Девяностые. Север. Повести - Владимир Маркович Гринспон

class="p1">— Да какое там! Неделя пьянки на вилле и домой. Даже в Сан-Франциско не свозил!

1997 г.

«И хочется, и колется…»

Хроника будней российской милиции

Первыми с проверкой пришли две молодящиеся дамы из городского отдела государственного Казначейства. Показали направление от созванной Мэром Ткачуком комиссии по проверке расходования бюджетных средств предприятием «ГКЛ» при осуществлении Северного завоза. Были приятно удивлены системным подходом к делу, грамотно составленными договорами, налаженным учетом прохождения грузов и последующего их хранения. Для них были «найдены» копии всех требующихся документов.

Через пару дней, довольные гостеприимством и вежливым обхождением проверяемых, дамы составили справку. Главным ее выводом значилось: «Нарушений не обнаружено!»

С таким же результатом закончилась проверка прокуратуры и депутатской комиссии городской «Думы».

Но Налоговая инспекция всё продолжала «копать». А Налоговая полиция не хотела закрывать возбужденное под давлением Мэра дело о хищениях.

Работа «ГКЛ» продолжалась. Заключались контракты на поставки. Все шесть автозаправочных станций исправно и круглосуточно отпускали топливо. В торговом центре продавали ювелирные изделия, ткани и продукты. Работали ломбард и кафе. Оптовый склад бесперебойно отпускал в розницу до сотни ящиков водки в день.

Но спокойствия и уверенности не было. Что на уме у нового-старого Мэра было неясно. Больше всего беспокоила Налоговая Полиция. Через общих знакомых в силовых структурах вытащили начальника Ивана Данковича на встречу. Выбрал он для нее городское кладбище, подальше от возможных свидетелей. Для большей убедительности переговоры поручили бывшему мэру Панову.

Он обрисовал бесперспективность дела против «ГКЛ». Рассказал, как был налажен учет, и что украсть деньги или материальные ценности было просто нереально. В конце беседы за закрытие дела и возврат документов полицейскому был обещан «сюрприз» в размере 50 000 долларов.

— Да понимаю я всё! — в сердцах отвечал подполковник.

— И деньги бы мне были кстати, у меня же пятеро детей! Да Сашки, своего зама, боюсь. Сразу вверх накапает. Та еще сволочь!

Влад вспомнил, что уже хорошо знаком с этим Сашкой.

1978 г.

«Не забиваешь гол ты, забьют тебе!»

Негласное футбольное правило

Северск переживал бурный рост. Комбинат за 3–4 года должен был вдвое увеличить выпуск металлов. От производства никеля зависела вся черная металлургия — выпуск нержавеющих сталей, брони для военного машиностроения. Медь шла в электротехнику. Кобальт во многие отрасли народного хозяйства, а растущие пропорционально основным металлам объемы попутно извлекаемых из руды золота и платиноидов наполняли казну.

Строились две очереди Нового медно-никелевого завода по передовым технологиям. Попутно бурно строилось жилье для строителей и будущих работников нового предприятия. Появлялись новые улицы, и даже города-спутники Северска. 400–599 тысяч кв. метров нового жилья в год для города с 250 тысячами населения было нормой.

Москва уделяла стройке повышенное внимание. Раз в месяц совещание в Северске проводил сам Председатель правительства Косыгин. Ну а министры наведывались еще чаще. Вторая очередь нового завода полностью монтировалась из закупленного в Финляндии оборудования. Сумма контракта составляла 550 миллионов долларов. А первая очередь строилась впервые в мире. Технология была разработана в опытных лабораториях комбината. В этой технологии не было пиротехнических процессов (плавки металла в печах, продувки в конвертерах и т. д.). Процессы все проходили в огромных химических установках без выбросов в атмосферу вредных веществ.

Влад тогда работал главным инженером управления, а Иван Левичев был начальником монтажного участка, как раз на строительстве Нового завода.

Как-то утром, придя на работу пораньше, Влад обнаружил в приемной Ивана и его бригадира.

— Вы что это не на объекте? — удивился Влад, — работы что ли мало?

Иван с бригадиром наперебой стали объяснять причину раннего визита. Оказывается, накануне вечером нескольких рабочих, включая бригадира, милиция забрала прямо из дома и увезла в ОБХСС (отдел борьбы с хищениями социалистической собственности). Там их продержали до двух-трех часов ночи, пытаясь получить порочащие материалы на руководство.

Смысл посыла майора, проводившего допросы, был таков:

— Вы ребята, работяги, конечно ни в чем не виноваты. А вот ваше начальство нахимичило здорово. Помогите их «прищучить» и вам ничего не будет. А вот не поможете, так и вас посадим.

Пришел начальник управления Николай Павловский. Стали думать и гадать, откуда ветер дует.

У ОБХСС в Северске работы было немного. Влад, будучи избранным от коллектива народным заседателем, на своём опыте знал, что дел о хищениях было мало. В Северске не было подпольных цехов по пошиву ширпотреба, не пускали дефицит мимо торговых сетей на барахолку, ее просто не было. Редко сажали за мелкие комбинации с мертвыми душами в нарядах, да присвоение «списанных» стройматериалов. Иногда ловили «несунов», тащащих с работы пару вентилей для своей ванной, или дрель.

Из рассказов допрошенных проглядывалось следующее. Кто-то из их управления, а скорее всего из служб заказчика, капнул в ОБХСС, что на последних стадиях монтажных работ заказчик за немалые объемы переделок платил не по смете, а из других источников. А так как монтируемые технологические схемы нового производства были во многом экспериментальными, не встречавшимися еще в истории металлургии, то и переделок было много.

Проект был выполнен полностью, смета на работы исчерпана. Переделки проектом не предусматривались. На лицо приписки к объемам работ, растрата государственных денег не из того кармана. В общем, букет статей УК (Уголовного Кодекса РСФСР).

Начальник управления пошел в Дирекцию нового завода, обсудил проблему. Директор завода его успокоил — стройка всесоюзного значения, все понимают экспериментальный характер работ. Заткнем мы рот ретивым милиционерам.

А вызовы на допрос продолжались. Сходил начальник управления, директор завода, мастера, прорабы. Майор Александр Кирпичев закусил удила. Мечтал прославиться, получить очередную звезду на погоны. Руководство ходило и в Горком партии. Все понимали, что государственные интересы выше происков майора Кирпичева, но связываться с ним никто не хотел. Уж очень худая слава о нем шла. Этот, мол, из — за карьеры кого хочешь с внутренностями сожрет.

Дошла очередь и до Влада идти на «разговор» в качестве свидетеля. Он к этому визиту подготовился. Не хотел быть кроликом на завтраке удава. Ведь все документы о выполненных работах, формы, наряды, материальные отчеты подписывал он — Главный инженер. И вся ответственность по закону лежала на нем.

У Влада были свои соображения, как закрыть это дело. Он сразу предложил своему начальнику и начальнику участка, которых уже замучил своими допросами майор Кирпичев, пойти в атаку и поставить ретивого служаку на место. Они не решались, рассчитывали, что всё рассосется само собой. Горком прикроет. Влад в это не верил.

Кирпичев встретил елейной улыбкой, предложил чай с печенками