Нансен. Человек и миф - Наталия Будур
Шрифт:
Интервал:
Ева выросла в атмосфере не только всеобщей любви и заботы, но и «культивирования» в прямом и переносном смысле слова интеллектуальной жизни в литературном салоне своей матери. Марен была прекрасной рассказчицей, собирательницей народной поэзии и очень прогрессивной женщиной.
В своих мемуарах Лив Нансен рассказывает о бабушке так:
«В 1854 году Саре стал профессором университета имени короля Фредерика в Кристиании, семья переехала в столицу, и тут фру Марен решила, что теперь пора и ей пожить в своё удовольствие, подумать о своих интересах. Ей было сорок шесть лет, к тому времени она перенесла девятнадцать родов.
И вот всё повторилось снова.
Впервые фру Саре плакала при мысли о рождении нового ребёнка. Но вскоре она осушила слёзы и решила, что раз уж этого не миновать, то, по крайней мере, от этого ребёнка она получит полное удовольствие. И она кормила Еву грудью до трёх лет».
«Поскрёбыш» была любимицей всей семьи.
Уже с раннего детства стало ясно, что у девочки необыкновенные музыкальные способности, и с Евой занимались известные педагоги по музыке. И ещё она прекрасно рисовала, унаследовав этот дар от отца, который сам иллюстрировал собственные книги по зоологии. Её отдали в художественную школу Эйлифа Петерсена, где Ева училась с удовольствием, но победила всё-таки любовь к музыке.
В течение пяти лет с ней занимались старшая сестра Мали (Мария Катрина Саре) и её муж, известный норвежский баритон, дирижёр и композитор Торвальд Ламмерс.
В 1881 году Ева Саре с успехом дебютировала в Музыкальном обществе, а затем с не меньшим успехом гастролировала по Норвегии. В 1886–1887 годах она училась в Берлине у мадам Дезире Арто[40]. Голос Евы, по всеобщему признанию, не отличался особой силой, зато был необыкновенно чист и звонок. Девушка выбрала правильный путь и стала «специализироваться» на исполнении романсов, совершенствуя дикцию при пении и драматическое толкование исполняемого текста.
До встречи с Нансеном она была уже очень известна, много гастролировала по всей Скандинавии, очень часто вместе с пианисткой-виртуозом Эрикой Ли Ниссен. Их концерты проходили под неизменные овации.
Удивительно, но никто из биографов не заметил явного сходства в характере Евы Саре и матери Фритьофа. Помимо аристократического происхождения, независимости, а порой и строптивости, уверенности в себе и своих суждениях, умения принимать решения обе были ещё и прекрасными спортсменками.
В конце XIX века в Норвегии продолжали смотреть на увлечение лыжами как на не самое приличное занятие для женщины из хорошей семьи. И это мнение стало преобладающим в обществе. Многие девушки были вынуждены подчиниться негласному запрету, но только не Ева. Она много и с удовольствием каталась на лыжах и даже, вдохновлённая народным костюмом саамов, придумала женский костюм для лыжных прогулок. Одним из украшений костюма стали три полоски по низу шерстяной юбки. В статье в 1893 году в «Верденс ганг» Ева Саре (к тому времени уже Саре Нансен) писала:
«Должна признать, что всякий раз радуюсь, когда встречаю возвращающихся с лыжной прогулки домой юных девушек, лица которых, раскрасневшиеся от мороза, сияют от счастья».
Словом, Ева Саре была достойной партией полярному исследователю, настоящим идеалом «новой женщины» — сильной, независимой, спортивной.
В преддверии их свадьбы «Северные музыкальные новости» писали:
«Если Ева Саре не покончит после замужества со своей музыкальной карьерой, это будет большой радостью для всех любителей музыки».
Но до свадьбы в момент знакомства зимой 1887/88 года было ещё далеко…
После встречи в горах они увиделись в Кристиании, в Музыкальном павильоне, и Фритьоф не упустил момента и пригласил Еву на лыжную прогулку в горы.
«Через восемнадцать лет, — свидетельствует Лив Нансен-Хейер, — в 1907 году в Лондоне, вспоминая их первые встречи и первые лыжные прогулки вдвоем, отец писал Еве:
„Ты была для меня словно свежий ветер из мира, мне ещё не известного, вдруг вошедшего в моё существование… Подумай, разве это не дивный подарок судьбы, что мы тогда встретились!
…И потом, я вспоминаю первую нашу лыжную прогулку и возвращение из леса. В тот день я обедал с Харальдом Петерсеном у его зятя, и мне очень хотелось подойти к вам, но я боялся показаться навязчивым и не пошёл. Как я был глуп. Но теперь, пожалуй, не стоит жалеть“».
Вскоре Нансен пришёл в гости в дом матери Евы, но на этом всё и закончилось. Однако из Эдинбурга, как мы уже говорили, в Кристианию ушло (или уплыло?) письмо «с намёком».
Ева очень ждала Фритьофа. Многочисленные мемуаристы говорят, что Нансен мгновенно поражал воображение девушек (хотя Ева была уже очень взрослой женщиной, к тому же на три года старше своего будущего мужа) привлекающим слабый пол сочетанием мужественности, если не сказать — брутальности, особой красоты викинга, почти юношеским шармом и… умением смущаться. Это качество (смущаться, даже будучи всемирно известным полярными исследователем и выдающимся политическим деятелем) останется у него на всю жизнь.
Вероятно, хотя этому нет никаких подтверждений в мемуарах, некие вполне определённые знаки внимания и, быть может, вполне «обязывающие» Фритьоф Еве оказывал, потому что она ждала его, волнуясь, «получит ли она его». Бьёрнсон, частый гость в доме матери (отец умер за двадцать лет до описываемых событий), даже сказал всеобщей любимице: «Будьте уверены, вы получите своего Нансена». Совершенно очевидно, что для произнесения этих слов надо было иметь очень веские основания.
И Ева получила-таки своего Фритьофа.
Первое свидание после возвращения с уже ставшим национальным героем Нансеном произошло на главной улице Кристиании — улице Карла Юхана.
Ева разговаривала с подругой и не заметила, как с проезжавшего мимо экипажа на всем ходу соскочил молодой человек, подбежал к девушкам, взял певицу за руку и радостно воскликнул:
— Половинка! Я выиграл!
А затем прославленный полярник в несколько прыжков догнал экипаж.
Подруга спросила Еву, в чём дело. Оказывается, в тот вечер, когда Нансен был в гостях у Марен Саре, они играли в «половинки». Есть такая игра: двое съедают по половине грецкого ореха, и тот, кто при следующей встрече первый успеет сказать «половинка», считается выигравшим и может требовать любой подарок…
Нансен оказался проворнее и увереннее в себе, чем Ева: в качестве награды он потребовал саму девушку и получил её.
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!