Бесстрашная леди - Лесли Лафой

Глинис глубоко вздохнула, не в силах унять дрожь в коленях.

— Вы сукин сын, Каррик де Марсо, — сердито проговорила она. — Отправляйтесь ко всем чертям.

Он мрачно улыбнулся:

— Тогда я обязательно возьму вас с собой, Глинис Малдун. — Он привлек ее к себе.

Поцелуи его становились все более жаркими. Исходивший от него запах кожи, лошади и ветра возбуждал ее. Она сорвала с рук перчатки и запустила пальцы в его шевелюру.

— Глинис, прикажите мне остановиться.

— Ни за что!

— Тогда да поможет нам Господь Бог.

Каррик расстегнул ее рубашку. Его руки, сильные и мозолистые, нежно двигались по ее коже, и она испытывала ни с чем не сравнимое наслаждение.

Он положил ее на траву, крепко обнял и прильнул губами к ее нежной шее. И он подумал, что если есть рай на небесах, то он в объятиях этой женщины.

. Ее руки проникли под его рубашку, лаская его спину. Он запечатлел горячий поцелуй на ее груди.

Глинис тихо застонала, охваченная неистовым желанием.

— Проклятие! — неожиданно воскликнул Каррик, сжав кулаки.

Она в ужасе смотрела через плечо Каррика, опасаясь увидеть британских солдат и направленное на них дуло пистолета, но увидела только Берта.

— Чертова лошадь, — проворчал он, поворачиваясь к ней, — она ткнулась носом мне в шею.

Глинис тихо засмеялась и провела пальцем по его подбородку.

— Это его обязанность — беспокоиться обо мне, когда я лежу, распластанная на земле.

Каррик схватил ее руку и поцеловал запястье.

— Неужели он не видит, что тебе хорошо? А ты еще говорила, что он сообразительный.

— Так оно и есть. Но с подобной ситуацией он еще не сталкивался. В следующий раз поймет, что к чему.

— Может, стоит выяснить это прямо сейчас? — усмехаясь, спросил Каррик.

Она вздохнула и взяла себя в руки.

— Думаю, сейчас самое подходящее время все спокойно обдумать.

— Мне ни о чем не нужно думать, Глинис, я знаю, чего хочу. Уверен, ты тоже этого хочешь.

— Да… конечно, — неуверенно ответила она, — но утром мы об этом пожалеем.

Каррик почувствовал, что момент упущен. Если он будет настаивать, она в конце концов согласится, но ее желание значило для него значительно больше, чем утоление собственной страсти.

Он медленно поднялся и протянул ей руку. Глинис поднялась, отошла и поправила одежду, избегая его взгляда. Каррик молчал, ошеломленный эмоциями, которые Глинис у него вызывала. Видит Бог, его отношения с Глинис Малдун становились все более сложными.

Глинис повернулась к нему:

— Не будешь ли ты так любезен застегнуть мне бюстгальтер? Из-за больного плеча я не могу сделать это сама.

Каррик сдержал улыбку, подошел ближе и просунул руку под пальто и рубашку. Кожа ее была теплой и нежной как шелк. Сдерживая вспыхнувшую страсть, он подумал о том, кто помог ей справиться с этим утром. Осторожно застегнув все крючки, он тихо проговорил:

— Неожиданно появившаяся у вас изворотливость, Малдун, показалась мне очаровательной.

— Какая изворотливость? — возмутилась она.

Он улыбнулся, чувствуя, что его прикосновения взволновали ее.

— Вы подумали, что люди будут вас осуждать, что ваша репутация пострадает, что вы можете забеременеть.

— Мне абсолютно наплевать на то, что скажут люди, — ответила она, застегивая рубашку. — Трудно будет смотреть друг другу в глаза на следующее утро.

— Мне не трудно, мне нравится смотреть вам в глаза. — Он лукаво улыбнулся. — С одним препятствием мы уже расправились, а как насчет второго? Вы боитесь забеременеть?

Глинис отвела глаза.

— Пожалуй, не боюсь. Ведь тогда появятся наследники моего ранчо.

— О, узнаю мою Малдун! — обрадованно воскликнул Каррик, заправляя рубашку в брюки. — А я-то думал, что она исчезла без следа.

Она наклонилась, подняла шляпу и перчатки.

— Пока не получается, — печально улыбнулась она.

— Глинис… — он провел пальцем по ее распухшим от поцелуев губам, — когда вы все обдумаете и будете готовы забыть все препятствия…

— Вы тоже будете готовы, захотите и сможете, да?

— Да. — Он кивнул.

Когда она проходила мимо, ему захотелось остановить ее, сказать, что она может довериться ему, что он всегда будет рядом с ней, какими бы ни были последствия их отношений. Но он знал, что эти слова будут ложью. Он конченый человек. А она, переносясь из одного времени в другое, вскоре вернется в свой собственный мир. И с любыми последствиями им придется справляться поодиночке.

Глядя, как Глинис вскочила на коня, Каррик подумал, что у нее достанет решимости справиться с любыми последствиями, и эта мысль наполнила его гордостью. Каррик подошел к Молану.

— Я провожу вас домой, — обратился он к Глинис.

— Благодарю вас, — она покачала головой, — но я в порядке. А у вас, наверное, еще много дел.

— Не могу вспомнить ни одного, — ответил он, вскочив на коня.

— Вы уже посмотрели больную лошадь миссис Кон-рой? — спросила Глинис.

— Вы усомнились в правдивости моих слов? — произнес Каррик.

— Разумеется.

Он пожал плечами:

— Сейчас уже слишком поздно, чтобы ехать туда.

— Сожалею, если нарушила ваши планы на сегодняшний вечер. Это получилось совершенно случайно, поверьте.

Подъехав ближе, повернув ее лицо так, чтобы его освещала луна, он тихим голосом произнес:

— Никаких извинений, Малдун. Я предпочитаю валяться с вами в траве, а не любезничать с Джулией Конрой. Это просто могло обеспечить мне надежное алиби. Вдова Конрой поклялась бы, что я провел всю ночь в конюшне, заботясь о ее любимой кобыле. — Он усмехнулся и провел большим пальцем по ее нижней губе. — А теперь, если спросят вас, моя дорогая Глинис Малдун, придется объяснять, чем я занимался сегодня ночью. Она удовлетворенно рассмеялась.

— А какую часть правды я могу им сообщить? Он привлек ее к себе и прошептал:

— Скажите им что захотите, я вам вполне доверяю.

Неужели он доверяет ей? Ведь еще несколько дней назад он грозился ее застрелить. Многое изменилось за это время. И все же надо быть осторожнее, подумала она, и ей стало смешно. Каррик совсем не такой, как Джек. У Джека были плохие манеры, и он пытался ее разорить, а Каррик может разбить ее сердце. Если она позволит ему. Они должны оставаться просто друзьями. Она уверяла себя, что это возможно, если они будут избегать ситуаций, подобных сегодняшней.