А дело было так... - Михаил Высоцкий

«Лови момент!» — как сказал древний поэт, и я его поймал. В тот короткий миг, когда Алендас уже поверг молодого степняка, когда глубокий порез уже обезобразил лицо юноши, но голова не успела слететь с плеч, когда сабля была сломана, однако меч еще не пронзил молодое тело, я успел донести до богатыря свою волю:

— Стой!!!

А вот теперь его решение — рискнет ослушаться? Не рискнул. И верно. Одно дело — сразить в пылу битвы, а другое — добить беспомощного врага. Первое — героизм, второе — злоба. А отделяет их всего один крик — не успел бы я, не видать парню мамки своей, а так пришлось Алендасу притормозить. Крошечный нюанс — успело ли совершиться хоть одно действие между концом сражения и смертью врага — полностью меняет все акценты баллады. Нюанс — его чувствуют лишь баяны да герои, в идеале, конечно, враг сам должен пощаду запросить, но если враг не успел или слишком гордый — придется мне ему помочь.

— Признаёшь ли ты свое поражение? — адски улыбался Алендас, удерживая лезвие меча у горла пораженного мальчишки.

— Признаю… — прошептал тот.

— Признаёте ли вы его поражение? — прокричал Алендас, обращаясь к окружившим нас воинам степи.

— Признаем… — ответили те, кто понимал наш язык.

— Божий Суд свершился! Мы правы и мы идем дальше! А ты, мальчишка, прочь — мне не нужна твоя жизнь!

Героический поступок. О своей снисходительности Алендас еще долго будет вспоминать, а ведь, между прочим, если бы не мое вмешательство, то героизма ему не видать как своих ушей. И нет бы поблагодарить — подошел, оттолкнул Тына плечом, кровь на мече демонстративно вытер.

— Ну убедился, Тиналис, как богатыри сражаться должны? И никакого золота мне за это не нужно…

А может, действительно не нужно? Или я совсем в людях разучился разбираться, или Алендас наслаждался самой схваткой, наслаждался собственной силой, той властью, которую он имел над степняком? Правом в любой момент безнаказанно отнять жизнь — если так, то он не только подлец, но и псих. Хотя попробую обвинить — опять никто не поверит, решат, что конкурента подставляю…

А степняки тем временем разъезжались. Накинув одеяние, их боец растворился в толпе, и так же молча, как пришли, они и ушли, даже траву не помяв. И опять пустынная степь, море трав — куда, спрашивается, войско врагов делось? Только сломанная сабля да пару не впитавшихся в землю бурых пятен и намекали на то, что тут недавно происходили определенные события…

— Поехали, — только и сказал я.

Больше никто на пути не попадался — даже воронье улетело, и до поздней ночи проскакали без остановок. А там и на привал устроились. Костер никто зажигать не стал, опасное это дело, в степи-то как займется трава, так не потушишь. Охрану тоже ставить не стали — из хищников тут только птицы, а мы для них слишком крупная добыча. Завалились все спать…

Да в такую ночь любого сон сморит, любой в царство Морфея, бога легендарного, которому эллины поклонялись, погостить отправится. Едва заметное дыхание эльфа сливается с шумом ветра, рядом, свернувшись клубочком, сопит гном, причмокивает во сне Алендас, молча дремлет принц. Храпит тролль-великан, да так, что на фоне его храпа даже вражескую конницу не услышать… Темно — новая луна только завтра родится, значит, через шесть дней празднику Первой Крови быть…

— Спасибо тебе, Тиналис… — раздается у меня под ухом тихий голос — настолько тихий, что я и сам с трудом разбираю слова. — И извини…

— Это ты меня извини, — одними губами отвечаю я, зная, что мой собеседник даже в полной тьме меня услышит. — И не за что благодарить — я сделал так, как любой другой на моем месте…

— Любой, но не тот демон в обличье человека, что сражался сегодня против моего сына. Ты спас ему жизнь, ты исправил мою глупость, и я приношу тебе клятву степи, отныне твое слово — воля…

— Сына? — удивленно переспрашиваю я, вернее, лишь шевелю губами. — Это был твой сын?

— Да. Бардыхан Десятый. Он еще слишком молод и горяч, но когда-нибудь станет великим вождем… Если бы не ты, нашему роду было бы суждено прерваться, но теперь мой сын запомнит этот урок… Прости, Тиналис, я слушал твои слова, да не слышал, ты говорил, насколько опасен враг, но в гордыне своей я не посмел возразить сыну, когда он сам возжелал отнять его жизнь…

— Твой сын — отличный воин, — честно похвалил я. — Он сражался как герой. Даже я не смог бы сразиться лучше, но Алендас сегодня был как будто одержим демоном, и никто не смог бы с ним совладать… Это я должен просить у тебя прощения. Я должен был понять, что твоим воинам никогда не совладать с таким врагом…

— Ты плохо знаешь моих воинов, Тиналис, — ответил голос, и не понять, то ли хвастается, то ли говорит что есть. — Степные боги щедры. Мой сын умен, смел и отважен, но по сравнению с другими он еще слишком юн. Если бы я услышал твои слова, если бы я одолел свою гордыню и послал другого бойца, твой враг был бы сражен. Ты прав, в нем чувствуется сила демона, но она еще не раскрылась, и врага можно одолеть. Это лишь моя вина, что не удалось избавить тебя от подобной угрозы. Прости, я сделал меньше, чем мог…

— Ты сделал больше, чем я ожидал, — сказал я. — И твоей вины ни в чем нет — ты не мог знать, с кем придется иметь дело…

— Дело вождя, Тиналис, не знать, а предвидеть. Я, Бардыхан Девятый, ошибся, и моя ошибка едва не стоила жизни единственному сыну. Ты исправил мою ошибку. Проси что пожелаешь, мой долг не знает границ, и я клянусь степью, что исполню твою волю…

— Я буду помнить об этом. Спасибо тебе за все. Когда будет великая нужда, я обращусь к тебе…

— Обратись к степи, Тиналис, и степь тебя услышит… Удачи тебе в странствии. У тебя достойные друзья, и я верю, вы сможете одолеть врага…

Голос затих. Как будто его никогда и не было. Будто это было лишь сновидение, а не человеческий голос. Я уверен: оглядись вокруг — и на версты и версты ни единого живого существа, даже если средь ночи запылает солнце. В степи много загадок…

— Магия? — не переставая храпеть, шепотом спросил Тын — удивительное умение троллей.

— Степь, — столь же тихо ответил я. — Ты слышал наш разговор?

— Да. И я тебе вот что скажу — в определенные моменты поединка действия Алендаса невозможно объяснить, основываясь на его человеческом происхождении. Потому высказывание о нечеловеческом происхождении его силы имеет под собой достаточно четко детерминированную доказательную базу…

— Да я уже понял, что с ним далеко не все так просто… Если что, ты сможешь справиться?

— На мосту — смогу, — коротко, но ясно ответил тролль.

Настолько все плохо? Да, дела оборачиваются не так оптимистично, как хотелось бы, да никто и не обещал легкой прогулки. За легкую прогулку так не платят — придется и дальше фантазировать. План со степью, увы, потерпел фиаско, а ведь я на помощь Бардыхана очень рассчитывал. Степной вождь передо мной в долгу, пришлось однажды поучаствовать в одном весьма деликатного свойства деле, перед которым вся мощь степи была бессильна. А ведь я его предупреждал: «Осторожно!» «Алендас опасен», — с каждой отправленной птицей-посланником — самым надежным способом общения со степняками — передавал. Хотя это скорее была перестраховка. Помню я, как он семь лет назад на королевском турнире выступал. Хороший боец, но и там занял лишь второе место. Не может быть, чтобы человек одними лишь тренировками за такой короткий промежуток времени настолько продвинулся в мастерстве. Но, как оказалась, не такой уж и лишней была перестраховка. Аледнас всех удивил, причем степь едва не осталась без будущего вождя…