Рыцарь ее сердца - Хизер Гротхаус

— В свое время это принадлежало моей матери, — ответила Сибилла, продолжая внимательно наблюдать за каждым движением Люси, вовсю занятой браслетом. — Похоже, Люси в восхищении от него, я же, признаться, отнюдь нет. Причем это случилось внезапно. — Она перевела взгляд на Гриффина. — Вы сделали мне подарок, а мне нечем вам ответить. Так что Люси придется принять этот жемчуг, хотите вы этого или нет.

— Благодарю вас, — пробормотал Гриффин. Его янтарные глаза внезапно полыхнули огнем так, что Сибилла никогда не смогла бы красноречиво описать эту вспышку. — Сибилла… А… А что, если мы поженимся?

— Поженимся? — повторила Сибилла, поперхнувшись. Она произнесла «поженимся» так, будто слышала это слово впервые в жизни. — Друг на друге, вы хотите сказать?

— А разве существует какой-то иной вариант? — рассмеялся Джулиан. — Быть может, нам удастся убедить Эдуарда, что…

— …Что, выйдя замуж за того, кто обладает титулом, я сохраню за собой право на Фолстоу? Думаю, это маловероятно.

— Но и не так уж невозможно, — заметил Джулиан мягко, но настойчиво.

— Со своей стороны я весьма сомневаюсь, что король позволит мне выйти замуж за кого-нибудь из придворной знати, узнав все то, что вы ему доложите. А даже если и согласится, то вероятность сохранения за мной права на Фолстоу мизерна. Вы не согласны со мной? Вы возьмете меня из собственного дома и будете содержать на то, на что живете в Лондоне? Чтобы я проводила время, путешествуя по тряпичным лавкам и ярмаркам?

Гриффин молча смотрел на Сибиллу достаточно долго.

— А для вас это кажется слишком тяжелой жизнью?

— В отличие от тюрьмы или смерти? — уточнила Сибилла. — Полагаю, что нет. Хотя кто знает. Мне кажется, мы совершенно не подходим друг другу.

Она полагала, что Джулиан должен обидеться на подобное замечание, но он лишь рассмеялся в ответ:

— Послушайте, времена, когда вам все было по плечу, закончились, признаете ли вы это сами или нет — не важно. Вы прекрасно понимаете, что вам нужен опекун, заботящийся о вас.

— Вот уж благодарю, я сама о себе прекрасно позабочусь, — не очень уверенно ответила Сибилла, переводя взгляд на Люси. Она заметила, что ее колено самопроизвольно начало подпрыгивать, покачивая девочку.

— Не думаю, что у вас это получится, — ответил Джулиан. — Раньше — да, теперь — вряд ли. А если и сможете, то совсем не так, как это могу сделаться.

Последние слова он произнес столь уверенно и столь же участливо одновременно, что у Сибиллы перехватило дыхание, и она вдруг ощутила себя в совершенно глупом положении. Когда Джулиан соскользнул с кушетки и очутился напротив, чуть приобняв за бедра так, что руки образовали уютный уголок между ней и дочерью, пристроившейся на колене, Сибилла почувствовала, что ее руки покрываются гусиной кожей.

— Приходи ко мне ночью снова, и я смогу убедить тебя в своей искренности, — наконец произнес Гриффин.

В голове Сибиллы пронзительно зазвенели предупреждающие колокольчики.

— Боюсь, это невозможно. Или вы меня не услышали? Мне совершенно не нужны близкие отношения с кем-либо. Это во-первых. А во-вторых, пожалуйста, возьмите у меня ребенка. — Гриффин не пошевелился, и Сибилла неохотно посмотрела в его лицо. Там не было и тени иронии, одно лишь внимание. — Кстати, не пытайтесь меня преследовать, предупреждаю, я ядовита, как змея!

Он лишь покачал головой в ответ, придвигая свое лицо ближе.

— Не думаю, что вы правы, — прошептал он в ответ и неожиданно мягко приник к ее губам.

— Ба! — восхищенно отозвалась Люси и звучно хлопнула отца по щеке.

Не в силах справиться со смехом, Сибилла обратилась к девочке:

— Ты абсолютно права, леди Люси! Я согласна, что поведение твоего отца безобразно!

— Прошу прощения у миледи и милорда, — раздался голос со стороны приоткрытой двери, в которой неожиданно замаячила Маррин. Лицо няньки, совершенно больное, с черными кругами вокруг глаз, выглядело ужасающе. — Я не хотела прерывать вашей беседы, но лорд Гриффин велел доложить, если мне станет совсем уж худо…

Джулиан немедленно вскочил с кушетки:

— Маррин, ты можешь говорить яснее?

Дико расширив глаза, женщина с трудом дошла до середины террасы.

— Я думаю, что болезнь дошла и до меня, милорд, — еле прохрипела нянька. — Я уже запаковала вещи, чтобы убраться отсюда в Лондон…

Проводить Маррин не отняло у Джулиана много времени. Поначалу Сибилла настаивала на том, чтобы нянька осталась в импровизированном изоляторе при замке, но наконец поддалась на осторожные уговоры Джулиана.

С его точки зрения, это оставляло надежды на выздоровление.

Даже сама Маррин согласилась, что ей было бы разумнее побыть в Лондоне подальше от Люси, пока не поправится. Оставаясь в замке, она имела все шансы заразить девочку, в том числе и через молоко. Со своей стороны Сибилла без каких-либо затруднений предоставила Маррин телегу с охраной до самой столицы, а остаток дня провела за тем, что проверила надежность свежего овечьего молока, предназначенного для Люси.

— Вот это для нее будет лучше всего, — уверенно сообщила она в конце концов Джулиану. — Моя мать не выкармливала меня сама, но на голод и плохое здоровье я, говорят, не жаловалась.

Джулиана так и подмывало спросить, было ли вызвано такое отсутствие материнского внимания со стороны Амиции чисто физическими причинами или чем-то иным, однако передумал. В конце концов, это не имело большого значения. Оставалось лишь удивляться, что и другие дочери Амиции, сестры Сибиллы, испытывали к ней привязанность.

Тем временем Сибилла отрядила одну из своих собственных горничных — женщину опытную, поднявшую на ноги четверых детей, теперь уже взрослых и работающих за пределами замка, — присматривать за Люси.

Гриффин совершенно не мог понять, на какой почве родились сплетни о главных чертах характера леди Фокс: злобность, бессердечность, холодность, развязность… Конечно, она могла делать вид, что на самом деле является таковой, а аналитический разум, в котором главенствовала не всегда свойственная женщинам логика, дополнял эту картину. Тем не менее любой, мало-мальски разбирающийся в людях, сразу бы заметил в ней необыкновенную способность к состраданию, внимание к мельчайшим деталям, заботливость и чувство глубокой ответственности перед теми, кто нуждается в помощи.

Внешне ухоженная, облеченная властью. Готовая принять бой и дать отпор. Но с детства лишенная заботы, ласки и любви. Нет, возможно, Морис Фокс и любил свою девочку, первую из дочерей, даже и не предполагая, что она не приходится ему родной. Но Морис давно покинул этот мир. Он ушел из него так давно, что вся его доброта и забота, если таковые проявлялись, давно стерлись из памяти Сибиллы, словно домовые счета, над которыми он корпел в маленькой круглой комнатенке много лет назад… Старая, никому не нужная память…