Маннергейм - Леонид Власов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 95
Перейти на страницу:

Распутица помешала графу наступать

Совместные действия дивизии с корпусом графа Федора Келлера особой радости Маннергейму не принесли. Он хорошо знал этого любимца публики и официальной прессы, который, с 1914 года загребая жар чужими руками, быстро продвигался по служебной лестнице.

19 марта полки 12-й кавалерийской дивизии сосредоточились в селении Устье, которое в мирное время славилось своими умелыми рыбаками. На правый берег Днестра на понтонах были переправлены три эскадрона стародубских драгун, которые заняли там оборону. Лично, с командиром понтонного батальона, осмотрев все места намеченных переправ, генерал принял решение навести мост в восточной части селения, у ветряной мельницы, где складки местности обеспечивали скрытое сосредоточение войск. В восьми километрах от Устья, в деревне Выгонка, была организована паромная переправа, по которой ночью 20 марта перешли на правый берег оренбургские казаки и батальон Александрийского полка. Переправу обнаружила вражеская артиллерия и открыла по ней сильный огонь. Казакам и пехоте пришлось окопаться и занять оборону. Когда был наведен понтонный мост у мельницы, по нему перешли четыре эскадрона ахтырских гусар, усилившие казаков и пехоту. Общую команду над этой группой возглавил полковник Жуков.

Друзья Келлера в штабе фронта сообщили графу, что Верховный Главнокомандующий принял решение о наступлении русской армии, ориентированной на Будапешт. В предвкушении будущих наград граф решил за счет солдат Маннергейма сохранить кадры своего корпуса.

Он, как старший по званию, отдает приказ о том, что его корпус будет только «содействовать» боевым операциям 12-й кавалерийской дивизии, а не действовать вместе с ней, как это было предписано приказом штаба фронта. Видимо, не без участия графа в дивизию Маннергейма были включены совершенно небоеспособные батальоны Александрийского пехотного полка. Протесты генерала в штаб армии остались без ответа. Кастовые связи в верхах армии были очень сильны.

Оценив положение своих полков, Маннергейм направляет 1-ю бригаду к деревне Баломутовка с задачей занять ее, нанеся неожиданный удар по флангу врага. Бой, который разгорелся у северной окраины деревни, не привел к успеху, так как дивизия корпуса Келлера не обеспечила фланги 1-й бригады Маннергейма. Пришлось быстро отходить.

Ночью барону из штаба корпуса Келлера передают приказ штаба фронта: «Келлеру и Маннергейму расширить плацдарм в районе деревни Выгонки».

Маннергейм по телефону любезно обращается с вопросом к графу Келлеру: будет ли тот выполнять приказ штаба фронта о совместных действиях? Келлер утвердительного ответа не дал, использовав уклончивую фразу: «Я помню о поставленной нам задаче».

В пасхальную ночь 22 марта вторая бригада дивизии и два батальона александрийцев при поддержке трех артиллерийских батарей ворвались в селения Шлосс и Фольварок, обратив врага в бегство и захватив около 1000 пленных и восемь пулеметов.

Противник начал энергичные контратаки. Маннергейм усиливает 2-ю бригаду двумя эскадронами стародубских драгун и артиллерийской батареей. Части корпуса графа Келлера в бою участия не принимают.

Враг, усилив свои соединения шестью батальонами пехоты и артиллерией, начал активное наступление. Видя, что силы противника увеличились почти вдвое, Маннергейм обращается к Келлеру с просьбой о поддержке, на что получает неожиданный ответ Келлера. «Сожалею, но распутица мешает мне помочь вам».

Два батальона александрийцев, прикрывавшие левый фланг 2-й бригады дивизии Маннергейма, во время контратаки врага побросали оружие, подняли руки с белыми тряпками и сдались в плен.

Видя безвыходное положение своих полков, генерал Маннергейм приказал им отойти к Днестру, переправиться через него и ликвидировать все понтонные мосты.

Эта операция, которая так бесславно кончилась, могла бы иметь крупный стратегический успех, если бы не странные действия генерала графа Келлера.

Маннергейм написал подробное донесение № 1407 о всех этапах этой неудачной боевой операции и действиях корпуса графа Келлера.

Однако только что назначенный командиром 2-го кавалерийского корпуса генерал Георгий Раух, скорее всего, положил это донесение под сукно. Такое отношение к Маннергейму, видимо, связано с давней историей, которую Раух не забыл. В 90-е годы XIX столетия его семья и семья Маннергейма дружили. Раух был шафером на свадьбе Густава. Его сестра Ольга знала Анастасию Арапову по жизни в Москве, помогала в воспитании ее дочерей. После громкой столичной истории, когда Арапова покинула мужа, мотивируя это его изменой, Раух и его сестра порвали отношения с Маннергеймом. Густав до назначения Рауха командиром корпуса не встречался с ним, хотя знал о его карьере. На свое поздравление Рауху по поводу назначения его командиром корпуса он ответа не получил. Впоследствии их отношения были строго официальны.

26 марта дивизия Маннергейма, передав свои позиции 9-й кавалерийской дивизии и оставив небольшое сторожевое охранение на Днестре, отправилась на 30-дневный отдых в деревню Шупарка.

В этом селении было около 100 домов, хозяин каждого из которых брал на постой солдат и офицеров, получая за это от земства 12 рублей месяц. Кроме того, хозяева домов имели право привлекать солдат для выполнения отдельных домашних работ. В Шупарке солдаты и офицеры блаженствовали, еда была хорошая, занятия только четыре часа в день. По приказу Маннергейма за деревней было оборудовано большое стрельбище, где устраивались конкурсы на лучшего стрелка эскадрона и сотни.

Эти соревнования всегда открывал сам генерал, демонстрируя великолепное владение всеми видами стрелкового оружия, что вызывало бурный восторг у присутствовавших. Князь Леонид Елецкий прозорливо шутил: «Здесь, в Шупарке, генерал начал закладывать основы снайперского движения в нашей армии». Лучших стрелков торжественно награждали дорогими папиросами и дефицитными спичками.

Не были забыты и пасхальные праздники, хотя их светлые дни дивизия провела в боях. В первые дни отдыха в нескольких больших сараях были организованы коллективные праздничные обеды с раздачей подарков, поступивших из разных мест России. Несколько посылок было от финляндского Красного Креста. Маннергейм присутствовал на обеде в Ахтырском гусарском полку.

Первые две недели отдыха полков дивизии стояла теплая, солнечная погода с небольшими морозами по ночам. Маннергейма отдых особо не радовал. С конца февраля его постоянно мучили боли в пояснице. Самочувствие было плохое, часто приходилось лежать. Единственной радостью были письма близких и родных, а также обилие старых и новых газет, которые тюками привозила полевая почта. Вечерами старшие офицеры дивизии обычно собирались на чаепитие. За чаем один из офицеров по очереди читал наиболее интересные статьи из столичных и московских газет.

Генерал, внимательно слушая читающего, иногда бросал фразу:

— Как красиво пишут. Это случайно не «Новое время», где самые красноречивые газетчики?

Снова тревожные будни войны

С 25 апреля для 12-й кавалерийской дивизии вновь наступили серые будни войны. Утром — воздушная разведка, днем — порция снарядных осколков, вечером — пулеметная трескотня. В промежутках — никому не нужные разговоры и чтение дурацких приказов. Маннергейма очень развеселила директива штаба фронта № 4212 с грифом «Весьма секретно». Один из ее пунктов гласил:

1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 95
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?