Лестница героев - Марина Ясинская

– Я вам тоже сказала – ей надо сейчас!

Санитар устало покачал головой, а затем попытался молча обойти девочку. Та в ответ заступила ему дорогу.

– Не мешай! – прикрикнул санитар.

Воинственное выражение лица девочки за считаные секунды сменилось на совершенно иное, по-детски беззащитное и умоляющее. Губы расстроенно надулись, на глаза навернулись слезы. И только тот, кто стоял совсем рядом, мог заметить, что в самой глубине глаз горел огонек расчета, руководившего и надутыми губками, и слезами. Но поблизости никого, кроме рыжеволосого мальчишки, не было.

– Ну пожалуйста, – тоненько протянула девочка и для убедительности громко шмыгнула носом. – Мама очень больна, а в госпитале не осталось лекарств и почти нет докторов. А на мысе Горн ей помогут! Там же наверняка не только авионеры-героини, но и доктора-героини тоже!

– Я бы и рад, – на этот раз с искренним сожалением ответил санитар, – но в авионах действительно не осталось места. Просто некуда положить!

С этими словами он взялся было за ручки носилок, на которых лежала мама детей, но девочка закричала:

– Не трожь!

Раздраженно махнув рукой, санитар занялся другими больными – видимо, в надежде, что эта упрямая пигалица станет головной болью кого-то другого.

Убедившись, что маму прямо сейчас не уносят обратно в мобиль, девочка присела на корточки рядом с носилками и ласково погладила женщину по голове.

– Ничего, мама, не волнуйся, – расслышала Ника негромкие слова. – Мы с Тиккори что-нибудь обязательно придумаем, даже не сомневайся!

Решимость и упорство так и звенели в голосе девочки, и Ника подумала, что с такой настойчивостью и таким боевым характером она и впрямь горы свернет, но добьется того, что ей нужно.

– Мадам, вы авионера? – услышала вдруг Ника и поняла, что, оказывается, сама не заметила, как подошла к детям.

– Авионера, – подтвердила она, хотя ее форма говорила сама за себя.

– А какой авион ваш? – продолжила расспросы девочка.

Ника без слов указала на «Ураган».

– Большой, – уважительно кивнула девочка, а затем спросила: – Если это ваш авион, то вы на нем самая главная, правильно? Капитан судна?

– Правильно, – согласилась Ника, гадая, к чему ведет ее маленькая собеседница.

– А раз вы главная, то как вы скажете, так все и будет, да?

– Ну-у, теоретически… – протянула Ника, не зная, как объяснить, что на деле все куда сложнее, но потом взглянула в яркие голубые глаза, полные непонятной ей пока надежды, и сказала коротко: – Да.

– Я так и думала! – просияла девочка. – Мадам авионера, возьмите мою маму на борт! Пожалуйста! Вы же самая главная на этом авионе, как скажете – так и сделают! А ей очень надо!

– А что с ней? – спросила Ника, скрывая невольную улыбку.

– У мамы жар и… и лихорадка. И уже очень давно не проходит, – дрогнувшим голосом ответила девочка, и Ника прекрасно расслышала, что она не решилась сказать вслух: чахотка. – Пожалуйста, пожалуйста, заберите ее на мыс Горн, ваши доктора ее там наверняка вылечат! Если она останется тут, мы боимся, что она умрет!

К девочке подошел брат, незаметно взял за руку, крепко сжал – не в поисках поддержки, а, наоборот, предлагая ее сестре – и исподлобья взглянул на Нику. В нем не было столько энергии и упрямства, как у сестры, но решимости стоять горой за близких хватало.

– Как тебя зовут? – спросила Ника.

– Рей Фал. Алисия рей Фал, – ответила девочка. – А это мой брат, Тиккори.

– Очень приятно. А я – Николь рей Хок. Что ж, с вашей мамой понятно, а где ваш отец?

– Он умер два года назад. От лихорадки…

И снова несказанные слова повисли в воздухе. Дети видели, как уходил их отец, а теперь то же самое происходит и с матерью. И они совершенно бессильны перед лицом неумолимой болезни.

– Я боюсь, санитары сказали правду и грузовой отсек переполнен, – с сожалением сказала Ника.

– Но мама у нас совсем хрупкая, совсем маленькая! Мадам рей Хок, неужели не найдется хоть крошечного уголка, куда ее можно пристроить?

Ника покачала головой.

– Тогда, может, кого-то высадить? Того, кто чувствует себя не так плохо, как мама? – торопливо добавила девочка, поняв, что первое предложение прозвучало некрасиво.

– Пойду посмотрю, можно ли найти местечко для еще одних носилок, – пробормотала Ника, сдаваясь под этим напором. – Но я ничего не обещаю, – тут же предупредила она.

Впрочем, тщетно – в голубых глазах брата и сестры засветился настоящий пожар обожания и восхищения. Устоять перед ним было практически невозможно. Стоит только понять, что ты можешь превратить чью-то отчаянную, последнюю надежду в реальность, – и все, обратной дороги нет, ты хочешь во что бы то ни стало совершить это чудо.

Словом, еще не дойдя до грузового отсека «Урагана», Ника уже знала, что место для матери Алисии и Тиккори она найдет.

Однако, когда девушка заглянула внутрь, от уверенности не осталось и следа. Больные и раненые лежали так плотно, что под ними просто не было видно пола. Ни крошечной щелочки, ни маленького уголка!

Ника отвернулась и помедлила; сообщать детям плохую новость не хотелось. А те стояли поодаль и не сводили с нее полных надежды взглядов. Когда один из санитаров снова попробовал забрать носилки их матери, Алисия так яростно на него набросилась, что он даже попятился. А Ника невольно улыбнулась; как же ей нравилась эта боевая девчонка!

Только вот для их матери места в грузовом отсеке совершенно точно не найдется.

В грузовом отсеке…

Ника задумалась, а потом хмыкнула. Была не была!

Подойдя к носилкам, она остановила одного из санитаров и распорядилась:

– Эту даму положите мне в кабину; позади кресел авионер есть скамья.

Санитар ничем не выдал своего удивления и не подумал спорить. Жестом подозвал другого, и вдвоем они легко понесли носилки к «Урагану».

Дети побежали рядом, а Ника последовала за ними.

Убедившись, что их мать устроена в кабине и действительно улетает, Алисия с Тиккори заметно расслабились. Мальчик достал из-за пазухи котенка и почесал ему за ушком. Тот довольно жмурился, и на миг девушка ему почти позавидовала. Везучие они, эти коты, ведь им для полного счастья нужно так мало – тепло и любовь… Впрочем, и людям надо ненамного больше. Проблема лишь в том, что им получить эти любовь и тепло от тех, кто для них важен, зачастую намного труднее, чем животным.

– Мадам рей Хок, а можно полететь с вами? – внезапно спросил мальчик.

– Тиккори! – одернула его сестра. – Ты думай, прежде чем говорить!

– Я как раз и подумал, Лиса, – насупился брат. – Как мы будем одни, без мамы?