Притворись нашей мамой - Регина Янтарная

– Какие планы на сегодня? Может, погуляем по городу? С Леркой познакомитесь. Ей всего семь, но она уже взрослый человечек. Вот увидишь, тебе будет интересно с ней, – предлагает Олежек.

Майор незаметно подаёт мне знак.

– Спасибо, – еле выдавливаю из себя. – Но у нас другие планы. Приехали в Сочи по делу… – не успеваю договорить, майор больно сдавливает мою руку.

Замолкаю, обдумывая дальнейшие слова.

– Хотим навестить могилки. И родителей Славы, – выпаливаю я, вспоминая, что нельзя никому рассказывать о своих планах. Майор запретил.

У Удальцова все под подозрением. Все, у кого есть мотив.

***

В целом у майора четыре версии, которые он намерен отработать.

Первая. Семейный адвокат. Потому что ведал, где лежат деньги и знал планы мужа. У него могло быть два мотива для предательства – на него надавили или он желал обогатиться сам.

Вторая. Бывший жених. Отомстил из ненависти и ревности. Но эта версия была самая слабая, потому что лишним иксом в уравнении была Наташка.

Третья. Воротилы рыбного бизнеса города Сочи. Желали отомстить чужаку и вернуть своё, то, что он отнял у них.

Четвёртая. Мистер Х, тот самый неизвестный, который последний видел Славу и наверняка знал, куда делась огромная сумма денег.

– Может нам поехать с вами на кладбище? – без нажима спрашивает бывший.

– Нет, я хочу побыть наедине со своими.

Кладбище… Могилки…

Избегаю произносить подобные слова, когда речь идёт о муже и Наташе. За могилами ухаживает мама Славы, поэтому я спокойна за них. К тому же меня туда не тянет. Не потому, что они находятся в полном порядке…

Не чувствую я там единения с душами дочки и мужа, зная, что под землёй их нет. Они отданы морю и ветру, господствующему над водной стихией. Только, когда выхожу в море на катере, ощущаю их, могу говорить с ними.

– Хорошо, тогда до вечера. Мы с дочкой погуляем вдвоём! – Олег виновато переводит взгляд на второй этаж.

– А Оля? – удивляюсь, почему мать не хочет провести с Лерой день.

– Ты же видела её друзей. У них другие планы, и дети в них не вписываются

– Тебе не нравится? – ловлю грустный взгляд Олежки. Прекрасно знаю, почему. Он – домашний человек, а Оля любительница праздников и показухи.

– Мы с дочерью прекрасно проводим время вдвоём, – упрямо повторил мужчина, прожигая меня взглядом. – Я очень сильно её люблю. Больше жизни!

– Вот, как? Представляю. Слава тоже безмерно любил Наташу, души в ней не чаял! Даже ушли они вместе.

Не могу больше сдержать слёз, плачу.

Олег осторожно берёт мою руку в свою, гладит тёплыми пальцами ладошку.

На мгновение забываем про третьего лишнего.

– Златушка, не переживай. Может, всё ещё образуется… – многозначительно смотрит мне в глаза.

Удальцов прожигает нас обоих злым взглядом. Мы не реагируем.

– Нам пора, – майор упорно тащит меня к дверям.

– Стойте, – нас догоняет Олег. – Ключи от машины, – протягивает майору ключи от белого джипа без верха.

– Спасибо, – устраиваемся поудобнее, выезжаем в город.

– Тебе не кажется всё это странным? – подмечает Демид, заглядывая в бардачок, где он находит карту местности и фонарик.

– Что именно? – безразлично спрашиваю, думая о Лере. Получается, это она живёт в домике Наты. Её фломастеры, её рисунки.

Её запах я уловила в комнате…

От Наташеньки ничего не осталось…Значит, надеяться не на что!

– Олег так вовремя материализовался в Сочи. Именно тогда, когда приехали мы! Ты точно не общалась с ними? Может, проболталась?

– Нет! Я не общалась с ним с того дня, как Слава разлучил нас.

Впервые в жизни я озвучила страшную правду. Призналась себе в ней только сегодня ночью. Если бы я тогда не загадала желание, чтобы Марго не потеряла ферму, то не дала бы Чайкину шанс разрушить мою жизнь.

Ни о чём не жалею! Слава дал мне всё, о чём может мечтать женщина – дом, безбедная жизнь. Дочь.

Дочь, которая родилась почти на месяц раньше срока. Все врачи в один голос твердили, что ребёнок родился доношенным в тридцать восемь недель, ругали меня за то, что я не стояла на учёте. Я с ними спорила, защищалась от правды.

Что если Ната – дочь Олега? Мне ведь эта мысль приходила неоднократно. Я даже не встала на учёт из-за подозрений. А потом просто отмела их, спрятавшись от правды.

Такая правда не была нужна ни мне, ни Славе, боготворившему Натку. Ни Олегу, женатому на другой.

Теперь, когда Наты больше нет… я не узнаю правду о дочери.

– Приехали, – джип останавливается на парковке у кафе, где назначена встреча…

Выхожу из автомобиля. Тут же подбегает пацан, суёт в руки записки. Читаю её содержимое, и кудри распрямляются сами собой…

От ужаса…

Злата

Мальчишка суёт мне в руки две записки. На дворе двадцать первый век. Логичнее, прислать эсэмэску…

Топчусь на месте, разворачивая маленькие листочки на розовой дорогой бумаге.

На одной, рукой Славы написано:

«Золотой, сегодня жду тебя на нашем месте. Одну!»

Вторая записка напечатана на компьютере:

«На встречу не приеду. За мной слежка. Все в городе уже знают о Вашем приезде!»

Комкаю записки. Какой-то бред! Меня явно хотят запугать, сводят с ума, как тогда…

Почему испугался приезжать на встречу адвокат понятно. Слишком многолюдно здесь в кафе, и, если за ним следят, значит, боятся, что он расколется под напором допроса. Запугивают его.

Остаётся лишь отследить его и встретиться инкогнито.

– Адвокат не приедет, – сообщаю майору, протягиваю ему записку, и топаю по ступенькам в кафе.

– Ты так спокойна? – Удальцов теребит в руках мобильный и направляется за мной.

Конечно, я нервничаю. Я так бурно среагировала на записку от «мужа», что не могу унять дрожь в пальцах. Нельзя показать своё нестабильное эмоциональное состояние майору, иначе придётся выкладывать вторую записку. Ту самую, о которой ему необязательно знать.

У меня нет права и времени на тревоги и волнения. Я должна быть собрана, тогда майор поверит мне и возьмёт с собой на дело.

– Что мы здесь делаем? – Удальцов бросает на меня внимательный взгляд.

– Нужно подкрепиться… – многозначительно смотрю на него.

– Злата, не начинай!

– Ты не понимаешь, – шиплю я. – Нас пригласили на встречу именно сегодня. Мы должны быть там!