Ярость - Клаус-Петер Вольф

– Вчера.

– Ну хорошо. Завтра. Я дам знать, как только что-нибудь найду.

Веллер больше не мог сидеть и ждать. Он чувствовал, что должен поехать к Анне Катрине, и немедленно.

Веллер поехал на аэродром за Дайхом. Припарковался между сходнями и самолетным ангаром. Потом направился в темноту, по узкой дорожке мимо овец. Он освещал путь фонариком мобильного, чтобы хоть что-то видеть. Это привлекло некоторых животных. Черная овца, почти незаметная среди множества белых, преградила ему путь.

Сильный ливень начался почти одновременно с ее блеяньем, словно овца подала небу команду. Веллер спрятал мобильный в карман, чтобы защитить его от тяжелых капель.

В ангаре было пусто, но горел свет. Веллер сел в одно из пляжных кресел, установленных для ожидающих, и начал нервно качать ногой.

– Ау! – крикнул он. – Есть здесь кто-нибудь?

Из туалета вышла женщина лет пятидесяти. Она окинула его взглядом, подошла к автомату со сладостями и купила «Марс». Потом спросила:

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

Веллеру понравилась ее остфризская невозмутимость.

– Мне нужно на Вангероге, – ответил он.

Она откусила кусок шоколадки и уточнила:

– Сегодня?

– Да, – ответил Веллер. – Чем быстрее, тем лучше.

В такое время уже не было регулярных рейсов на Вангероге, но ей удалось найти для него машину. Веллеру пришлось заплатить двести пятьдесят евро.

Пилот выглядел настолько молодо, что Веллер засомневался, есть ли у него автомобильные права. Но он уверенно доставил Веллера на остров, невозмутимо напевая песенку:

– Над облаками свобода не знает границ…

Веллер подпевал:

– Все страхи и тревоги скрыты далеко внизу, все, что казалось нам значительным и сложным, становится вдруг маленьким и ничтожным…

* * *

Анна Катрина еще никогда в жизни так не ссорилась с Уббо. Она наговорила ему в лицо ужасных вещей, называла предателем и невеждой.

Он слушал ее, побелев как мел, и мужественно переносил атаки, не нападая в ответ.

Когда она собралась уходить из квартиры, ей показалось, что мещанский благополучный порядок превратился в груды развалин.

– Куда ты собралась? – крикнул Уббо ей вслед.

Она на мгновение остановилась, посмотрела на него, подняла руку и пошевелила губами, словно хотела что-то сказать, но потом махнула рукой, отвернулась и побежала прочь. Она чуть не упала, спускаясь по лестнице.

Карола Гейде последовала за ней в коридор, но потом вернулась к мужу. Он выглядел так, будто у него вот-вот случится инфаркт.

Анна Катрина с трудом открыла дверь, чтобы выйти на улицу – настолько сильный был ветер. Верхний променад выглядел так, будто шторм смел с улицы всех людей. Не было видно даже чаек. Длинные нити дождя хлестали по улице. Море было черным.

Анна Катрина почувствовала внезапный порыв броситься в темные волны и утонуть. Она начала безудержно рыдать.

Ее обхватил какой-то человек. Он незаметно появился из окружавшей ее мертвой темноты. Обычно в таком случае у Анны экстренно активизировались все инстинкты, все тело переполнилось адреналином, она моментально пыталась вырваться и принять оборонительную позицию. Но ничего подобного не произошло. Еще прежде, чем она успела осознать, что рядом с ней Франк Веллер, ее тело уже знало об этом и упало в его объятия.

Она не стала спрашивать, как или почему он приехал. Она просто была рада, что теперь он рядом, а все остальное было неважно.

Они стояли в свете уличного фонаря, и капли дождя плясали под ним, как призраки, которые хотят отвоевать остров у моря. Водяные духи, меняющие форму и облик вместе с ветром.

В этом рассеянном свете сам остров обрел здесь, на верхнем променаде, загадочную ауру. Мирную и вместе с тем угрожающую. Друг и враг, как и море.

Дом почти не давал им защиты. Ветер бил дождем в стены, словно хотел их обрушить. Капли рикошетили от красного камня, как шальные пули.

Теперь они не могли вернуться к Уббо и Кароле, в их теплое убежище. Слишком многое было сказано. Слишком многое пошатнулось до самых основ и было разрушено.

Кафе «Пудинг» возвышалось перед ними, словно замок Дракулы. Но там было закрыто.

– Возможно, еще есть шанс попасть в «Компас» или в «Апштальсбум», – предположил Веллер.

Он с почти комичной галантностью расстегнул свою промокшую насквозь куртку и поднял ее половину над Анной Катриной, как защитную ширму. Это совершенно не помогало от сильного ливня, но ей было приятно. Она вдруг поняла, как сильно иногда помогают даже самые беспомощные жесты.

Полусогнувшись, они побежали в «Компас», и им повезло. Для них нашлось теплое местечко за стойкой. Горячий чай и ледяная водка помогли им снова почувствовать под ногами твердую землю, пока сохла их мокрая одежда.

От них шел пар, как от загнанных лошадей. Играли старые хиты. Леонард Коэн и «Битлз». Потом Ханнес Вадер: «Сегодня здесь, а завтра прочь, едва пришел, и нужно в ночь» [10].

Анна Катрина понизила голос. Она пыталась рассказать мужу и коллеге о том, что именно произошло. Это помогало привести в порядок собственные мысли. Она хотела точно и последовательно изложить факты, но ей не удалось. Собственные попытки казались беспомощным бормотанием.

Но для Веллера все выглядело совсем иначе. Он сразу понял то, что, как ей казалось, она не смогла до него донести. Из маленьких кусочков пазла сложилась целая картина. Ему не раз приходилось допрашивать наркоманов, и он научился понимать ассоциативную речь с постоянными перескоками вперед и назад. Дополнять недосказанные предложения, находить связи между существительными и бранными словами.

Он постучал по рюмкам и жестом заказал себе и Анне еще. А потом подытожил услышанное:

– Если я правильно понял, убийца твоего отца купил себе свободу информацией. С точки зрения морали это скверно и достойно осуждения, но эта практика распространена повсеместно. Информаторы, свидетели обвинения, предатели…

Он прервался. Хозяин поставил перед ними водку. Анна Катрина моментально осушила рюмку.

Веллер продолжил:

– Он получил новое имя, доктор Вольфганг Штайнхаузен, и снова внедрился в преступную организацию. И теперь информирует о ней прокуратуру, своего руководящего офицера или кого бы там ни было.

Анна Катрина кивнула. Веллер перешел к сути:

– И Уббо обо всем этом знал.

Анна Катрина закашлялась, словно проглотила водку только теперь.

– Как он мог так поступить со мной? – спросила она, и на ее лице снова отразилось бездонное разочарование.