Полюс капитана Скотта - Богдан Сушинский

Тем временем остальные мои спутники придавали дому более удобный для жилья вид. После обеда мы все старательно взялись за дело и творили чудеса. Пустыми ящиками отгородили в середине дома комнату в виде литеры „Z“, забивая щели войлоком. Из пустой керосиновой банки и нескольких штук огнеустойчивого кирпича соорудили чудесную маленькую печь и соединили её со старой печью трубой. На этой печи мы варим и жарим самые солидные блюда, а чай и какао готовим на примусе.

Температура в доме низкая. Но во всем остальном дела обстоят неплохо. Сухарей у нас много, и после нашего недавнего открытия (тюленьего лежбища) мяса теперь вдоволь. Чая, кофе и какао у нас немало, есть также солидный запас сахара и соли. К этому следует добавить небольшой запас лакомств, как например: шоколада, изюма, чечевицы, овсяных круп, сардинок и варенья, что позволяло разнообразить нашу пищу. Так или иначе, а мы умудрялись устраиваться очень уютно на время нашего пребывания здесь, и чувствуем себя, хоть и временно, „как дома“».

Но, как бы уютно ни чувствовали себя полярные странники в доме, доставшемся им от экспедиции на «Дискавери», нужно было думать о том, как поскорее добраться до мыса Эванса, чтобы готовиться к длинной зимней ночи. А сделать это было непросто. Поскольку по прибрежной суше от мыса, а значит, и от экспедиционной базы, их отделяло большое разводье, капитан и доктор Уилсон специально провели разведывательную вылазку на приморский утес Кастль-Рок, чтобы с его высоты и с помощью подзорной трубы определить, можно ли дойти до мыса по прибрежному льду.

Результат оказался неутешительным: ни по льду, ни по берегу преодолеть те пятнадцать миль, которые отделяли их от базы, было невозможно. Или по крайней мере очень рискованно, тем более что идти нужно было с собачьими и лошадиными упряжками и тяжелыми, основательно нагруженными санями. Единственный путь, который все еще оставался открытым для них — это был путь в обход, через труднопроходимые отроги вулкана Эребус. Переход этот обещал быть долгим и трудным, но иного решения Скотт не видел.

Поскольку льдина, облюбованная тюленями для лежки, все еще оставалась у берегов Хат-Пойнта, капитан решил основательно пополнить свои запасы мясом. Сформировав группу охотников, вооруженных пистолетами, ружьями и топорами, капитан приказал в течение одного утра забить одиннадцать тюленей, туши которых позволили полярникам добыть более полутоны жира и отличного мяса. Причем жир необходим был полярникам не только для употребления в пищу, но и для печного топлива и освещения, а также для смазки лыж и полозьев санок.

Перебросив всю эту живительную массу на склад Старого Дома, капитан тут же снарядил последнюю санную экспедицию в район «Углового» лагеря. С одной, груженной мясом и прочим провиантом, упряжкой туда двинулись: лейтенант Эванс, Райт, Крин и Форд; с другой, под началом лейтенанта Бауэрса, — Отс, Черри-Гаррард и Аткинсон. Пополнение запасов «Углового» лагеря, от которого Южный тракт резко поворачивал на юг, было очень важным для основной экспедиции, которая следующим летом должна отправиться к полюсу. А тем временем Уилсон, Мирз, Тейлор вновь возобновили охоту, чтобы пополнить запасы мяса не только для зимовки полярников, но и для кормежки собак, поскольку зимой, на десятки миль от экспедиционного дома, ни одного тюленя или пингвина им уже не встретить.

Эти охотничьи вылазки оказались очень своевременными, поскольку в течение нескольких последующих дней над мысом Хат-Пойнт царили метели и ураганные ветры. Все было бы ничего, но капитан с тревогой отмечал, что белый пес, который несколько дней назад упал в трещину, но был спасен, все равно издох; еще четверо псов пребывали в совершенно безнадежном состоянии, а семеро, хотя и выглядели немного лучше, оказались нездоровы и непригодными к работе. Если так пойдет и дальше, рассуждал он, вскоре о собачьих упряжках вообще придется забыть. О лошадиных, впрочем, тоже.

Как бы там ни было, а понадобилось еще немало дней, чтобы, уже после возвращения экспедиции лейтенанта Эванса из «Углового», капитан решился вести часть людей к базовому лагерю. Десятого апреля, сразу после завтрака, Скотт сформировал два санных отряда с двумя палатками. В первый, возглавляемый самим капитаном, вошли Бауэрс, унтер-офицер, выступавший на судне в качестве матроса, Эдгар Эванс и Тейлор. Во второй, под командованием лейтенанта Эванса, — Гран, Дебенхейм, Крин и Райт.

В то же время в Старом Доме по-прежнему базировался отряд под командованием лейтенанта Мирза, вместе с которым остались ротмистр Отс, доктор Аткинсон, лейтенант Черри-Гаррард, матросы Форд и Кеохэйн. Но пока «переселенцы» готовились к выступлению, все пространство вокруг лагеря заволокло морозным туманом, под прикрытием которого повалил густой снег. Идти в такую погоду по сложнейшему маршруту Старый Дом — экспедиционная база было сущим безумием.

На следующий день погода улучшилась не намного, однако Скотт решил, что откладывать дальше не стоит и приказал выступать.

Скалу Кастль-Рок полярники вполне благополучно обогнули с восточной стороны, но когда они вышли на открытое пространство, то увидели, что лед по обе стороны глетчера Ледовый Язык кажется твердым, однако покрытое им пространство очень невелико. Более семи миль полярники двигались по прибрежной равнине, но когда, представ перед скальной грядой, Скотт спустился на лед, оказалось, что все пространство, вплоть до предгорий вулкана Эребус, испещрено трещинами, широкими расколами и ледяными грядами.

Еще какое-то время они продолжали петлять по узенькой прибрежной тропе, но когда настала пора спускаться вниз, обнаружилось, что самый «удобный» спуск представляет собой крутой обрыв, высотой в двадцать четыре фута. Пока полярники совещались, налетел ветер, закружилась метель, и стало ясно, что нужно срочно принимать какое-то решение. После недолгих раздумий Скотт повел себя несколько странноватым образом: никак не объясняя свои действия, он пробрался к самому краешку обрыва, присел на нем и стал вырубать топором сначала площадку, а затем углубление для ног.

Только благодаря этому углублению, он, поддерживаемый другими полярниками, смог спустить на веревке самого крепкого из отряда, унтер-офицера Эванса, а затем Бауэрса и Тейлора. После этого, закрепив багаж, они с трудом спустили сани, и только тогда капитан забил в лед альпинистский крюк, благодаря которому стоявшие внизу полярники принялись подстраховывать еще троих своих товарищей, а также командира, который спускался последним.

— Мы должны отработать всевозможные приемы подъема и спуска людей и груза, особенно санок, до высокого альпинистского мастерства, — назидательно проговорил капитан, когда оба санных отряда вновь готовы были двигаться дальше. — Мы ведь даже общего представления не имеем о том, какая поверхность ждет нас на всем пространстве от восьмидесятой параллели до полюса. Поэтому, если хотим выжить и победить, нужно пройти основательную альпинистскую подготовку; уже сейчас здесь, в беспощадных условиях Антарктиды.

Словно бы подтверждая его слова, уже через несколько миль прибрежная Антарктика заставила полярных скитальцев совершить не менее сложный «саночный» подъем на шестифутовую ледяную стену. После чего им пришлось еще дважды совершать спуски и подъемы, пока, уже в сумерках, перед ними не открылись строения экспедиционного лагеря, охваченные довольно высоким снежно-ледовым ограждением. А еще спустя несколько минут навстречу им вышла вся базовая группа, представавшая в глазах капитана Скотта чем-то вроде гарнизона полярного блокгауза: лейтенанты Симпсон и Нельсон, кинооператор Понтинг, моторный механик Дэй, а также старший кочегар Лешли, повар Клиссольд, буфетчик Хупер; русские каюры Антон и Дмитрий.