Возвращение танцмейстера - Хеннинг Манкелль

К четырем часам утра Джузеппе и Стефан остались в кухне одни.

– На рассвете приедет Рундстрём, – сказал Джузеппе. – С тремя кинологами. Их доставят на вертолете, так быстрее. Но он спросит, что ты здесь делал. И я должен что-то ему ответить.

– Почему ты? – спросил Стефан. – Это я должен ему ответить.

– И что ты ответишь?

Стефан подумал.

– Не знаю, – честно сказал он наконец, – может быть, просто сказать, что мне было интересно, не вспомнил ли он что-нибудь. О Молине.

– И приезжаешь прямо на убийство? Может быть, Рундстрём тебя и поймет, но все равно будет считать все это по меньшей мере странным.

– Я уезжаю.

Джузеппе кивнул.

– Только давай сначала обсудим все как следует.

Но поговорить не удалось. Приехал кто-то из коллег Джузеппе и сообщил, что известил жену Андерссона. Джузеппе побежал с кем-то разговаривать, может быть с женой, по одному из непрерывно подающих музыкальные сигналы мобильных телефонов. Как же раньше обходились, подумал Стефан, когда мобильников еще не было? Вообще, какие механизмы приходят в движение, когда начинается следствие об убийстве? Есть стандартные процедуры, которым надо следовать, в этом сомнений нет. Но помимо этих процедур? Ему казалось, он ясно видит, что происходит в голове у Джузеппе. Сам он думал о том же. Или пытался думать. Его мыслительные способности парализовала застывшая перед глазами картина – привязанный к дереву труп Авраама Андерссона. Неправдоподобно огромная дыра в груди. Выстрел или, может быть, несколько выстрелов в упор из дробовика.

Его казнили. Откуда-то из темноты появился экзекуционный взвод, приговор военного суда был зачитан и приведен в исполнение. И они исчезли.

Это тоже не простое убийство, твердил он себе всю ночь. Но тогда что это? Между Авраамом Андерссоном и Гербертом Молином была какая-то связь. Будем считать ее основанием треугольника. Но на отсутствующей вершине этого треугольника существует кто-то, кто появляется из тьмы, и не один раз, а два, и убивает двух стариков, у которых на первый взгляд нет ничего общего. И тут у него перед носом захлопывались все двери. Это и есть зерно расследования, подумал он. Необъяснимая связь между двумя людьми, причем связь настолько глубокая, что кто-то решает убить их обоих. Об этом думает и Джузеппе, пока механически следует процедуре дознания и ждет рассвета, который, похоже, не наступит никогда. Он тоже пытается найти эту скрытую связь.

Стефан старался все время держаться поближе к Джузеппе. Он следовал за ним по пятам, пока они сновали от места преступления к дому, где у них был временный штаб, и удивлялся, с какой легкостью работает Джузеппе. Он даже засмеялся несколько раз, несмотря на чудовищность обстоятельств. Но этот смех не производил впечатления бесчувственности или цинизма – он помогал Джузеппе держаться.

Утро наконец наступило, и на газоне позади дома приземлился вертолет. Из него выскочили Рундстрём и три проводника служебных собак. Овчарки рвались с поводков. Вертолет тут же поднялся в воздух и исчез.

С наступлением рассвета все, чем они так мучительно долго занимались в течение ночи, приобрело иной характер. Хотя полицейские работали беспрерывно с того момента, как они прибыли на место, и их уставшие лица были такими же серыми, как блеклый утренний свет, они прибавили в темпе. Коротко доложив Рундстрёму обстановку, Джузеппе собрал кинологов у карты и обрисовал район поисков. Потом они пошли освободить тело Андерссона от веревок.

Одна из собак тут же нашла мобильный телефон Стефана. Ночью на него кто-то наступил, и батарейка была сломана. Стефан сунул телефон в карман и вдруг спросил себя – кому достанется его телефон, если он не выживет?

Через несколько часов молчаливой упорной работы Рундстрём собрал всех, чтобы подвести предварительные итоги. Подъехали еще две машины из Эстерсунда с недостающим оборудованием для криминалистов. Вертолет прилетел вновь и забрал тело Авраама Андерссона – из Эстерсунда его должны были направить на экспертизу в Умео.

Прежде чем начать совещание, Рундстрём подошел к сидевшему в машине Стефану и попросил его присутствовать. Пока он еще не задал вопроса – как вышло, что именно Стефан нашел тело убитого.

Уставшие и замерзшие полицейские собрались в просторной кухне. Джузеппе прислонился к стене и выдернул волосок из носа. Стефан подумал, что он выглядит старше своих сорока трех. Щеки впали, веки отекли. Иногда казалось, что он думает о чем-то постороннем – вид у него был совершенно отсутствующий. Но Стефан склонен был думать, что Джузеппе, скорее всего, просто ушел в себя – пытается справиться с водоворотом внезапно возникших загадок. Стефан догадывался, что он ищет ответ на извечный вопрос всех следователей: есть ли что-то такое, чего я не вижу?

Рундстрём говорил об ограждении. Его поставили на всех подъездах к дому. Еще до того, как на место прибыла полиция из Сэрны, поступило сообщение о машине, на большой скорости проследовавшей в направлении Идре. Это было важно. Рундстрём попросил Эрика Юханссона связаться с коллегами в Даларне.

Потом повернулся к Стефану.

– Не уверен, что все тебя здесь знают, – сказал он. – Среди нас коллега из Буроса, он когда-то работал с Гербертом Молином. Думаю, лучше всего будет, если ты сам расскажешь, как обнаружил тело.

Стефан рассказал обо всем, что произошло. Когда он кончил, Рундстрём задал несколько вопросов, прежде всего его интересовало точное время. Стефан прошел в свое время неплохую выучку и, обнаружив тело, не потерял присутствие духа настолько, чтобы не посмотреть на часы.

Совещание было очень коротким. Техники работали на пределе возможностей – синоптики обещали во второй половине дня снег с дождем. Стефан с Джузеппе вышли во двор.

– Что-то не склеивается, – сказал Джузеппе, помолчав. – Ты как-то говорил, что причина смерти Герберта Молина скрывается, скорее всего, в его прошлом. Это показалось мне разумным. А что ты скажешь теперь? Авраам Андерссон не был полицейским – он играл в симфоническом оркестре на скрипке. Они не были знакомы, когда поселились в этом медвежьем углу. Все гипотезы относительно смерти Молина идут насмарку.

– С этим надо разобраться. У Герберта Молина и Авраама Андерссона могло при всем том быть что-то общее, чего мы просто не знаем.

Джузеппе покачал головой:

– Конечно, разберемся. Но мне так не кажется.

Он вдруг засмеялся.

– Я знаю, полицейскому и не должно казаться. Но тут ничего не поделаешь. С первой же минуты на месте преступления мы волей-неволей начинаем строить предварительные версии. Мы ставим сеть, еще не зная, какие должны быть ячейки, на какую рыбу и куда эту самую сетку забросить. В море или в горное озеро? В реку или в лесное болотце?

Стефан с трудом понимал, что хочет сказать Джузеппе своими метафорами, но оценил их изящество.