Похищение со многими неизвестными - Сергей Бакшеев

— Решайся! У тебя получится.

— Давай выпьем.

— Дело говоришь. По маленькой, для храбрости.

Орлик сел за стол, плеснул в свою кружку и подлил в кружку Максима, к которой тот так и не притронулся. Хотя Орлик усвоил, что Ручкин не пьет, но почему-то посчитал, что в такой момент тот изменит своей привычке и глотнет для храбрости.

Но просчитался. К тому же от него пахло водкой, и сегодня он до спазма в голове напомнил Максиму отвратительного отчима. Напомнил худшее, что было в жизни Ручкина.

Неуловимым движением руки Максим ударил Орлика в ухо. Удар был стремительным и мощным, однако тело Эдуарда Леонидовича лишь слегка покачнулось, а сжатый кулак Максима остался прижатым к голове Орлика. Через пять секунд выяснилось, что законы физики никуда не исчезли. Максим отнял руку, и стало видно, что в его кулаке зажато длинное окровавленное шило.

Голова Орлика рухнула на стол рядом с бутылкой водки. Кровоизлияние в разрушенном мозге внешне никак не отражалось на убитом. Со стороны могло показаться, что пожилой человек напился и уснул.

Невозмутимый Ручкин помыл под краном шило, сполоснул свою кружку и убрал ее в подвесной шкафчик. Прежде чем покинуть кухню, он еще раз осмотрелся и аккуратно задвинул стул, на котором сидел.

В комнате громко работал телевизор. Яна смотрела музыкальный канал и дрыгала ножками, развалившись на диване. Ее и без того короткая юбка задралась до неприличия. Максим сел рядом с девушкой, положил ладони на обнаженные колени и медленно двинул руки вверх.

— А старикашка не помешает? — томно улыбнувшись, спросила Яна.

— Я его напоил вусмерть, — заверил ее Максим, наваливаясь на девушку.

— Ты обещал подарок, — напомнила Яна, игриво отбиваясь от нахальных мужских рук.

— Будет подарок. Все у тебя будет, — сопел Максим, стаскивая с девушки белье.

Диван застонал расшатанными пружинами под яростными движениями схлестнувшихся в объятиях молодых тел.

Через полчаса Максим и Яна покинули квартиру. Они спускались по лестнице. Максим нес две тяжелые сумки: черную кожаную с деньгами и синюю спортивную с антиквариатом. Девушка на ходу поправляла прическу, стремясь восстановить прежнюю безупречность.

— Макс, скажи, я могу стать актрисой? — болтала она, стуча каблучками по лестнице.

— Под ноги смотри, а то навернешься.

— Помнишь я изображала Петелину по телефону? Она следователь, да? Я нашла ее фамилию в интернете.

— Забудь о ней, дура.

— Как сладкое получил, так можно грубить?

— Просто помолчи, пока не сели в машину.

— Это был розыгрыш. Ты разыграл приятеля, да?

— Угадала, — сквозь зубы согласился Максим.

— Удачно получилось? Я хорошо вошла в образ?

— Заткнись!

— Что я такого сказала? — надула губки Яна. — Кстати, ты забыл про подарок.

Выйдя из подъезда, Яна приветливо кивнула старушке, сидевшей на скамейке. Та сдержанно ответила, не отрывая любопытного взгляда от проходящей парочки.

— Откуда ты ее знаешь? — проворчал Максим.

— Когда пришла, спросила, где сто восьмая квартира.

— Так и спросила?

— А что такого?

— Ты полная дура.

Последние три дня Максим Ручкин ездил на угнанной машине с левыми номерами. Он оставлял автомобиль на соседней улице, каждый раз стирая свои отпечатки. Сейчас он посчитал, что лучше уехать на «ауди» Орлика. Машина мощная, скоростная, с затемненными стеклами. Если кто-то успел ассоциировать ее с Орликом, пусть думает, что хозяин в отъезде. Только вот любопытная старушка может проболтаться, когда найдут труп хозяина. Она наблюдает, кто садится в черную «ауди». И про сто восьмую ей Яна проболталась.

Максим спрятал плотно набитую деньгами сумку в багажник, а спортивную бросил на заднее сиденье и расстегнул молнию. Из сумки торчали антикварные безделушки.

— Выбери себе подарок, — предложил Максим девушке, — а мне надо вернуться, забыл кое-что.

Яна уселась в машину. Ручкин окинул внимательным взглядом двор и вернулся к подъезду.

— Хотел вас спросить, — обратился он к старушке. — Мы нашли потерянную собачку. Не знаете, чья она?

— Где нашли?

— В подъезде сидит, с ошейником. Так жалко бедняжку. Может, узнаете, чья? Я отведу.

— Пойдем посмотрим. Наших собак я знаю.

Ручкин придержал дверь подъезда, пропустил старушку, еще раз убедился, что их никто не заметил, и шагнул внутрь. Когда дверь захлопнулась, он надел перчатки.

— А где собачка? — спросила старушка, вертя головой.

— Тут. Под лестницу забилась.

Сверху загудел спускающийся лифт. Первоначальный план — придушить старушку — пришлось на ходу менять. Чтобы задушить наверняка, требуется две-три минуты, а времени нет, вот-вот появится свидетель. Зато в его арсенале есть проверенный мгновенный способ. Так тому и быть! Рукоять острого длинного шила привычно легла в ладонь. Расчетливый удар в ухо — и дело сделано. Не забыть забрать мобильный телефон, чтобы списали на ограбление. И ходу!

В машине Яна бесцеремонно перебирала предметы из спортивной сумки. На ее бесхитростном личике читалось недовольство.

— Тоже мне подарок! Здесь одно старье.

Максим сел за руль и обернулся к девушке:

— Яна, хочешь на море?

— Да ла-а-адно, — широко улыбнулась девушка.

— Значит, хочешь?

— А то!

— Тогда поехали.

— Макс, ты серьезно? Прямо сейчас?

— Чего тянуть?

— У меня купальника нет и пляжной одежды. И крем от загара нужен, а еще…

— Купим. Все, что потребуется, купим по дороге. Ты пока подумай, что нужно, чтобы ничего не забыть.

Больше Максиму говорить не пришлось. Болтливая подружка щебетала без умолку, строя планы о предстоящем отдыхе.

Странное ощущение — прятаться в закрытом женском туалете вместе с мужчиной. Стыдно и любопытно одновременно. Похолодевшие руки, прилив крови в груди, учащенное сердцебиение и прищуренный влажный взгляд — вот малая часть того, что испытывала Елена Петелина. Она узнала вошедшего и в первые секунды потеряла дар речи.

— Какого черта? — наконец возмутилась следователь.

— Нам следует говорить тихо и быстро, — предупредил Молотов.

Да, в женский санузел ввалился полковник ФСБ Борис Семенович Молотов собственной персоной. Вот уж о ком никогда бы не подумала. С Молотовым Петелина познакомилась в процессе расследования убийства невесты Александра Круглова. Госбезопасность хотела знать всю подноготную о политике и одновременно оставаться в тени.