Сквозь пространство - Анастасия Амери

перед бурей, когда с опаской ждешь будущего. Выжидаешь, а потому замираешь, не в силах пошевелиться. Нервы, определенно, стоило привести в норму.

— Спасибо, — проговорила она, неуверенно приняв виски. Она и не помнила, когда пила в последний раз. Наверное, в год выпуска из Института микробиологии. Тогда она выпила целую бутылку вина с отдаленной планеты, где, считалось, росли самые вкусные виноградники. Все дело в том, что почва там не была такой истощившейся, как на ее родной Земле. На Ланнере, под огромным куполом, покрывавшим десятки тысяч километров почвы, раскинулась самая большая известная ей плантация. Бутылка такого вина была не из дешевых, но и институт Джини заканчивала не каждый день. Можно было и потратиться. Дома, в обнимку с Феликсом, отмечать было немного грустно, но приятно. По крайней мере, она не видела лиц одногруппников.

Малкольм был прав, хотя она ему об этом говорить не собиралась. Джини всегда считали заучкой и занудой. И если с первым люди готовы были смириться, то со вторым дела обстояли хуже. Она всегда все портила.

С другой стороны, ей не хотелось меняться.

Вздохнув, Джини смотрела, как Мэл обошел стол и какой-то странной походкой направился к выходу из врачебного бокса.

— Капитан, — окликнула она его, и Малкольм обернулся.

«О Боги, он меня убьет», — пронеслась в ее голове мысль.

— Да, Вирджиния?

— К черту все мои дипломы, если я скажу, что сегодня ты в состоянии вести допросы, Мэл, — произнесла она так твердо, как только была сейчас способна. — Ты спас мне жизнь, а теперь я хочу, чтобы мой покалеченный спаситель пошел спать.

Малкольм покачал головой.

— Нет…

— Если потребуется, я буду сидеть рядом с твоей кроватью, пока ты не уснешь, как самая большая зануда на миллионы световых лет вокруг, — она перевела взгляд на фляжку в руке. — Поправка: мы с ней будем сидеть, — Джини пожала плечами. — Я не могу пустить тебя к предполагаемому сумасшедшему убийце в таком состоянии, — понизила она голос. — Это сможет подождать часов пять. Тем более, думаю, Джос уже пошел спать, как и большая часть моей команды. Так что? — приподняла она бровь.

Глава 18

Капитан хотел было еще возразить, но захлопнул рот, признавая правоту Вирджинии. Времени почти не оставалось, промедление было смерти подобно. Илья до сих пор пытался выяснить, повлияло ли как-то вторжение неизвестного в их вентиляционную систему. Ни маячков, ни камер, ни таймеров на предполагаемых баллонах с опасным газом не было. Все чисто и на своих местах. Но если Мэл не позволит себе расслабиться хотя бы на полчаса — к прилету он будет словно выжатый лимон. Немного подумав, капитан сдался.

— Ладно, Джини, твоя взяла, — кэп капитулирующе поднял руки.

Чтобы особо не палиться с фляжкой в руках и наглой мордой капитана, который свои же правила и нарушит, было решено быстро добежать до каюты Мэла, которая находилась ближе к медотсеку, нежели каюта ученой. Малкольм дал отбой Шену, который ожидал его в грузовом отсеке, где они планировали допрашивать Джоса. Кажется, тот только обрадовался свободному времени и расплывчато сообщил о прекрасной, возможно, последней ночке его жизни.

Ничуть не смутившись ужасному бардаку, который остался после его «побочного эффекта» от вакцины, капитан быстро собрал рухнувшую когда-то ему на голову полку с безделушками и сунул ее в выдвижную панель шкафа, пока Вирджиния осматривалась. Спокойно собрал ворох раскиданных им чистых носков, сунул те в ящик, а после, удрученно помотав головой, смял в кулаке пустую упаковку из-под его противоаллергических таблеток и кинул в урну.

Джини с каким-то отстранением рассматривала его немногочисленные жестяные кубки и ничего не доказывающие медали, сваленные в пластиковой коробке так, словно это груда мусора. Впрочем, чем это все и являлось — мусором. Руки у Мэла все не доходили отдать на переработку всю эту белиберду, которую во время учебы в университете подсовывал ему Союз, благодаря то за успешную работу, то поздравляя с победой в бесполезном конкурсе, то еще какой фигне. Кажется, надо просто выбросить коробку в космос. Кэп мало к чему относился трепетно или был привязан к каким-то вещам, отдающим ему ностальгией. Каюта его была максимально проста, без лишних штук, только захламляющих пространство. Единственное — куртка, грязно-серого цвета, продырявленная и изношенная во многих местах, почетно висела, расправив на вешалке плечи, разместившись на крючке у небольшого шкафчика с одеждой.

«Второй батальон» — гласила нашивка на плече, под мало кому известным значком «Серых». Это была короткая, но самая яркая часть его жизни, о которой он говорил крайне мало и скупо, и то, если спрашивали.

— Да будет тебе известно, ты первая женщина в моей каюте за два года, — не самым радужным голосом разбил молчание Мэл. — И то это были Таниша и Хлоя.

Джини усмехнулась, гадая, чего хотел добиться капитан этим высказыванием.

— Ну, у тебя здесь все не так уж и плохо, как я думала, — пожав плечами, она опустилась на заправленную узкую кровать, прижимая к груди заветную фляжку. Мэл чуть хмурился, смотря на нее, а Джини вдруг стало весело, и она тихо рассмеялась. — Знаешь, бравый капитан, я ведь тут с дружеским визитом. Ну, — она закатила глаза, — в прошлом у нас были непонимания, и я не забыла твои выходки, особенно последнюю, когда ты силой затаскивал меня в подсобку. Но ты вроде как неплохо себя вел последние часа четыре, потому у меня появились альтруистические наклонности. Однако прямо сейчас я бы хотела опустить разговор о твоей половой жизни. Мы еще не настолько близки в духовном плане. Я здесь, наверное, чтобы окончательно решить для себя, как к тебе относиться, и какой ты на самом деле. К тому же, я еще ни грамма не пила, потому не смогу поддерживать мужскую тему: «Лучше прыгать в кровать к девушкам, чем приводить их к себе». Отложим, не против? — улыбнулась она.

В душе что-то неприятно колыхнулось, когда Вирджиния представила вереницу дверей, и Мэла, порхающего от одной к следующей. Она прикусила губу и чуть тряхнула головой, опустив взгляд на фляжку. Вирджиния быстро, пока не передумала, раскрутила крышку и сделала быстрый и большой глоток, который моментально обжег ей горло и, казалось, все внутренности. Она закашлялась, прикрывая рот свободной ладонью. — Боже, такого я не ожидала.

Возможно, в этом виновато переутомление и то, что ела она довольно давно, но Джини почувствовала, как по телу моментально распространилось тепло, а голова тут же стала легче.

— Джини, ты как всегда все не так поняла, — развеселился Мэл. — Я