Незнакомец в моих объятиях - Лиза Клейпас

– Скажи мне, что ты этого не хочешь! – страстно проговорил он.

Лара была не в состоянии ответить. Она не могла говорить, чувствуя, как его язык скользит по ложбинке между ее грудями, а руки ласкают обнаженную кожу. Он развязал вторую ленточку, и сорочка опустилась ей на бедра. Весь во власти сладостных ощущений, Хантер целовал ее живот, обводя языком контур пупка, прежде чем погрузиться в его сердцевину. Лара застонала в изумлении, содрогаясь от жарких, влажных прикосновений, вцепившись пальцами в упругий шелк его волос.

С мучительным стоном Хантер прижал голову к ее груди и обвил руками талию.

– Не останавливай меня, – выдохнул он. – Пожалуйста! Легко, словно ребенка, он подхватил ее на руки и нетвердой походкой двинулся к кровати. Опустив ее на постель, он не замедлил лечь сам, почти накрыв ее своим громадным телом. Заключив в ладони ее лицо, он приник к ней жадным поцелуем, исследуя и лаская языком рот, пока Лара не издала восторженный стон. Ее руки обвились вокруг шеи Хантера, и он с довольным урчанием положил ладонь ей на бедро, почти касаясь темных кудряшек, едва прикрытых сбившимся неглиже.

– Нет.., постой, – пролепетала Лара, крепко сжав ноги.

К ее удивлению, он послушался и сдвинул руку на ее плоский живот. Дрожь прокатилась по его телу, и протяжный стон вырвался из груди. Уронив голову, он уткнулся лбом в матрас.

Жар покидал их разгоряченные тела. Лара молчала, ощущая его тяжелое тело, вытянувшееся рядом с ней.

Прежний Хантер заставил бы ее подчиниться своим желаниям.

С чувством удивления и признательности Лара накрыла ладонью его руку, лежащую у нее на талии. Ее пальцы скользнули по рельефу его твердых мускулов от запястья к плечу.

Шальная мысль вспыхнула в ее голове. Ей вдруг захотелось, чтобы он снял рубашку и обнажил загорелую кожу, которая так притягивала ее.

– Спасибо, – едва слышно вымолвила Лара. – Спасибо, что не принуждаешь меня.

Ободренная молчанием мужа, она погладила его плечо, впервые осмелившись проявить нежность по отношению к нему.

– Дело не в том, что ты мне не нравишься, – пролепетала она. Лицо ее вспыхнуло румянцем, но она продолжила:

– Вообще-то я считаю тебя довольно.., привлекательным. – Она повернулась, и ее губы прижались к горячей коже его горла. – Я рада, что ты вернулся.

Тихий храп раздался возле ее уха. Пораженная, Лара отпрянула назад и уставилась на него.

Глаза ее мужа были закрыты, губы приоткрылись, как у спящего ребенка.

– Хантер, – осторожно окликнула она. Он судорожно всхлипнул, поудобнее устроился на стеганом одеяле, и храп возобновился.

Лара прикусила губу, с трудом сдерживая смех. Она выбралась из-под его рук и ног и встала с постели, отшвырнув ногой неглиже, которое все еще болталось у нее на лодыжках. Бросившись к гардеробу, она быстренько накинула ночную сорочку и халат. Хантер безмятежно спал, поджав длинные ноги и мирно похрапывая.

Снова оказавшись под защитой привычной одежды, Лара приблизилась к мужу. Кривая усмешка изогнула ее губы. Потянувшись к его ногам, она осторожно сняла с него туфли и чулки и после некоторого колебания расстегнула жилет, ежесекундно опасаясь, что он проснется. Ей пришлось помучиться, поворачивая тяжелое расслабленное тело, когда она снимала с него облегающий жилет. Оставив его в рубашке и бриджах, Лара набросила на него край одеяла, укрывая от ночного холода.

Прежде чем погасить лампу, Лара задержалась, чтобы бросить последний взгляд на мужа. Он напоминал спящего зверя из волшебной сказки – исчезла свойственная ему настороженность, когти убраны. Но утром он снова примет свой привычный облик, будет гневаться и шутить, дразнить и очаровывать.., и возобновит попытки соблазнить ее.

Однако больше всего Лару удручало сознание, что в глубине души она предвкушает все это.

Она недовольно нахмурилась и направилась в его спальню, чтобы провести ночь в одиночестве.

Джонни сидел за столом рядом с Ларой на стопке книг, предусмотрительно положенных на сиденье стула, чтобы достичь нужной высоты. Вокруг его шеи была повязана салфетка, сплошь заляпанная шоколадом, который, как нетрудно было догадаться, он видел впервые в жизни. Проглотив, не отрываясь, чашку горячего напитка с такой скоростью, что наверняка обжег горло, он тут же потребовал еще.

– Вначале нужно что-нибудь съесть, – возразила Лара, подвинув к нему тарелку с омлетом. – Попробуй, это очень вкусно.

Джонни подозрительно покосился на золотисто-белое великолепие взбитых яиц.

– Не буду.

– Но ты же хочешь вырасти большим и сильным, – уговаривала его Лара.

– Нет!

Лара внутренне сжалась, заметив неодобрение на лице лакея. Омлет считался среди слуг деликатесом, к которому следует относиться с должным уважением. Хотя прислуга в доме была слишком хорошо вышколена, чтобы открыто проявлять недовольство, далеко не всем нравилось прислуживать мальчишке без роду, без племени. Джонни помог бы делу примерным поведением, выказывая больше признательности за благоприятные перемены в своей жизни. Если бы ему удалось расположить к себе слуг – а еще лучше хозяина, – его положение в доме могло бы упрочиться.

– Ничего с тобой не случится от маленького кусочка, – настаивала Лара, подцепив на кончик серебряной ложки кусочек омлета.

Джонни яростно замотал головой.

– Шоколада! – потребовал он, нисколько не заботясь о том, чтобы произвести на окружающих приятное впечатление.

– Потом, – твердо сказала Лара. – Возьми тост и кусочек ветчины.

Он взглянул на Лару, пытаясь оценить ее решимость, и неожиданно сдался.

– Ладно. – Ухватив тост обеими руками, он откусил от него уголок и принялся усердно жевать. Затем, не прибегая к помощи лежащей возле тарелки вилки, пальцами оторвал кусок ветчины и сунул его в рот.

Лара улыбнулась, подавив порыв схватить его в объятия и прижать к себе. У него еще будет время разобраться со столовыми приборами. А пока главное, чтобы он хорошо ел и нарастил немного мяса на свои косточки.

Хотя Лара проводила в приюте немало времени, у нее никогда не бывало возможности наблюдать, как ребенок проводит день, и наслаждаться общением с ним, как, например, сейчас. Она нашла это занятие неожиданно приятным. Впервые в жизни бремя бездетности не казалось ей невыносимым. Даже если ей не дано иметь собственного ребенка, она может создать семью.

Пока Лара молча размышляла, как отнесется ее муж к идее взять в дом еще нескольких детей, Хантер вошел в комнату с несвойственным ему подавленным видом.

– Доброе утро, – осторожно сказала Лара. Хантер ничего не ответил, ограничившись исполненным отвращения взглядом в сторону буфета, заставленного едой. Бледный, несмотря на загар, он повернулся к лакею.