Тайная история атомной бомбы - Джим Бэгготт

По итогам встречи был составлен подробнейший отчет, в заключительной части которого говорилось следующее:

20 сентября начальники штабов выразили свое согласие с предложениями экспертной группы, рекомендовав не жалеть на исследования ни денег, ни материалов, ни рабочих рук, и главное — не терять ни минуты. Экспертная группа составила окончательную версию отчета, в котором также рассматривались организационные вопросы, и 25 сентября его передали Андерсону.

Ответственность за британский ядерный проект возложили теперь на Управление научных и промышленных исследований. Возглавить работы над атомной бомбой поручили представителю высшего руководства И XT Уоллесу Акерсу. Вместе с Андерсоном они решили дать проекту имя, которое вводило бы в заблуждение непосвященных, — «Трубные сплавы»[60]. Новая организация, возглавленная Акерсом, начала именоваться соответственно «Дирекция „Трубные сплавы“». Заместителем руководителя Дирекции стал еще один представитель ИХТ — Майкл Перрин. В октябре 1941 года в Лондоне открылся офис новой организации, расположенный по адресу Олд-Куин-стрит, 16 — по соседству со штаб-квартирой МИ-6 на Куин-Эннс-гейт.

Одним из первых посетителей офиса Дирекции стал Лейф Тронстад.

В тот же день, когда отчет экспертной группы был передан Андерсону, агент НКВД Анатолий Горский (который работал в посольстве СССР в Великобритании под именем Анатолия Громова) отправил свое донесение из Лондона в Москву. Там документ поступил офицеру НКВД Елене Потаповой, которая хорошо владела английским и немного разбиралась в физике. В донесении сообщалось следующее:

ВАДИМ — кодовое имя Горского. БОССои, по всей видимости, называли лорда Хэнки. Информатором Горского был Джон Кернкросс, личный секретарь лорда, также советский агент. Его завербовали в мае 1937 года Энтони Блант и Гай Берджес, рассматривая Джона в качестве возможной замены еще одному шпиону Советского Союза, работавшему в Министерстве иностранных дел — Дональду Маклину[61]. Кернкросс оправдывал свое решение выдать СССР секрет атомной бомбы стремлением оказать силам Союзников реальную поддержку против общей угрозы — нацизма. Кстати, его любимым композитором был Ференц Лист.

Далее в тексте донесения детально описывалось все, что обсуждали участники собрания, — то есть фактически кратко описывалось текущее состояние британского проекта по созданию атомной бомбы. В заключительной части документа сообщалось следующее:

Таким образом, в Советском Союзе действительно узнали про принятое в Британии решение о создании ядерной бомбы всего через пару дней.

Спустя совсем немного времени СССР удалось выведать новые секреты. Приехав в Лондон в конце 1941 года, Фукс решил навестить своего друга — Кучинского. Клаус, вполне возможно, уже догадывался, что Кучинский работает на советскую разведку. И действительно, тот был агентом ГРУ[62]. Фукс сообщил ему, что располагает информацией о секретном проекте, которая может иметь огромную ценность для СССР.

Итак, Фукс стал советским шпионом.

Кучинский вывел его на Симона Кремера — секретаря военного атташе из советского посольства в Лондоне. Кремер также был агентом ГРУ, и Клаус его знал только под оперативным псевдонимом — Александр. Кремер в самых общих чертах рассказал Фуксу о методах работы разведчика. Местом для тайных встреч они назначили дом неподалеку от Гайд-парка. Туда Фукс приносил и передавал Александру по несколько листов бумаги с аккуратно отпечатанным на машинке или написанным от руки текстом — изложением всего того, чем он занимался в тот момент.

Хотя Фукс и решил выдать советской стороне секреты страны, на благо которой в данный момент работал, он строго придерживался своих собственных моральных норм. Клаус имел свободный доступ к работам остальных участников проекта, в том числе Пайерлса; он также кое-что знал об исследованиях в данном направлении, которые проводились в Америке, но он наотрез отказался передавать представителю советской разведки любые документы, не относящиеся к его непосредственной работе. Однако устно Фукс сообщал все, что знал.

С Кремером Клаус проработал более полугода, за это время встретившись с ним трижды. Затем Клауса передали другому агенту, представленному ему как Соня. На самом деле ее звали Рут Бертон (ее девичья фамилия — Кучинская; она была сестрой Юргена Кучинского). Бертон жила вместе со своим мужем-британцем в местечке Кидлингтон неподалеку от Оксфорда и формально никаким образом не была связана с советским посольством, а значит, вряд ли могла привлечь к себе излишнее внимание со стороны МИ-5. Встречу Фукса и Рут назначили в маленьком торговом городке Банбери между Бирмингемом и Оксфордом.

В послевоенные годы Лео Сцилард как-то сказал: «Я ничуть не сомневаюсь, что если бы Конгресс узнал всю правду о проекте по исследованию атомной энергии, то обязательно учредил бы особую медаль для награждения за выдающиеся заслуги всех иностранцев, которым до всего есть дело. Первым этой медалью следовало бы наградить д-ра Олифанта».

Зимой 1940–1941 годов американская программа по исследованию деления ядра еще продолжала действовать, однако продвижение вперед шло очень неуверенно и по всему было видно, что работа вот-вот может заглохнуть. В различных учреждениях изучали теорию реакции деления ядра, разделения изотопов, а также свойства элемента-94; развернули работы, связанные с созданием реакторов и производством тяжелой воды. Однако ни одно из перечисленных направлений все же не было напрямую связано с военными нуждами.