По локоть в крови. Красный Крест Красной Армии - Артем Драбкин

В восемь утра немцы начали с артиллерийского налета по переднему краю, а потом перенесли огонь в глубину обороны. Было, конечно, страшновато. Но я старался держаться и не показывать виду. Немцы пошли в атаку: танки, бронетранспортеры, а за ними пехота. Наша артиллерия стала вести огонь. Несколько немецких танков загорелось. Матросы, несмотря на холод, снимали шапки и надевали бескозырки. Каски были, но не на головах. Командиры взводов ругались. Бесполезно. Появились раненые. Первый раненый — рана пулевая в плечо. Раздел, перевязал, показал, куда идти. Другому раненому то же. Раненых было немало, и в ходе боя их число росло. Робость сама собой прошла. Началась работа. Атаку отбили. Началась эвакувация тяжелораненых. Дали несколько матросов, чтобы уносили раненых в санчасть, а оттуда то повозка, то машина. В основном повозки. Принесли пищу в термосах. Для меня все было ново. Через пару часов вновь атака немцев. Старый сценарий. Артналет, танки и пехота. В мозгу мысль: «Как бы не опозориться». Опять раненые. По траншее от одного к другому. О ходе боя задумываться было некогда. Главное, помощь раненым и их эвакуация. Такая интенсивность боев была еще несколько дней. Командир роты после первых дней моего участия в боях сказал: «Так держать, курсант!» Интенсивность боев постепенно угасала. Немцы выдохлись.

Потери в роте были большими. В роте осталось меньше ста бойцов. Меня в роте уже считали своим. Роту сменила мотопехота, и нас отвели в тыл. Так состоялось мое боевое крещение. Рота перешла в подчинение мотострелковой бригады. 20.01.1943 года меня откомандировали назад в училище. Получил письменный отзыв. Проводы были теплыми, не обошлось и без выпивки. Так я почувствовал, что значит фронтовая дружба, братство, взаимопомощь и сердечность. В медсануправлении принимал меня уже другой офицер. Поблагодарил за службу. Посоветовал вернуться на этот фронт. Уже в вагоне по пути в г. Омск стал осмысливать весь период стажировки. Стали вырисовываться все плюсы и минусы. Мало уметь оказывать первую помощь раненым, надо еще и решить много организационных вопросов, таких, как оборудование медпункта, пополнение медимущества, иметь четкое представление о расположении медчастей, быть в курсе хода боя, пути, методы эвакуации раненых и многое другое. Но окончательное осмысливание пришло уже в училище. Вернулось нас в училище четверо. Один курсант погиб. На стажировке из взвода я был один и с остальными курсантами, что были на стажировке, встречались мимоходом. После того как вручил пакет начальнику учебной части, а пакет мне был вручен в отделе кадров медсануправления фронта, я доложил, вернее, рассказал о своей стажировке. Перед группой начальников и преподавателей училища. При докладе присутствовал и начальник училища. Такие доклады делались и всеми остальными курсантами, кто был на стажировке. Оказалось, что отзыв о моей стажировке был очень положительным. Стажировка курсантов на фронте училищу нужна была для того, чтобы на базе результатов стажировки скорректировать некоторые учебные программы. Особенно это касалось вопросов организации медицинской службы. После доклада начальнику мне предложили написать подробный рапорт о стажировке. Написал. Потом начались доклады о стажировке в каждой роте. Стажировка стажировкой, а учебный процесс-то шел. Пришлось нагонять упущенное. Приходилось догонять не только в часы самоподготовки, но и по ночам. Сейчас, когда прошли годы, трудно себе представить, как за такой короткий срок можно было усвоить такую массу учебного материала. В марте 1943 года меня и еще одного курсанта на партийном собрании батальона приняли в партию. Это была великая честь. Приближался выпуск. На госэкзаменах по всем ведущим предметам присутствовали, кроме преподавателей, и старшие товарищи из управления училища.

Я окончил училище по первому разряду, т. е. красный диплом, с одной хорошей оценкой по латинскому языку, остальные «отлично». На митинге всего состава училища зачитали приказ наркома, вручали погоны. Я получил звание лейтенанта медицинской службы и ценный подарок — медицинский диагностический набор. Приказом начальника училища меня и лейтенанта медицинской службы Пушкарева, как окончивших училище по первому разряду, занесли на доску почета, которая располагалась у знамени училища. На ней уже было около 30 фамилий. Мне предложили остаться в училище курсовым командиром — я отказался. Хотелось на фронт. На следующий день торжественное построение роты. Напутствие начальника училища и команда: «На фронт шагом марш!». Прощальная песня роты. В одном из корпусов на лекции была рота девчат. Общаться с ними было запрещено. Но молодость брала свое. Девчата спонтанно ушли с лекции, выскочили на плац и пошли вместе с нами, несмотря на приказы вернуться на лекцию; уговоры ни к чему не привели. Они сопровождали нас до железнодорожного вокзала. По тротуарам на нашем пути собралось много жителей Омска. Впечатление неизгладимое. Девичья рота была с нами на вокзале до тех пор, пока не отправился наш эшелон. Вагоны пассажирские. Все привыкли к теплушкам. Удивление и повышенное настроение, но, конечно, каждый про себя думал, а что же дальше. Путь до Москвы занял немного времени. Эйфория в связи с окончанием училища постепенно улеглась. Каждый постепенно начал ощущать себя уже в новом качестве, в качестве офицера. Если раньше мы именовались бы «военфельдшер 2 ранга», то теперь — офицер. После столь длительной враждебности к этому слову теперь мы его примеряли к себе.

Москва — резерв ГЛАВМЕДСАНуправления

Нас встретили офицеры из отдела кадров. Распределили по ротам резерва, которые размещались в разных районах г. Москвы. Я с товарищами попал в роту, которая размещалась на ул. Шаболовка, рядом с радиовышкой Коминтерна. Рота состояла из трех взводов. 1-й взвод — врачей. Девушки, окончившие мединституты, проходили переподготовку перед присвоением воинских званий. Занятия у них проходили по военно-полевой хирургии и военным дисциплинам. 2-й взвод — фельдшеры. Мы — выпускники училища фельдшеры, окончившие гражданские медучилища — мужчины. 3-й взвод — медсестры. Девушки, окончившие курсы медсестер, и медсестры из госпиталей, а также немного медсестер, выписанных из госпиталей после ранений. Последние с высокомерием относились ко всем остальным. Были малоуправляемы из-за своей заносчивости. Состав взводов, кроме первого, ежедневно менялся. Одни прибывали, другие получали назначение — убывали.

Через два дня меня вызвали в отдел кадров. После краткой беседы объявили, что я назначаюсь заместителем командира роты резерва по политчасти. На мое замечание, что я мало что в этом понимаю, что я даже не знаю, с чего начать, мне ответили: «Поживете, научитесь, надо, вы коммунист». Слово «надо» в партии было больше, чем любой приказ. Так я впервые стал новоиспеченным политработником. В роте, особенно первый взвод, мое назначение встретили с безразличием и даже с издевкой. Позже мы нашли общий язык и даже подружились. Перед моим убытием из резерва даже сфотографировались на память. Обязанности замполита оказались простыми. Доставка газет, поручения, что нужно прочитать, организовать культпоход, помочь устроиться вновь прибывшим и прочее. Политзанятия проводили офицеры из отдела кадров. Питание было по 3-й норме: 600 граммов хлеба, утром крапивный суп, в обед пшенный и вечером опять крапивный. После девятой нормы в училище это был полуголод. Июнь, 1943 год, немецкая авиация часто пыталась бомбить Москву. Это был уже не 1941 год, но часть самолетов все же прорывалась через систему ПВО. Поступила команда о дежурстве на крышах для обезвреживания зажигательных бомб. Я предложил ребятам: кто пойдет. Услышал ответ: «Ты замполит, ты и иди». Идти так идти. Я и еще один наш выпускник по пожарной лестнице с лопатами в руках забрались на крышу. Первую ночь обошлось. Вид разрывов зенитных снарядов, прожекторов в небе такой, что где там салютной иллюминации. На вторую ночь пришлось потрудиться. Мы сбросили с крыши четыре зажигалки. Соседнее здание загорелось. Немцы, как мы и предполагали, старались разрушить радиовышку Коминтерна. Радиопередачи на Германию и их армию не давали покоя фашистам. К тому же все готовились к Курской битве. Так мы за несколько налетов сбросили с крыши 9 зажигательных бомб. В одном случае чуть сам не свалился с крыши. Пребывание в резерве тяготило меня. Я обратился к начальнику отдела кадров с просьбой отправить меня на фронт. На вопрос, что в Москве не хотите быть, я ответил, что не хочу. Товарищи ушли, а я уже две недели тут. На следующий день вызов в отдел кадров меня и лейтенанта медицинской службы Боженко Петра. Получили предписание убыть в г. Краснозаводск — Подмосковье, в 28-й танковый полк. Меня на должность старшего фельдшера, Боженко П. на должность фельдшера. На следующее утро отправились на перекладных. Доехали до Загорска (Сергиев Посад). Зашли в обитель. Пустынно. Впечатление такое, что на тебя что-то давит. Во всем какая-то строгость. Пробыли там недолго. Надо добираться до места. В лесу около Краснозаводска располагался полк.