Воронья стража - Владимир Свержин

– `Хороший план! ` – похвалил я друга, желая подсластить пилюлю. – `Один только недостаток – никуда не годится. Во-первых, за домом следят. Я в этом сегодня имел возможность доподлинно убедиться. Ты и пяти шагов с крыльца не успеешь ступить, как вокруг образуется целое войско носителей портшеза, факельщиков, гидов да плюс к ним отряд конной стражи. Ты что же, всю эту ораву па своем хвосте планируешь в Тауэр доставить?

Во-вторых, я готов держать пари, что Адмиральской своры либо уже нет в городе, либо вокруг нее сейчас такие заслоны, что стоит в казармах лишь шпаге звякнуть, как всех вас там и похоронят.

Ну и последнее по счету, но отнюдь не по значимости: Тауэр не замок Сен-Поль. У него запущенного сада под самыми стенами нет. Так что пока гугеноты добегут до приоткрывшейся калитки, если ты до нее все же доберешься, количество картечи в организме каждого из них окажется несовместимо с жизнью. А в это время Рейли будет вести с тобой любезную беседу и предлагать совершить вечернюю прогулку по крепостной стене, утверждая, что ночной воздух бодрит `.

– `Ну вот! ` – сокрушенно отозвался на канале связи Лис. – `Раздолбали в прах и развеяли в дым! Все рухнуло! Пойду нажрусь, там еще полбадейки осталось! `

– `Рейнар, погоди! В твоих рассуждениях есть рациональное зерно. Одна идея… но тут еще нужно подумать! `

В дверь моих апартаментов тихо постучали, и со стороны караульного помещения донесся гневный окрик:

– А ну уберите руки! Это не вам, это его высочеству!

Ливрейный лакей, очевидно помнящий мерзкий нрав высокородного постояльца, бросил на меня вопрошающий взгляд, ожидая приказа впустить неведомого посетителя или же прогнать его прочь.

– А ну-ка, утробы ненасытные, куда пальцы-то свои суете! – не унимался голос за дверью. Впрочем, я бы не назвал его незнакомым, да и, похоже, мои неусыпно подобострастный страж узнал его в одно мгновение. Это был голос Элли Дэвидс, или же Олуэн Тавис, как звучало имя девушки в ее собственных устах.

– Ну что ты ждешь? Двери открывай! – капризно бросил я, но помощь лакея не потребовалась. Элли сама прекрасно управилась и со стражниками у входа, и с тяжелыми дверными створками.

– Я вам поесть принесла, ваше высочество! – лучезарно улыбаясь, проговорила прелестная валлийка. – Пирог с олениной!

Она, не церемонясь, сунула принесенную корзину лакею и, сдернув с нее вышитый по углам плат беленой холстины, ловким движением постелила его на стол передо мной.

– Чернильницу и бумагу-то в сторонку приберите, мессир. А вот отведайте-ка: говядина а-ля Мод. Если пожелаете знать, окорок наилучший, первейшего качества! К самому собору Святого Павла ходила, для вас искала! Так вот, этот окорок, чтобы он таким вкусным был, следует кусочками в четверть дюйма нарезать ножом, тупой стороной отбить, затем с беконом обжарить, а уж после того тушить в глиняном горшочке в собственном соку, добавив немного кларету, крепкий буйонский отвар, гвоздику, перец, корицу и соль. Да, и еще шелуху мускатного ореха!

Все это Олуэн выпалила одной непрекращающейся очередью, при этом не забывая складывать в аккуратную стопку исчерканные гербовыми фигурами листы бумаги, нечаянный плод моих тоскливых раздумий.

– `Ух ты! ` – раздалось на канале связи. – `Это кто ж такая? `

– `Я уже говорил тебе о ней `, – отмахнулся я, пробуя действительно замечательно вкусный кусочек говядины а-ля Мод и закусывая его ломтем пирога с олениной. – `Это дочь эсквайра Дэвида ап Райса. Она кормит воронов, живущих в Тауэре… `

– `Ага! А ты, выходит, один из них. Слушай, не жлобись! Познакомь меня с ней. Это ж не улыбка – это конец всего и начало начал! `

Образ моей гостьи явно поразил д'Орбиньяка в самое сердце.

– `Не, ну правда, познакомь! Я открою ей потаенные секреты жарки картошки. А то прикинь: победим мы тут всех, разметаем орды и полчища и, как водится, сгинем в туман. А шо ж Европа, ты не подумал?! Я унесу с собой тайны приготовления этих корнеплодов Артемиды буквально в камеру перехода! Весь христианский мир начнет с горя бросаться картошкой и жрать ее цветы! Ну и, как водится, передохнет… Ты готов взять на себя ответственность за падеж населения из-за того, что не познакомил меня с… Кстати, как ее зовут? `

– `Олуэн Тавис `, – страдальчески вздохнул я. – `Дочь эсквайра Дэвида ап Райса `.

– `Ну вот, дочь эсквайра! Натурально из хорошей семьи. Как ты сказал? Ап Рапса? Опять валлийца? Да? Не вовремя мы их земляков загасили! Тут не хухры-мухры, это тебе не мантию в кальсоны заправлять! Тут правильный подход нужен. Кстати, узнай у нее по-свойски, по-валлийски, может, она слышала шо об этой самой шапке, из-за которой Ферджюс убивался? `

– `Я не валлиец `, – резонно поправил я.

– `Да какая, к хреням, разница! Все равно из местных! ` – отмахнулся д'Орбиньяк. – `За спрос денег не берут. А под ее разговор, шо под музыку, есть полезно. Это я тебе как травмопевт травмопевту говорю! `

– `Хорошо-хорошо! ` – сдался я под натиском высыпаемых Рейнаром доводов. – `Спрошу, познакомлю, посватаю и буду свидетелем на вашей свадьбе! `

– `А вот с этим пока погодим `, – внезапно резко сбавляя обороты, прервал меня напарник. – `Ты покуда насчет венца уточни, а с венчанием, будем живы – разберемся `.

– …а на десерт, ваше высочество, я приготовила взбитые сливки с вином. Я, увы, не знала, какое из белых вин вы предпочитаете, а потому взяла на свой вкус рейнское. Но вы только скажите…

– Олуэн, – я вклинился в лекцию о вкусной и хмельной пище, – скажи, ты слышала что-нибудь о венце Гвендалайн?

– Конечно! – удивленно посмотрела на меня девушка. – Кто же в Уэльсе не знает этой древней легенды!

– Сейчас мы в Лондоне, и мне ведомо лишь название, – пожал плечами я. – А потому, будь столь любезна, присаживайся рядом и поведай мне, что ты о нем знаешь.

– Но как я могу сидеть за одним столом с принцем крови?!

Я поморщился:

– Сидя, мисс. Здесь не Франция, и я не могу повелевать вам присесть, чтобы разделить со мной трапезу. Но я прошу вас, сударыня! Это вовсе не так сложно, как кажется. К тому же я горю нетерпением услышать старинную легенду, и, согласитесь, будет не слишком удобно, если я буду внимать вам сидя, а вы будете стоять надо мной, точно профессор над школяром.

Сравнение с профессором явно развеселило прелестную валлийку, и, прыснув в кулак, она не медля ни секунды, уселась на любезно придвинутый оторопевшим лакеем табурет.

– Никто уж не помнит тех времен, когда все это было, а только рассказывают так, – начала повествование Олуэн, облокачивая светловолосую голову на руку, должно быть, так же, как делала это в прежние годы ее нянюшка, рассказывая маленькой любимице предания глубокой старины. – В пору, такую давнюю, что и годы-то никто не считал, пришел на земли Уэльса из-за темного моря с острова, что за горизонтом, косматый великан Фамор, огромный, точно башня. Глазища – словно круглые оконца, что в церквах делают! Идет – недобрым глазом так и сверкает! Молот у Фамора страшенный! Дюжина силачей едва с места его сдвигала. А он-то сам с размаху как крутанет этим молотом над головой да как стукнет по крепостной стене, так она в мелкий камешек рассыпается! Никто не в силах был остановить Фамора. Шел он по Уэльсу из края в край, глазищами зыркал, аж дух перехватывало, да все вокруг крушил без разбору – что замок, что бедную хижину. Прямо спасу не было! Уж и рыцари его сразить пытались, и друиды заклинания читали – без толку! Весь Уэльс прошел и дошел до холма Рёкин. Может, знаете? Того самого, который великан Рёкин насыпал, когда нес лопату земли, чтобы бросить ее в Севен и затопить Шрусбери. Он тогда встретил сапожника с мешком стоптанных башмаков…