Беспорядок вещей - Пальмира Керлис

– Тебе сколько лет? – спросила я, прикидывая, как поступить.

Жалеть Костю было нельзя, ни в коем случае, иначе на шею сядет и ножки свесит. Сама люблю проделывать такие трюки.

– Восемнадцать уже, – гордо ответил он и наконец перевел на меня взгляд, полный робкой надежды. – Я на маркетолога учусь заочно. Может, сумею пересдать и закрыть сессию…

– С армией как?

– В порядке. Родители при инициации по больницам затаскали насчет головной боли и выпадений из сознания. Диагнозов понаставили впечатляющих, не повторю даже.

– Оля ведь твоя подруга, да?

– Не подруга, – скривился Костя. – Мы в одной группе были у Димы.

– Слушай внимательно. – Я шагнула к нему, похлопала по спине и поправила смятый капюшон. – Поживешь временно у нее. Не надо так смотреть, компания оплатила ей аренду двухкомнатной квартиры на год, бонусом. Оля, мягко говоря, не отработала. В «Перспективе» тебе показываться опасно, переждешь, подучишь маркетинг свой. Постарайся, чтобы не отчислили.

– Постараюсь.

Я потянулась за мобильным.

– Диктуй номер, завтра сообщу, куда переезжать.

Костя сбивающимся голосом продиктовал одиннадцать цифр и расплылся в счастливой улыбке. Помог мне найти мяту и дотащил пакет с кефиром до машины, хотя тот не был тяжелым.

Дома я первым делом набрала Олю и поставила перед фактом, что отныне у нее будет сосед. Она развопилась, обозвала Костю надутым придурком и потребовала уважать ее личное пространство. В ответ я припомнила Оле все косяки за последние месяцы, пообещав отдать в ассистенты Жданову. Та вмиг передумала орать, согласилась на любые условия и поклялась стряпать Косте ужины. На его месте я бы не рисковала…

Я намешала целый литр кислятины, отдаленно напоминающей мохито, и тащила его в ванную, когда позвонил адвокат. После разговора с ним голова затрещала так, словно уже наступило утро. Мне поведали интересные подробности, очень интересные. Поводов напиться прибавилось, однако лучше поразмышлять в трезвом состоянии.

Изначально Рома вел только дело Реусова, а убийства Янковской и Наберта до объединения в серию расследовали в соответствующих округах. Он забрал себе оба дела позже. Я должна была насторожиться сразу: Рома работает в Главном управлении, а к Вике приехал первым. Он явно там был отдельно от остальных. Мог примчаться по личной инициативе, но с чего у него возникло такое желание? Вывод напрашивается лишь один – Рома знал Вику. Услышал ее фамилию на работе, и вперед, на место убийства. Другой причины не вижу. Вряд ли он фанатеет от моделей, выходит, был знаком с Янковской лично. Обалдеть! И как близко Рома общался с Викой? На таинственного любовника знаменитости он не тянет, но жизнь умеет удивлять. Если это правда, положение хуже, чем я думала.

Адвокат оказался редким умничкой и предусмотрительно навел о Роме справки. Ничего интересного: безупречная репутация и многочисленные благодарности. Насчет связи с Янковской все было туманно. В прошлом году он развелся с женой, оставив ей и двум маленьким дочкам квартиру, а сам переехал к своему деду-пенсионеру, бывшему следователю. Какая прелесть, это у них семейное, значит. Биография у Ромы была скучной и непримечательной. Я дочитала ее, с трудом подавив зевоту, и взялась за Вику. Где она умудрилась познакомиться со следователем? У нее не было проблем с законом, жили они в разных районах Москвы, в увлечениях не совпадали. Или я что-то упускаю? В официальных источниках она свои тайны не светила, но всегда найдутся люди, любящие потрясти чужое белье.

Осененная гениальной идеей, я зашла на фанатский форум Янковской и вчиталась в сообщения. Высокопарные соболезнования чередовались с нецензурной руганью и едкими комментариями. Модераторы, ау! Одно сообщение выделялось на фоне остальных – некто под ником Малыш предлагал взглянуть на последнюю фотосессию Янковской, слитую откуда-то хакерами. Отписавшиеся ниже люди охали, называя снимки предзнаменованием судьбы. Я скачала архив и распаковала в папку. Фотографии действительно были жуткими и навевали мысли о злом роке. Печальная Вика стояла за мутным стеклом. Платье ослепительно-белого цвета сливалось с ее светлой кожей, добавляя сходства с привидением. От снимков веяло безысходностью, по спине прям мурашки забегали. У Янковской все-таки был талант. Одна фотография напугала меня настолько, что я чуть не швырнула мышкой в монитор. Вика стояла вполоборота, бессильно прислонившись плечом к стеклу, и смотрела в объектив пустым мертвым взглядом. На белой ткани, под прижатой к груди ладонью, расползалось красное пятно. Алый ручеек стекал по руке и с локтя капал на пол. Перед глазами встала обшарпанная комнатка, залитая кровью, и та же девушка, но в куда более неприглядном виде. Я вжалась в кресло и щелкнула на следующий файл, завершающий архив. Это был не снимок, а список авторов и организаторов фотосессии. Я пробежалась по фамилиям, отмечая, что к наводящему ужас шедевру приложило руку немало народа. Конец списка заставил меня поправить очки и пристальнее вглядеться в буковки. «Ассистент дизайнера – Истомин Владислав». Знакомая фамилия, вот только где я ее слышала? Не припоминаю.

Я мотнула головой, закрыла папку и налила до краев в стакан псевдомохито. Теперь точно можно напиться. Почему Вику потянуло устроить такую странную фотосессию? В эпатаж подалась? Я сделала крупный глоток и зажмурилась. Алкоголь обжег желудок, на душе тоже потеплело, мысли прояснились. От неожиданности я вздрогнула, отпустила стакан. Раздался звон бьющегося стекла, пол усеяли осколки. Ну конечно! И как я забыла? Владислав Истомин – это же Лейкин Влад.

Лейка

Библиотека танцевала и раскачивалась, как корабль в шторм. Зал пронизывали башни стеллажей – бесконечные полки, заставленные книгами, уходили под потолок. Несколько фолиантов в кожаных обложках порхали между рядами, наполняя воздух шелестом бумаги и кисловатым запахом. Сценарий опять близился к завершению, а умные идеи так и не появились.

Зал качнулся в последний раз, с полок посыпались книги. Одни бабочками облепили стены, другие взмыли ввысь, третьи хороводом закружились вокруг самого высокого стеллажа. На пустых листах вырисовались буквы – крупные, с красивыми завитушками. Отделились от бумаги и соскользнули с раскрытых страниц, не дав сложить себя в слова. Я дотронулась до летающей буквы, та привычно испарилась, капнув на бордовый ковер черной кляксой. Зал выровнялся, книги поползли обратно на полки.

– Наша песня хороша, начинай сначала, – обреченно простонала я.

– Куда делось твое терпение? – Паша поймал книгу в полете, та жалобно трепыхнулась и потянулась страницами к стеллажу. – Ты стол проверила?

– Что там проверять? Пусто. Одна пылища!

– И пылесос не протащить. Какая досада!

Я хмыкнула и посмотрела вверх. Разглядеть потолок не получалось – зал был высотой с многоэтажный дом. Сценарий поражал простотой: библиотека качалась на невидимых волнах – по нарастающей, от крохотных толчков до ощутимых колебаний. Огромное помещение с книжными стеллажами, забитыми тоннами абсолютно пустых книг. Буквы проявлялись на бумаге в тот момент, когда зал почти переворачивался от тряски и зацикленный сценарий обнулялся. Правда, текст быстро убегал, в прямом смысле, и содержание древних книг оставалось тайной.