Случайный солдат - Андрей Валерьевич Степанов

- Полковник предположил, что у Владимира есть заказчик, который планирует выкупить у него винтовку и наладить массовое производство. Любая страна готова заплатить огромные деньги за партию винтовок.

- Оружие победы, - ухмыльнулся я с набитым ртом. Похоже, одной порции будет маловато.

- Вроде того. Все современные бронежилеты и даже половина армейских и бронированных фургонов будут беззащитны перед такой винтовкой. Даже низколетящий самолет можно будет зацепить. Но все это по словам Кирилла, а он иногда может преувеличивать. Даже этого хватит для того, чтобы заинтересовать любую страну, в которой сейчас военный конфликт.

- Значит купит человек, который может наладить производство или обладающий достаточными для этого деньгами?

- Да, но проблема в другом. Владимир стремится избавиться от оружия. Покупатель может просто спрятать ее на несколько лет. Она и так опережает любые разработки минимум лет на двадцать. Если начать массовое производство хотя бы через два-три года, он получит сверхрентабельное производство.

- А если это просто богатый человек, коллекционер? – предположил я. В детстве я серьезно увлекался коллекционированием и ради отдельных элементов своей коллекции не жалел даже больших денег, поэтому не понаслышке знал о том, сколько можно отдать за действительно редкий экспонат.

- Это проще. Но оружие все равно придется отнять, потому что ни один коллекционер не обеспечит такой охраны, какая есть у нас. А вот любой бизнесмен перегрызет глотку тому, кто встанет на пути его прибыли.

- Словом, это могут быть сотни потенциальных покупателей?

Лена кивнула. Мы даже не знали, кого ждать. Это было хуже всего, учитывая то, что мы также не знали, когда ждать гостя. Ближайшее время могло означать как несколько часов, так и несколько дней.

- Наши специалисты сейчас отслеживают все камеры, которые есть в этом здании. Их около полусотни, поэтому половина нашего технического отдела в реальном времени сверяет лица людей, которые попадают в объектив. – Лена устало прикрыла глаза. – Мы можем просидеть здесь не один час. Через этаж нас дублирует еще пара сотрудников. Я их только что сменила, поэтому они отдыхают. Хорошо, что ты наконец пришел в себя.

Сидеть в засаде было крайне скучно. Как я себе представлял, это постоянная готовность сорваться с места, но если быть готовым, то сам процесс может оказаться не таким тоскливым. Газета, книга, новости – все может подойти, чтобы скрасить долгие часы ожидания. Внезапно меня осенило.

- А новости вы не отслеживаете? Если покупатель действительно промышленник или хотя бы человек с деньгами, он мог оговориться о наличии проекта, который принесет ему много денег. Любой намек, случайное слово – все может быть для нас полезным в данной ситуации.

- Та же мысль была у Кирилла, но он проверил ее – больше трехсот заявлений подобного вида по всему миру. Они слишком непрозрачные, двусмысленные и не имеют четкого указания. Поэтому на всякий случай он оставил все записи для дальнейшего сравнения, но использовать их, как основной фильтр, не стал.

- Значит, ждем сигнала? – Лена кивнула.

Мы прождали почти пять часов. За это время я старался ни о чем думать – прорабатывать варианты было бессмысленно, а выходить из номера было нельзя. Если нас кто-то узнает, Владимир или его люди, мы моментально лишимся всего прикрытия и тогда снова придется отслеживать его до новой точки и новой встречи.

Вывести Лену на разговор тоже было сложно – ее тяготило ожидание и новая встреча с братом. Я ее понимал. Со своим двоюродным братом я давно не виделся и не разговаривал с ним с тех пор, как он упорно пытался доказать право собственности на оставшееся от моих родителей наследство.

Пусть это было юридически безграмотно, но он упорствовал до той поры, пока его же собственный юрист не показал ему всю бессмысленность его предприятия. Тем не менее, отношения между нами он тщательно разрушил и отбил у меня все желание с ним видеться. В голове возник еще один вопрос, основанный на десятках просмотренных фильмов шпионской тематики.

- Послушай, а разве не должно быть каких-то правил или ограничений на работу в людных местах? – спросил я. – Здесь наверняка полно гостей, которые услышат стрельбу и шум, могут перепугаться, выскочить в коридор.

Лена открыла тумбочку, стоявшую возле кровати, и вынула оттуда глушитель.

- Если ты об этом, вот, - она протянула его мне. – А если ты опять решил поднять вопрос о своей компетентности, то ты у нас вообще ходячее исключение из правил. И хорошо, что еще живое.

- Я слышал, что до меня были другие «исключения», - произнес я, наворачивая металлическую трубку на ствол.

- Были. Трое. Один сбежал на следующий день, потом его нашли в соседнем поселке, рассказывал, что его преследуют.

- Отправили в психушку?

- Нет, память стерли.

- Прости, что? – мне показалось, что я услышал не тот ответ.

- Стерли память, - четко повторила Лена. – У нас есть оборудование для этой процедуры.

- И… что было потом с ним? – спросил я, стараясь воспринять наличие аппаратов для стирания памяти, как факт, а не какой-то фантастический проект.

- Потом ему сменили документы, так что он на самом деле старше своего возраста примерно на три месяца.

- А что происходит при стирании памяти?

- Точно знаю, что голова болит, остальные побочные эффекты наши ученые не раскрывают. – Лена недовольно поморщилась. – Еще один продержался у нас чуть дольше. Он приходился другом одному из наших сотрудников и тот за него поручился. Вот тогда нам пришлось напрячься, потому что он вообразил, что у него теперь полная вседозволенность. К сожалению поручившегося за него друга, который теперь, кстати, уволен из отдела, пришлось его усмирить. Поскольку он знал слишком много, он теперь проходит курс лечения в одной из столичных психиатрических лечебниц. Но платит за него семья – все, что он успел натворить, мы покрывали из собственного бюджета, но содержать его Королев не стал.

- Не проще было избавиться от него? Или память стереть полностью? – Мне показалось, что от человечности полковника сейчас отвалилась приличная ее часть.

- Мы не убийцы, чтобы отправлять людей на тот свет из-за их некомпетентности или ошибок. Поэтому и Владимир должен остаться в живых. А полное стирание памяти очень сильно воздействует на мозг человека и велика вероятность, что он останется овощем. Мне кажется, это более жестоко. Все познается в сравнении.

- Капитан же рассказывал, что предательство всегда карается одинаково.

- Да, - лицо Лены помрачнело при упоминании капитана Борисова. – Но нужно еще доказать, что был факт предательства. Хотя, данном случае мне кажется, это уже решенный вопрос.

- И ты хочешь, чтобы он просто прожил еще пару дней до суда или расстрела?

- Я хочу поговорить с ним, узнать, зачем он поступил так. Я все равно не верю, что он полный и абсолютный предатель, что бы он не делал.