Предатель - Владимир Махов

Дикарь выстрелил, не раздумывая ни секунды, метя в голову. В последний момент странный человек дернулся, но пуля опередила его – шустро ткнулась под ключицу. Фонтан крови, превратившийся в туманное облако, потянулся вправо, растворяясь в воде. Без паузы дайвер выстрелил снова, с досадой осознавая, что промазал. Извернувшись словно змея, человек скользнул вниз, оставляя за собой дымчатый след. Дикарь повернулся, но стрелять оказалось не в кого – заросли сомкнулись, впустив в свое царство голого человека.

Потеряв странное создание из вида, дайвер воспользовался тем, что путь открыт. Он поплыл к провалу, отчаянно работая руками. Схватка отняла драгоценное время – те последние секунды, которых могло не хватить. Перед глазами все расплывалось. И непонятно было, то ли сказывалось кислородное голодание, то ли он попал в облако крови, оставшейся от раненого. Легкие сжимались. Жажда воздуха становилась настолько отчаянной, что не пугала даже смерть. Наоборот. Вода, одним глотком заполняющая легкие, означала лишь одно – начало конца. Многообещающе быстрого конца, за которым начинался вечный покой.

Дайвер не понял, как оказался в комнате с люстрой. Вместо того чтобы дышать, он долго кашлял. Тяжело, надрывно. До такой степени, что его едва не стошнило кровью. Он перевел дух, только заметив в воде расплывающееся красное пятно.

Остался последний бросок. Сколько времени прошло с тех пор, как он расстался с Кирой? Двадцать минут? Двадцать пять? Вряд ли больше. А казалось, прошла вечность. И с чем он предстанет пред заплаканные очи бедной девочки? С парой тротиловых шашек? Дикарь заскрежетал зубами, продышался и ушел под воду.

Через минуту, пройдя лабиринт коридора, Дикарь вышел на финишную прямую, когда почувствовал, как кто-то ухватил его за ногу. Он повернулся, одновременно давя на спусковой крючок. Еще и еще раз. Пули – одна за другой – ушли в молоко, оставив за собой пенный след. Странный человек двинулся назад, увлекая за собой в темный туннель сопротивляющегося, пытающегося отбиться Дикаря.

В последний момент перед тем, как человека поглотила тьма, тот поднял голову. На белом, уродливом лице застыла отвратительная, кривая усмешка.

Симфония смерти. Апофеоз разрушения, к полному удовлетворению зрителей, растянутый на долгие секунды. Как мог оставить равнодушным истинных гурманов взрыв распыленных камней, облаком тающих в воздухе? Лишь человек, использующий в качестве аргумента силу, способен оценить магическое действо, обращающее в пыль многовековую стену. И разве не достойно восхищения зрелище буквально на глазах исчезающих булыжников, на которых оставила след тысячелетняя история?

Видавший все это не один раз, Грифон с трудом заставил себя оторвать взгляд от экрана. Но Шейх – железобетонный, лишенный эмоций – был впечатлен. Могучий, широкоплечий, он сидел в кресле в своей неизменной куфии, в просторечье именуемой арафаткой. В полутьме компактного кинозала его длинное одеяние «джалабия» (белая туника до пола) отливала серебром на подоле и рукавах. Если бы Грифон не знал точно, сколько Шейху лет, то, пожалуй, затруднился бы назвать точный возраст гостя из Эмиратов. На абсолютно гладком, без единой морщины лице, в лучших традициях Востока, темнела тонкая линия усов, сливающаяся с крохотной, состоящей из двух полосок бородкой. Шейх смотрел на экран. Его грудь мерно вздымалась. На лице не дрогнул ни единый мускул. Неуловимо изменилось лишь выражение карих глаз. Словно подернутый маслом взгляд следил за происходящим.

Грифон сидел недалеко от гостя, утопая в таком же звероподобном кресле, напоминающем сидящего льва. Их разделял невысокий столик, заставленный пиалами с чаем. Владелец криминального бизнеса много раз видел происходящее на экране. И все равно его взгляд то и дело притягивали отдельные детали.

На мониторе в спокойном море дрейфовала яхта. На правом борту легко читалось ее название – «Санта Клаус». Пара юнг драила палубу. Солнечный день, легкие волны. И уже в следующую секунду странная волна обегала судно почти по окружности, отделяя будущий кошмар от идиллии. Вода в круге вскипела и сплошной стеной устремилась вверх, словно в радиусе действия взрыва внезапно исчез закон земного притяжения. Волна рванулась ввысь, обращаясь в пар, на миг скрывший низкое солнце. Бледный диск исчез и появился. А от яхты не осталось и следа. Дальше на экране опять возникло судно, воцарилось царство спокойствия и повторилось гипнотическое зрелище, только на сей раз в замедленном темпе. Вот эти кадры и заставили Шейха, наверняка помимо его воли, слегка прищурить глаза.

«Зарится, как котяра на сметану», – подумал Грифон.

На мониторе яхта взорвалась изнутри. Видимый крупным планом юнга – невысокий парнишка с изъеденным оспой лицом буквально впечатался в палубную настройку. И в следующую сотую долю секунды, так и не осознавший, что происходит, парень распался на атомы. Сонмищем мельчайших частиц он взлетел вверх. Облако пара, в котором уже не было ни яхты, ни людей, зависло в воздухе и опало. К центру круга устремилась гигантская волна, словно торопясь быстрее заполнить пустоту. Поднялся фонтан и рухнул вниз. Прошло некоторое время и все вернулось на круги своя. Прекрасный день, море и легкая волна, несущая пенные барашки куда-то на восток. Только от судна осталось одно воспоминание.

На экране морской простор сменила лесная опушка, где среди низко растущих деревьев вяло переругивались двое молодых людей. В отличие от предыдущих кадров, здесь изображение сопровождал звук.

– Ты говнюк, – устало бросил тот парень, что был повыше.

– Я-то, может, и говнюк, – усмехнулся светловолосый молодой человек со сломанным носом, – а подохнешь ты.

– Все мы подохнем. Неужели ты думаешь, придурок, что остальным просто не повезло? Отсюда не возвращался никто.

– Много мы с тобой знаем. Остальные, – светловолосый передразнил собеседника. – Я, например, никуда отсюда не пойду. Хоть режь меня…

Он так и остался сидеть с открытым ртом, когда с оглушительным треском раскололось дерево слева от него. Словно вспоротый гигантским ножом, отделился пласт земли, заодно отрезав парню обе ноги выше колена. Все происходило гораздо быстрее мыслительного процесса. Осознание не поспевало за реальностью. Превращенная в ничто взлетела вверх лесная опушка, увлекая за собой и обрубки человеческой плоти. На границе взрыва лилась кровь, уходила в землю до странной, будто вплавленной черты, а дальше летела мельчайшими частицами, окрашивая облако в красный цвет.

Вглядываясь в то, как на экране распыляются, самовоспламеняются, исчезают предметы, яхты, дома, люди, Шейх щурился. Он видел человека, оказавшегося на границе взрыва, так и не перешедшего Рубикон – буквально вплавленного в железо, слитого с конструкцией, словно утонувшего во внезапно затвердевшей стихии. Мужчина хлопал глазами, не в силах разглядеть, во что превратилась часть головы и конечности. Он еще судорожно дышал, когда от него осталось лишь лицо и часть грудной клетки.