90-е: Шоу должно продолжаться – 4 - Саша Фишер

у своего шарообразного компаньона. — Много народу уже пришло?

— Где-то пять сотен, даже побольше, — с довольным видом сообщил Колямба. — Потом посчитаем.

— Будешь закрывать избушку на клюшку? — спросил я.

— Вот еще, — фыркнул Колямба. — Не самолет же, пусть набиваются, сколько придут!

У меня были на этот счет некоторые сомнения, конечно. Чисто по площади места вроде реально хватало. Можно было запросто впихать еще столько же зрителей, и еще даже место бы осталось. А вот насчет того, хватит ли нам всем тут воздуха, я уже начал сомневаться. Часть народа уже закурили, сизый дым потек туманными ручейками в цветных лучах дискотечной светомузыки… Кроме того…

Я довольно грубо сам себя прервал на всех этих мыслях про технику безопасности и прочие скучные вещи. Мне нужен был подвальный рок-концерт? Вот он подвальный рок-концерт! В филармонию с удобными креслами и идеально-чистым воздухом сходишь как-нибудь потом.

Я двинул к сцене, возле которой уже кучковались зрители. Пока пробирался, отметил про себя, что в дальнейшем нужно обязательно ставить всякие там ларьки. Ну, то есть, я сначала подумал про бар, конечно, но потом наткнулся взглядом на прилавок с журналами, вокруг которого клубилось довольно много народу, и понял, что нужно прикармливать всяких обычных торговцев. Пусть продают всякие банданы, самодельные цацки, концертный мерч, кассеты в конце концов. Вот сейчас то самое время, когда публика слоняется без дела, и наверняка может что-то и потратить…

Время!

Я запрыгнул на сцену и подал руку Наташе. Вопросительно глянул на Бельфегора, тот показал мне большой палец.

— Алоха, пипл! — громко сказал я в микрофон. Из зала раздались редкие вялые хлопки, народ неспешно потянулся к сцене. Судя по вашим глазам, вы не знаете, что такое алоха? Ха, тогда сейчас расскажу! Короче, когда-то давно высадились на гавайские острова первые европейские мореплаватели… Нет, это слишком длинно… Короче. Мультик про Врунгеля смотрели?

— Да! Да! — раздалось несколько нестройных выкриков.

— Помните там в одной серии они выступали на сцене с такими же вот цветочными гирляндами? — спросил я, выхватывая из толпы зрителей то одно, то другое лицо. Кажется, прямо сейчас я на своей шкуре ощущаю, что такое «прогрев аудитории». Ощущение было такое, что большая часть народу пришли сюдо чисто постоять с кислыми рожами. Хоть какой-то движняк был в компашке слева от сцены, но там, сдается мне, они радовались вовсе не тому, что какой-то хмырь им что-то со сцены вещает, а потому что там бухлишко передавали из рук в руки.

В голове вспыхнуло разом несколько непрошенных мыслей.

«А если они так и будут весь концерт давить унылую мину?»

«Блин, надо было в толпу засланцев поставить, пусть бы были теми дураками, которые первые орут!»

«А что я вообще говорил только что⁈»

— Если среди вас есть суеверные, то лучше сразу встали и вышли из класса! — вступила в игру Наташа. — А еще если вы боитесь кладбищ, скелетов и похорон. Потому что…

— Потому что вот эти гавайские гирлянды сделаны из похоронных венков! — закончил я. — А на месте этой концертной площадки когда-то развернулась трагическая, но поучительная история. Только расскажем мы ее вам чуть позже, а сейчас давайте уже перейдем к музыке! Первыми на этой сцене сегодня выступает группа «Ангелы С»!

Надя-Пантера проскользнула мимо меня, как бы невзначай толкнула бедром. Мы на секунду даже встретились с ней глазами. Надо же, наша девочка напугана? Неужели… Я думал, что она ни черта не боится!

Хотя что это я? Вообще-то у нее первый концерт. Логично, что она нервничает.

Я передал ей микрофон и незаметно пожал руку. Сказал одними губами: «Давай, порви их всех!» Надя поежилась, потом сделала круглые глаза, засмеялась и шагнула вперед. Голосок ее подрагивал, что, впрочем, на песенке на немецком даже скорее шарма придавало.

Понеслась! Хорошо, плохо, теперь уже неважно. Точка невозврата давно пройдена, теперь концерт уже пройдет… как пройдет.

Я перевел дух и постарался унять нервно колотящееся сердце. Что это меня вдруг так расколбасило-то?

— Ну как, нормально все? — спросила Наташа, закуривая. Пальцы ее тоже дрожали, она даже не сразу сигаретой в огонек зажигалки попала. Хотя что значит тоже⁈ Я вытянул руку и посмотрел на свои пальцы. Ну, вроде снаружи не видно, что я волнуюсь.

А меж тем, я волнуюсь! До этого самого момента мне как-то даже в голову не приходило, что выступать перед публикой — это что-то особенное. Я же уже был на сцене. И даже на этой… Когда мы прослушивание устроили. И на репетиции… Но это было все как будто не то. И дело не в количестве людей даже. Тогда все были, как бы сказать, из одной тарелки. Такие же музыканты или сочувствующие. А сейчас зал заполнили зрители. Согласно купленным билетам. И каждый из них имел полное право смотреть на сцену кисло и ждать, что его развлекут. А развлекать публику — это вообще-то тоже работа. Которой вообще-то довольно долго учатся, а те, кто доучился — далеко не всегда добиваются успеха. Так что надеяться, что вот он я, такой красивый, вышел на сцену, и меня тут же кинулись качать толпой и искупали в овациях, как-то глупо, да?

Или нет?

Или?

— Закуришь? — спросила Наташа, протягивая мне сигареты. Я помотал головой.

— Неа, — помотал головой я. — Я бы лучше накатил!

— Легко! — победно улыбнулась Наташа и задрала подол платья. На бедре — остроумная конструкция из носка и бельевой резинки, из которой выглядывало горлышко плоской бутылки. Наташа жестом фокусника выхватила ее, свернула крышку и протянула мне. Я сделал глоток, даже не нюхая, закашлялся от внезапной крепости напитка.

— Что это? — прохрипел я.

— Самогон, — Наташа оскалилась в хищной улыбке. — У меня дед гонит в деревне!

Она тоже сделала глоток и спрятала бутылку обратно.

— Блиииин, у меня как-то бутылка на экзамене выпала, вот было обидно! — прокричала она мне в ухо. — Но потом я придумала пришить носок к резинке! Еще?

В голове слегка зашумело, в желудке стало жарко. Но — помогло! Я как-то расслабился, стало резко неважно, как там оно все пройдет, получится у меня завести публику, или она так и останется аморфной массой. В конце концов, это только первый опыт. И главное тут — не получить бурные и продолжительные овации, а просто…

А просто пусть все