Ангел придет за тобой - Влада Ольховская

– Конечно, чего свет выключать, если не вам за электричество платить…

– Да не в том дело! Ее нет нигде в поселке! Я искала ее, все дома обошла, всех спрашивала. С тех пор как она уехала, ее никто не видел.

– Значит, она не вернулась.

– И вы говорите об этом так спокойно?! – взвизгнула девушка.

– Ну да, – пожал плечами Матиас. – В смысле, пока не вернулась. Вы не пленницы, а такое случается. Куда она уехала?

– На встречу с мужчиной… Они познакомились на балу, он ей понравился, они договорились о свидании…

– Продолжайте логическую цепочку, и вы сами поймете, почему она еще не вернулась.

– Но она собиралась отсутствовать всего одну ночь, а утром быть здесь! Может, что-то случилось?

– Ничего не случилось.

Его мутило, у него ломило все мышцы, недавно подвергшиеся серьезному испытанию, а желудок и вовсе готовился к очередной серии кульбитов. Меньше всего Матиасу сейчас хотелось думать о судьбе каких-то русских идиоток. Понятно, куда эта Ника укатила и чем занимается, у нее с самого начала это разве что на лбу написано не было.

Вот только Виолетта отказывалась признавать очевидное:

– Я не думаю, что Ника могла так поступить! Как она останется у него, если даже вещей с собой никаких не брала?

– А вы думаете, ее кавалер не может себе позволить покупку новой зубной щетки и чистых трусов для возлюбленной? Виолетта, не забивайте себе голову всякими сложностями.

– Но…

Желание высказать все, что он о ней думает, крепло, Матиас сдерживался из последних сил:

– Давайте сделаем так… Пока не поднимайте панику. Сегодня вечером будет вечеринка. Если Ника не появится там, я займусь ее поисками. Идет?

– Да…

– Вот и славно. Хорошего вам дня!

Он чуть ли не вытолкал ее за дверь. Она выглядела неуверенной, но больше не спорила. А Матиас побрел обратно к кровати.

Головокружение не проходило. Он знал, что когда проспится и проснется, не вспомнит ни об этом разговоре, ни о Нике. Ему было все равно.

* * *

Как невесомость.

Ника наконец поняла, на что похоже то, что она чувствует, – на невесомость. Это сравнение она пыталась найти уже давно, но мозг работал как-то странно, мысли отказывались подчиняться и двигались медленно-медленно. Иногда к концу размышлений она забывала, с чего все это началось.

Но когда это ключевое сравнение появилось, стало как-то проще. Теперь можно попытаться понять, почему именно она чувствует себя так.

«Меня подвесили? Но на чем? И почему нет давления веревок? Или стола? Ничего нет?»

Ведь ее не могли положить на воздух… или могли? Она уже не знала, чему верить. Раньше, например, она не представляла, что ее могут похитить…

А надо было! Судьба, кажется, сама дала ей предупреждение через то нападение в клубе. Но тогда все обошлось, и Ника поспешила поверить в свою удачу. Как оказалось, зря. Она чувствовала: то, что случилось сейчас, гораздо серьезней.

«Только бы выбраться живой, – крутилось в голове. – Пусть что угодно сделают, хоть изнасилуют, хоть покалечат, только бы живой отпустили!»

Может, уже и сделали что-то, но она не чувствовала. Боли точно не было, одна лишь тяжесть в теле. Особенно беспокоили руки: казалось, что ниже локтя их просто опустошили, оставив одну кожу, наполненную воздухом.

Но они на месте, эти руки. Ника была уверена, что все еще чувствует их как часть себя. Девушка попыталась открыть глаза, чтобы проверить свою догадку, однако ничего не вышло. Веки опухли настолько, что, казалось, они уже физически не способны подняться.

Тогда она сосредоточилась на слухе. Рядом звучат какие-то голоса, это точно! Однако они словно приглушены – либо они далеко, либо ее слух работает немногим лучше зрения. Да еще и голоса эти звучали на немецком. Чтобы вспомнить значение слов, потребовалась дополнительная концентрация.

– Как?

– Никакого результата.

– Но этого не может быть!

– Не может, но есть! По всем пробам отрицательный результат.

– Машина может ошибаться?

– Делать машине больше нечего! Да и потом… машина могла ошибиться с первым образцом. И со вторым. Но не со всеми же, да еще и подряд!

– Но почему так?

– Откуда я знаю!

– Спроси у него!

И вдруг – русская речь! Сначала с акцентом:

– Эй, ты! Почему не получается?!

Затем – невозмутимо, без акцента:

– Потому что там нет ничего. Можно пытаться и дальше, конечно, взять еще больше…

– Это же убьет ее!

– Она уже не выживет. Да и не должна была с самого начала, если бы все пошло по плану. Сами знаете – расходный материал. Мы сейчас не в том положении, чтобы о ней думать!

– Ты о себе думай! Твои дружки нас обманули!

– Нет. Обман исключен. Недоразумения возможны, но никогда – обман.

Они снова переключились на немецкий:

– Ему можно вообще верить?

– Придется.

– Но что делать сейчас?

– Возьмем дополнительные пробы. Будем пытаться до конца!

До конца – это значит, что ее судьба предрешена. Они не отпустят ее живой. Новость, кощунственная по своей природе, почему-то не произвела на Нику серьезного впечатления.

Другие умирают. А она – нет. Да и зачем думать об этом, если гораздо проще расслабиться и остаться здесь, в невесомости?

– Прости, что втянул тебя в это, – виновато покосился на нее Марк.

Вика, до этого погруженная в свои мысли, нахмурилась:

– Во что?

– В неприятности. Понятно же, что они теперь будут – после того, что случилось с Анастасией. Даже если это напрямую тебя не коснется, мне очень жаль. Если бы не я, ты бы вообще не участвовала в этом.

– Я нормально к этому отношусь. Не моя вина, но и не твоя. Не придумывай лишнего.

– Я ведь вижу, что ты расстроена…

«Если бы ты только знал, насколько», – подумала девушка.

Правда, истинной причиной ее расстройства было вовсе не несчастье с Анастасией. К своему стыду, Вика это признавала. У нее хватало проблем поважнее, связанных с ней лично.

Она прекрасно знала, что Ева не шутила и не блефовала. Этот «ребеночек» достаточно безумен, чтобы претворить свои угрозы в жизнь. Она похожа на собаку, которая впервые поняла, что любимого хозяина придется с кем-то делить – и ей это не нравится.

Поэтому Вика пришла к выводу, что лучше и правда отступить. Если ее убьют, она все равно потеряет Марка, вообще все потеряет! А так они не будут вместе, зато она останется жить, и жизнь ее войдет в привычную колею.