Хозяин Стоунгрейв-Холл - Хелен Диксон

Лоуренс напугал ее, резко прервав поцелуй. Тяжело дыша, отвернулся. Рука, обнимавшая Викторию, ослабла и отпустила ее. Точно следуя его примеру, она расслабилась, но не отстранилась. Все еще касаясь ее лица, он наклонил голову и приблизился к ней.

– Вот видите, – заговорил Лоуренс, прерывисто дыша и глядя ей в глаза, – как сильна ваша власть надо мной, когда вы прибегаете к ней.

Виктория, твердившая, что в жизни не способна ни на что повлиять, ощутила себя столь же пленительной и привлекательной, что и большинство красивых женщин на свете. Ее распирало от счастья, какого она никогда прежде не испытывала.

– Спасибо за то, что заставили меня испытать самый радостный миг в жизни, поцеловали меня.

– Высокая похвала, – Лоуренс серьезно смотрел на нее, – однако мне кажется, вас надо отпустить, пока я еще в силах это сделать.

Ослабев от бушевавших страстей, Виктория опустила голову ему на грудь и почувствовала, что его сердце бьется так же сильно, как и ее, значит, поцелуй и его взволновал. Он вел себя по-другому, нежнее и настойчивее.

– Интересно, что мы совершили? – робко спросила Виктория, почувствовав головокружение. Ее голос звучал так, будто она не в силах справиться с неожиданной страстью, охватившей обоих.

Лоуренс улыбнулся:

– Это означает, что нас влечет друг к другу. Поэтому мы здесь.

– Но я почти не знаю вас. Мне лишь известно, что вы предприниматель.

– Я также проворачиваю рискованные дела, вкладывая деньги в корабли и грузовые перевозки. Ну как, моя репутация поднялась в ваших глазах?

– Разумеется, но…

– Если вам хочется знать, кто я, на этот вопрос легко ответить. – Лоуренс провел ладонью по раскрасневшейся щеке Виктории, взял ее за подбородок и тихо сказал: – Я тот мужчина, за которого вы выйдете замуж.

– Но… мы не можем… это исключено. – Изумленная Виктория уставилась на него. – Я хочу сказать, вы можете быть моим опекуном, но между нами существует огромная пропасть.

– Она скоро исчезнет. Виктория, я прошу вас стать моей женой.

– О, боже милостивый, – прошептала она, охваченная страхом и безумной радостью.

– Думаю, молиться уже поздно, – пошутил он хриплым голосом.

– Но… это ведь безумие.

– Я думаю точно так же. Вы не входили в мои планы.

– Прошу вас, не поступайте со мной так, – беспомощно молила Виктория. – Я ничего не понимаю. Не знаю, чего вы желаете.

– Я желаю вас, – нежно и решительно ответил Лоуренс. Взял ее за подбородок большим и указательным пальцами и приподнял его, заставляя ее заглянуть себе в глаза, тихо сказал: – А вы желаете меня. С того самого дня на пустоши, поцеловав вас, я испытываю адские муки. Вы представить не можете, как я желаю вас. К тому же я думаю, нет ничего невозможного. Вы выйдете замуж за меня. Я это твердо решил. – Лоуренс отступил назад. С серьезным видом разглядывал ее лицо. Глаза Виктории все еще смотрели томно, губы припухли от его поцелуя. – Вы должны понять, этим все не может закончиться.

– Но я не принадлежу к вашему кругу. Мы не подходим друг другу.

– Правда? – Лоуренс обнял ее за тонкую талию, привлекая к себе. Этот нежный жест ясно доказывал, что он придерживается иного мнения. – Виктория, выходите за меня замуж. Окажите мне честь.

Виктория смотрела на него. По сверкавшим глазам видела, что он говорит серьезно, и резко вздохнула. Все так неожиданно, она не готова к этому, застигнута врасплох. Конечно же должен пройти период ухаживаний, время, когда люди лучше узнают друг друга, переживают волнующее ожидание. Если пойти ему навстречу, не капитулирует ли она слишком опрометчиво? И все же тот поцелуй напрашивался, ждать больше нельзя. Виктории хотелось продолжить игру, хотя и сожалела о том, что придется обойтись без периода ухаживаний. Выйдя замуж за Лоуренса, она сразу избавила бы мать от забот за свое будущее. Разум отказывался слишком глубоко вникать в точную природу чувств, которые она испытывала к Лоуренсу. Она не верила, что сумеет разобраться в них, хотя, несомненно, любила его. Виктория всегда тепло реагировала на его близость и явно была небезразлична к нему. Лоуренс желал, но не любил ее, это она знала. Его чувств достаточно, чтобы заполучить ее в жены, глупо притворяться, будто ей это не нравится, учитывая собственное отношение к нему.

Виктория посмотрела на его губы, заглянула в глаза, и ее страхи улеглись. Глаза Лоуренса улыбались. Пока они будут смотреть на нее, ей ничего не страшно до конца жизни, а до этого еще долго. Выйти замуж за него – все равно что войти в замок с толстыми надежными стенами, куда никому другому не суждено проникнуть. Правда, в сознании кружились разрозненные мысли, пока Виктория не обрела уверенность. И тогда она взяла руку Лоуренса:

– Да.

На ее глазах выступили слезы. Лоуренс обнял ее и снова поцеловал с такой нежностью, что она обомлела. Он вдруг стал озабоченным, как тогда, когда перевез мать Виктории в свой дом, распространил свою гостеприимность на ее дочь, смешил ее, обучал верховой езде. Правда, сейчас в нем обнаружилась тонкая особенность, обеспечившая безусловный успех, его жадные губы не отстранились, а продолжали целовать. Виктория не могла устоять перед ним.

Он прервал поцелуй, ее лицо зарделось, она обеими руками отбросила мокрые волосы со лба. Дождь не переставал. Впервые Лоуренс заметил, что ей не совсем уютно, и накрыл ее голову капюшоном плаща.

– Значит, все решено, – тихо произнесла Виктория.

– Похоже на то. Мы идем к алтарю.

– Когда? Я ведь еще ношу траур.

– Осталось полгода. – Лоуренс нахмурился. – Вы действительно хотите подождать? Сомневаюсь, чтобы вашей матери это пришлось бы по вкусу.

– Думаю, не пришлось бы. Но свадьба должна пройти тихо.

– Тогда не будем больше ждать. А теперь пора возвращаться, а то вы простудитесь и помрете.

– Как, по-вашему, поступит Натан? Он не одобрит наш брак.

Лицо Лоуренса стало угрюмым. Он был готов говорить открыто и честно о любой стороне своей жизни, однако упорное желание Натана скрыть то, что его связывало с Викторией, все еще беспокоило.

– Это нам предстоит узнать.

Натану надо сообщить и как можно скорее, иначе Виктории покажется, будто ему безразлично мнение Натана. А ему не все равно. Лоуренс ей никогда ничего не скажет, но подобное намерение вселяло в него дурные предчувствия.

Виктория опустилась на колени возле речки, сложила руки пригоршней, зачерпнула воду и стала пить, увидела свое отражение, заметила, что ее глаза потемнели от тревоги, она не могла поверить, что станет женой Лоуренса. Виктория твердила себе, что он не сделал бы ей предложение, если бы не хотел жениться. Она доверяла ему. Но вдруг ощутила мучительную боль, как от какого-то смутного предчувствия. Виктория закрыла глаза, твердя, что это всего лишь волнение от возвращения Лоуренса, испугалась и вздрогнула при мысли, что сделала неверный выбор. Она очутилась в чужом доме среди людей не из своего круга, и ноющая боль сомнения вытеснила трезвый разум. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, убеждая себя, что всего лишь удивлена предложением Лоуренса и не способна мыслить трезво, но от этого в ее сознании возникали трещины, которые было нечем заполнить.