Убийство чёрными буквами - Пол Андерсон

одежду и выбросили тело на другой стороне залива вечером в субботу.

– Вопросы, ублюдок! – рявкнул Кинтайр. – Вопросы Силенио ничего тебе не подсказали?

– Все на языке макаронников, – простонал О’Хирн. – Я его не знаю.

Опять Италия. Хотя подозреваю, что наш икс приложил особые усилия, чтобы найти говорящего по-итальянски помощника – в качестве еще одной меры предосторожности для себя.

– Пока ясно одно, – сказал Ямамура. – Гвидо чист.

– Неужели? – с горечью спросил Кинтайр. – Было бы отличным поворотом представить себя козлом отпущения в этом плане.

Он снова повернулся к искаженному бледному лицу на столе.

– Что вы делали потом?

– Ждали в доме. Играли в карты. Силенио должен был в этот день получать деньги за работу. Наличными. Он пошел за ними. Ларкин вечером во вторник пошел платить сосунку Ломбарди. Потому что в понедельник тот не показался. Ларкин ввязался в драку. Мы не знали, что это значит. Ларкин позвонил боссу, и они говорили по телефону как макаронники. Силенио приказал мне вечером привести Гвидо Ломбарди. Я решил, что мы должны выяснить, что он знает, а потом, может, выбросить и его, но точно не знаю.

– Что-нибудь еще было этим вечером?

– У Силенио и Ларкина была другая работа.

– Где?

– Не знаю.

Голос стал хриплым и еле слышным.

– Ты должен был встретиться с ними в доме?

– Я должен был вместе с Ломбарди ждать их возвращения. Силенио не говорил нам больше, чем должен был.

– Сейчас они уже должны были вернуться?

– Не знаю.

– Допустим, они вернулись и не нашли вас. Что они будут делать?

– Наверно, попытаются узнать, что случилось. Не останутся в доме, если покажется, что что-то неладно.

– Куда они пойдут?

– Не знаю. В какой-нибудь отель.

– А что бы ты стал делать, если бы не смог их найти?

– Вернулся в Чикаго, наверно.

– Никаких запасных явок, – сказал Ямамура. – Плохая организация.

– Нет, если используешь одноразовый материал, – сказал Кинтайр. – А этот негодяй как раз такой. Думаю, что и Ларкин тоже, хотя он более ценный и пошел с Силенио. Куда пошел?

– Сюда, – сказал Ямамура.

– Вероятно, убить кого-то еще. – Кинтайр тупо посмотрел на окурок сигареты на полу. Он не помнил, как бросил его. – Прочтем в газетах, кто это был.

– Если цель не мы сами, – сказал Ямамура. – Сейчас все кажется возможным. – Он вздохнул. – Что ж, пора звонить в полицию.

– Подождите, – сказал Кинтайр.

– Но тот дом… Один бог знает, что происходит там прямо сейчас.

– Ничего, я уверен. Если только потому что Силенио и Ларкина встревожит отсутствие О’Хирна. По крайней мере давайте позавтракаем, прежде чем звонить. Вы сочините историю, которая сделает нас не откровенными нарушителями закона. А я попытаюсь разобраться в своих мыслях. У меня есть идея. Она сводит меня с ума, Триг. Мне кажется, что я знаю, что происходит, но между мной и знанием какая-то стена. Стена, которую построил я сам.

– Гм, – сказал Ямамура. Он задумчиво посмотрел на Кинтайра. – Да, возможно, стоит подождать, пока мы поедим.

Кинтайр продолжал, несильно ударяя кулаком по ладони. Ямамура развязал О’Хирну глаза. Тот лежал и плакал.

Пока детектив делал завтрак в коттедже, Кинтайр принял душ. Потом побрился, надел свежую одежду: футболку, брюки хаки, теннисные туфли – все это сделало его физически ближе к человеку.

Но в глубине души он боялся и сам не знал чего.

Когда вошел Кинтайр, на кухне появился Гвидо. Он застенчиво посмотрел на остальных.

– Доброе утро.

– Привет, – сказал Ямамура. – Берите яйцо и садитесь.

Гвидо присел на край стула. Пока ели и пили кофе, все молчали. Почему-то голубая и зеленая планета за окном стала чужой; они сидели в своей личной темноте.

– Я… – начал Гвидо. И замолчал.

– Давайте, – сказал Ямамура.

Кинтайр слушал краем уха. Он главным образом находился в своей голове, искал что-то и не мог найти.

– Я только хотел поблагодарить, вот и все, – сказал Гвидо.

– Все в порядке, – сказал Ямамура.

– Послушайте, и вы тут сидите и тревожитесь из-за меня?

– В некотором смысле… Видите ли, если мы поверим вам на слово, у нас не останется правдоподобных подозреваемых. Но на свободе два убийцы и их главарь, и они, вероятно, организуют еще одно убийство. Если оно уже не произошло.

– Чье? – прошептал Гвидо.

– Если бы мы знали, – мрачно ответил Ямамура, – мы бы попросили полицию приставить охрану. Но пока мы не узнаем, кто шеф, у нас нет возможности узнать, кто следующая жертва.

– Да, – согласился Кинтайр.

Он сидел выпрямившись, чувствуя, какие холодные у него руки. Ощущая огромную пустоту – с каждым мгновением он словно все больше удалялся от себя самого, – он думал, что мог бы найти врага раньше. У него достаточно фактов, чтобы понять это. Он все еще идет шаг за шагом, идет ощупью, но чувствует, что конец путешествия близок.

И знал, не понимая почему, что его ждет ужас.

Он сказал, чувствуя резонанс в голове, как будто его голос вызывал эхо:

– Это должен быть тот, кто хорошо знал Брюса. Брюс пошел в тот дом из-за телефонного звонка. У него нет машины, и он не брал машину Марджери. Это долгий путь трамваем и автобусом. Он не стал бы предпринимать его из-за пустяка. Он хотел узнать, почему его приглашают по этому адресу, которого он раньше никогда не слышал. Причем он никому не сказал. Позвонивший (он, конечно, мог находиться в Беркли) должен был назвать Брюсу очень важную, убедительную причину. Что за причина, не знаю. Сейчас это неважно, потому что это, несомненно, была ложь. Но ложь, которую он принял! От человека, которому верил.

Он замолчал. Гвидо с мальчишеским азартом сказал:

– Кто знал его лучше его девушки?

Кинтайр сильно покачал головой, не уверенный, почему это его так поразило.

– Нет, – сказал Ямамура. – Слишком многое не позволяет с этим согласится. Один факт, что она не говорит по-итальянски. И у нее нет ни денег, ни связей – ничего.

– У меня тоже нет денег, – словно защищаясь, сказал Гвидо.

– Насколько нам известно, у вас могут быть запрятаны десять миллионов долларов, – сказал Ямамура.

Гнев в лице Гвидо напомнил Кинтайру Коринну. Он ухватился за воспоминание о ней, на минуту это его согрело, потом снова исчезло. Он содрогнулся.

– Думаю, надо принять историю Гвидо, – сказал он. В его словах не было цвета, но произносил он их быстро. – Все психологические причуды это подтверждают. Он ударил меня стулом, чтобы дать возможность Ларкину уйти, потому что смертельно боялся. Но он плакал, причинив мне боль, даже такую легкую. Еще: разве мог этот пакет с марихуаной оказаться в ящике случайно? Даже если он собирался совершить