Зачем дана вторая жизнь - Людмила Герасимова

Настырная девица тем временем продолжала интервьюировать бедного художника:

— Или вы прячете от нас свою новую подругу? Может, вы теперь боитесь красивых женщин, и она недостаточно хороша, чтобы её показывать в свете?

Максим побагровел; стало заметно, что он сердит, но сдерживает себя. Наконец получив микрофон, он коротко бросил в него:

— Без комментариев! — поднялся с яркого дивана, давая понять, что разговор окончен.

Корреспондентка, не смутившись, подскочила с сидения и устремилась к новой жертве, которой оказался Стас Пьеха. Лена перестала прислушиваться к ответам любимого певца, пыталась снова увидеть Максима на экране, но, к сожалению, он больше в камеру не попал. Его больше не было в праздничной толпе среди танцующих и разговаривающих знаменитостей. Передача закончилась, и Лена, вяло пережёвывая котлету с хлебом, всё вспоминала лицо Максима то смущённое, то расстроенное, то рассерженное.

Во время сборов в поликлинику на очередной приём к невропатологу, неожиданный звонок в дверь заставил Лену вздрогнуть и осторожно подкрасться к глазку. На площадке стоял незнакомец и продолжал давить на кнопку.

— Кто там? — испуганно пропищала она.

— Плотника вызывали замок поменять?

— А! — у Лены отлегло от сердца. — Простите, что не предупредила. Мне уже поменяли! Спасибо!

Плотник не уходил, а топтался у двери.

— Почему не уходите? Я же извинилась! Мне надо было вставить замок вчера, а вы не работали! Что мне оставалось делать? — громко объясняла она из прихожей.

— Да! Я сейчас уйду! Вы свою дверь видели? Здесь свежая краска, — пробасил мужчина.

Лена услышала звук работающего лифта. Его створки с шумом раскрылись и закрылись. Гудение удалялось, и девушка с опаской выглянула на площадку. В нос ударил запах краски — на коричневом фоне её двери красными буквами кричала крупная надпись: «Ненормальная». Вспомнился страшный сон, и Лена на ватных ногах вернулась в прихожую, закрыв многострадальную дверь.

— Что это? Не могла же покойница сама написать. И зачем это кому-то? Они, верно, хотят меня с ума свести или убедить людей в моём сумасшествии? — лихорадочно скакали мысли. — Ой! Надо же стереть эту гадость!

Лена силилась вспомнить, есть ли у неё растворитель, но нашла только жидкость для снятия лака, которая оказалась бесполезной. Пришлось кое-как оттереть руки и отправиться в поликлинику. На обратном пути, отсидев два часа под кабинетом в очереди, она купила ацетон и, следуя советам следователя, быстрым шагом пересекла двор, успев заметить на стоянке отсутствие светлой «Мазды».

Когда лифт поднялся и открылись створки, Лена в сомнении взглянула на зелёную цифру восемь на белой стене. Странно, но это действительно её этаж, а дверь почему-то чистая. Куда же делась отвратительная надпись?

Она в задумчивости провела пальцем по деревянной поверхности. Если бы не специфический запах, можно с уверенностью решить, что у неё галлюцинации и пора в психушку.

Лена юркнула в прихожую и заперлась, не забыв задвинуть и засов. Сердце колотилось у горла. Она с трудом соображала: кому понадобилось красить дверь, а потом оттирать. Эта загадка сводила её с ума. Мозг лихорадочно работал, но ответа не находил. От напряжения разболелась голова, пришлось выпить таблетку. Лена сняла парик, провела по ёжику волос рукой и решила: надо отдохнуть.

Уснуть никак не удавалось, в голову лезли разные мысли и все совершенно безрадостные. Неожиданная трель звонка подняла её с дивана и вынесла в прихожую:

— Наверное, бабушка пришла. Как кстати!

Забыв посмотреть в глазок, Елена распахнула дверь — в квартиру, прикрыв лицо букетом роз, ввалился высокий длинноволосый незнакомец в тёмных очках. Лена молниеносно оценила ситуацию и, влетев в ванную, закрылась на шпингалет. С той стороны чертыхнулись, дверь затряслась, и девушка стала молиться, чтобы выдержал запор. С каждым рывком он всё дальше отходил от створки, готовясь потерять крепёжные винты. Лена вцепилась в ручку и, повизгивая «Господи, помоги, Господи, помоги мне», тянула её на себя, смягчая толчки.

Внезапно в тесной ванной вместе с лёгким движением воздуха возникло благоухание, и в темноте заструился молочный туман. На глазах поражённой Лены белая пелена, собравшись в плотное облако, просочилась сквозь вздрагивающую дверь. Извне донёсся истошный, полный ужаса, вскрик, и следом — невнятный шум. Створку перестали трясти. Может, преступник изменил тактику, и за дверью её ждёт засада? Проходили минуты за минутами, Лена, сидя на прохладном бортике ванны, продолжала прислушиваться, боясь покинуть убежище.

— Что мне делать? Я же не могу здесь остаться жить? — соображала она. — И что за облако прошло через дверь? Очень похоже на то, что было в квартире Алины.

— Ленусь! Ты где? Что у тебя всё распахнуто? — это был голос Насти. — Лена! Лен!

Дверь ванной приоткрылась — в щели показались испуганные глаза хозяйки. Она часто заморгала, привыкая к свету.

— Ты что? Дверь не закрыла? — удивилась подруга. — Не в деревне живёшь. А вдруг кто чужой войдёт? Не боишься?! А что за розы валяются на полу? От поклонника в ванной спряталась?

Лена осторожно вышла в прихожую и молча двинулась по квартире, заглядывая в шкафы, под диван, на балкон. Настя в растерянности ходила следом, не понимая причины странного поведения подруги. Обход закончился осмотром наружного полотна двери, которая в итоге оказалась закрыта. Гостья в недоумении подпирала стену в коридоре, пока Лена звонила кому-то:

— Виталий Анатольевич! Я нечаянно открыла дверь, а он ворвался! Представляете, я успела запереться в ванной, он рвал дверь, рвал, а потом как закричит, и куда-то делся!

После паузы она продолжила:

— Хорошо, я буду ждать. Нет, у меня сейчас подруга!

— Теперь понятно, — сказала Настя, выслушав Лену. — Одно не пойму, почему ты дверь открыла? Тебя же предупреждали.

— Да я сама не знаю, как получилось. Ведь всегда в глазок смотрю. А тут как чёрт попутал. Подумала, что бабушка пришла, обрадовалась — такое настроение гадкое было. Вот и…

— Как ты думаешь, этот преступник облака испугался? Он такой слабонервный?

— Не знаю. Спасибо тебе, что пришла. А то я осталась бы жить в ванной — так боялась выйти!

— У тебя нечего пожевать, а то я прямо с занятий?

— Есть, конечно, сейчас вместе пообедаем! Идём, бабушка вчера наготовила всего.

Расположившись после сытного обеда в кресле, Анастасия вспомнила:

— Ты мне рассказывала о своих доисторических снах. Ты должна была родить. Так родила наконец, или нет?

— А! — улыбнулась вопросу Лена. — Да, родила девочку. Бабка Манефа принимала правнучку. Ещё, знаешь, через полгода после рождения дочери вернулся из плена Глеб, в шрамах, худой, измученный, но живой. Мы стали жить вчетвером. Больше мне ничего не снилось. Да практически я и не спала ночами: то у Алины вы не давали, то у себя с перепугу уснуть не могла. Кстати, что там у Али? Ночевала дома?