За горизонт - Сергей Анатольевич Панченко

– Я не в курсе, – честно признался капитан. – Наземные службы не отвечают, вы и сами прекрасно знаете, что творится на материке. Мы остались сами по себе, и бороться со стихией будем по своему разумению. Вы, журналисты, наверняка знаете больше меня о том, где можно накопать информацию о масштабах катастрофы. Пока интернет ещё существует, попробуйте разузнать. Я считаю, лучше знать правду, чем тешить себя напрасными надеждами.

– Приближается новая волна, – произнесли динамики.

На этот раз перерыв между высокими волнами оказался совсем небольшим.

– Уходите отсюда все! – громко распорядился Васнецов. – Больше нет смысла заделывать дыры. Закрывайте каюты и не открывайте больше. Удаляйте только воду, которая пойдёт из кают.

Его приказание повторили несколько раз, чтобы в каютах перед ударом никого не осталось. Раскрасневшаяся, растрёпанная Маарика с рюкзаком за спиной и сумкой в руках, выбежала в коридор и ткнулась в Васнецова, спешащего на мостик.

– Ой, извините, капитан, мои вещи были как раз в каюте, в которую ударил лёд. Собрала самое необходимое, остальное всё промокло, – она подняла сумку, чтобы продемонстрировать её, и капитан заметил, как тряслись её руки под тяжестью.

Васнецов без лишних слов выхватил сумку из её рук.

– Идёмте, я отведу вас в свою каюту. У меня есть утюг и сушилка, если надо что-то просушить.

– Надо, – призналась журналистка. – Но мне очень неловко.

– В нашей ситуации испытывать неловкость – это дар судьбы. Я дрожу от страха перед неизвестностью и больше ни о чём не могу думать.

– По вам не скажешь, – Маарика засеменила за капитаном, идущим размашистым шагом. – Вы выглядите, как обычно.

– Обычно у меня в ботинках так громко не хлюпает, – нашёл в себе силы пошутить капитан.

Его ботинки набрали воды и при каждом шаге издавали соответствующий «хлюп». Маарика засмеялась. Они быстро добрались до капитанской каюты. Васнецов открыл её, пропустил девушку вперёд, зашёл следом и быстро ввёл её в курс дела.

– Вот утюг, вот розетка, в душе сушилка. Пользуйся.

– Спасибо вам, капитан. Как только я высушу вещи, обязательно переберусь к кому-нибудь из коллег.

– Можете звать меня по имени, Сергей. А уходить не спешите, ещё неизвестно, когда я смогу вернуться сюда.

Капитан не стал ждать, что ему ответит Маарика, развернулся и спешно направился на мостик. Он успел туда как раз перед самой волной. Нос ледокола вспорол лёд и пошёл наверх. Обтекающие борта глыбы бились о них, разнося по судну пугающий грохот. «Север» забрался на волну. С высоты капитанского мостика на мгновение открылся вид на следующий вал, идущий с интервалом в несколько миль. Ледокол пошёл вниз, черпнул порцию льда, устремившуюся к надстройке. Через десяток секунд раздался удар. Мостик затрясся под его силой.

Глядя на стремительно приближающийся очередной вал, капитан понял, что бежать вниз и узнавать масштаб повреждений не имеет смысла. Больше ничего предпринять не получится. Стихия перешла на новый уровень.

Команда зароптала.

– Надстройку разнесёт, как будем ориентироваться?

– А что, если вода пойдёт в машинные отсеки?

– Мне кажется, что волны стали ещё выше.

– Мужики, прекратите панику. Она ещё хуже, чем шторм, – остановил ненужные разговоры Васнецов. – Не вечно же ему продолжаться, – произнёс он, хотя на ум пришла фраза, произнесённая Спанидисом, насчёт тысячелетних циклов.

Опасность разрушения надстройки вместе с мостиком и органами управления ледоколом была вполне вероятной. Если шторм не прекратится в течение нескольких часов, льды доведут работу до конца, лишив судно манёвра. Рулями ещё можно было управлять из машинного отделения в корме, но при ориентации вслепую можно было поставить судно бортом к направлению волны или наскочить на камни. Хотя последнее было маловероятно. Глубина росла, что тоже вызывало определённый страх перед силой стихии.

– Ничего себе! – эмоционально произнёс Перепечка.

Капитан выбрался из невесёлых мыслей и посмотрел на приближающуюся волну. Она была заметно выше и круче предыдущей, похожая на надвигающуюся стену. Настоящее цунами, усиленное льдом. Васнецов понял, что сейчас ему надо решить, покидать команде мостик или нет. Ледокол мог не вскарабкаться на такую волну, а поднырнуть под неё, получив сверху удар многотонными льдинами.

– Так, мужики, идите назад, в каюты или даже в машинное, я останусь у штурвала, – капитан окинул взглядом команду, надеясь на понимание.

– И я тоже? – переспросил вахтенный Перепечка.

– И ты. Идите. Как проскочим волну, возвращайтесь. У вас меньше минуты, спешите.

– Я никуда не пойду, – ответил боцман. – Семья у меня скорее всего, погибла, зачем я буду спасать себя.

– Я тоже останусь, – Тухватян широко расставил ноги, изображая из себя человека, готового к любым событиям.

Остальные члены команды, поддавшись общему, настроению тоже решили остаться. Необходимости в таком героизме не было, но капитану стало приятно, что вокруг него собрались отнюдь не трусы. Правда, Льва Перепечку, как слишком молодого, чтобы умирать, уговорили покинуть мостик.

Вал двигался навстречу ледоколу в полной тишине, нарушаемой только сигналами на приборной панели и отдалённым грохотом машин, приводящих судно в движение. На мостике никто не проронил ни слова. Волнение и тревога окутывали каждого члена команды, взирающего на мощь приближающейся стихии.

Звонок телефона раздался в напряжённой тишине, как выстрел.

– Чёрт! – Тухватян вздрогнул и полез в карман.

Он приложил трубу к уху. Глаза его мгновенно стали влажными, но в них светилась радость.

– Маша! Маша! У меня всё хорошо! У нас штормит немного. А как у вас? Что? Уходите из квартиры, это опасно. Ураган очень сильный, ломает дома, я по интернету видел. Бери детей и в подвал. Быстрее, у вас мало времени. Всё, давай, целую, – его голос дрогнул в самом конце.

Тухватян убрал телефон в карман и выдохнул. По всему было видно, что новость о живой семье придала ему сил и хорошего настроения. На волну он смотрел уже без прежней фатальной обречённости.

– Где они у тебя? – спросил Васнецов.

– В Саратове, у тёщи, – ответил старший помощник, едва скрывая счастливую улыбку. – У мамы.

Многие в этот момент испытали укол зависти к счастью Артура. Их семьи уже попали под разгул стихии и никак не отвечали ни на звонки, ни