Дети сумерек - Виталий Сертаков

Спокойно, главное — не суетиться!

Поверх тетрадей Гризли запихал в сумку смену белья, литровую бутылку воды и пару пачек печенья. Больше в доме не нашлось ничего пригодного для длительной вылазки. Он должен быть готов к тому, что после Марины домой не вернётся, а поедет прямо в гимназию! Он должен быть уверен, он спокоен, он абсолютно спокоен и расслаблен…

Так и не вспомнив, что же ещё потребуется, он отправился на кухню и сунул в карман охотничий нож, которым никогда не пользовался. Гризли вообще не мог вспомнить случая, чтобы ему понадобилось выйти на улицу с оружием в руках.

Он захлопнул дверь, и ускорившееся время ударило по барабанным перепонкам.

В лифте Гризли едва не наступил в жидкую вонючую лужу. Совсем недавно здесь кого-то вырвало, и этот «кто-то» явно переел сладкой кукурузы. Задержав дыхание, учитель дотерпел до первого этажа. Во дворе несколько тёмных личностей доламывали детскую горку. Гризли вырвался на проспект и принялся ловить такси. К его изумлению, пять или шесть машин, совершенно пустых, прибавили ходу, вместо того чтобы остановиться. Две столкнувшиеся машины под его окнами так и стояли — двери нараспашку, зажжённые фары, а вокруг крутилась стайка подозрительных подростков. На другой стороне проспекта за двойным рядом тополей горел табачный киоск. В пять утра на плоской крыше супермаркета несколько парней и девчонок в мешковатых джинсах отплясывали под ревущий магнитофон. Мимо Гризли проехала патрульная машина, но полицейские даже не задержались, чтобы поближе рассмотреть ночных танцоров. В последующие десять минут учителя физики чуть не сбил экскурсионный автобус. Он нёсся вдоль ряда припаркованных авто, практически вплотную к ним, царапая борта и сшибая боковые зеркала. Автобус оставлял за собой искры, отлетающие пластмассовые молдинги и шлейф вопящих сигнализаций.

Гризли в последний момент отпрыгнул на газон, провалившись при этом в лужу. Мимо него, коротко рыкнув, пробежала овчарка, волоча за собой телескопический поводок. Овчарка добежала до конца газона, нерешительно ступила на проезжую часть и припустила обратно. Наперерез ей кинулся бульдог в наморднике, также без малейших признаков хозяина, но с мокрым поводком. Обе потерявшиеся собаки растерянно тявкали, озирались на замершего Гризли.

Такси затормозило со страшным визгом. За рулём ухмылялся усатый человечек в тёмных очках. Стуча зубами от холода, Леонид запрыгнул на заднее сиденье. Его обдало вонью разлагающейся пищи и прокисшего пива. Первой мыслью было захлопнуть дверцу и послать шофёра с его мусорным баком на колёсах куда подальше, но овчарка выбежала уже на мостовую и приближалась прыжками.

Гризли задышал ртом. Под ногами катались бутылки, и чавкало что-то мягкое. Овчарка трусила следом. Миг спустя к ней присоединилась лайка в блестящем ошейнике, с медалью на белой груди. Гризли ошарашенно глядел на потерявшихся собак в заднее стекло, и только после нескольких крутых виражей до него дошло, что водитель так и не спросил адрес. Водитель даже не обернулся, зато врубил музыку.

— Мне надо на правый берег! — прижимая к животу сумку, прокричал физик.

— Берег левый, берег пра-авый! — раскатисто пропел шофёр.

И наступил на акселератор. Ближайший перекрёсток проскочили на красный, там моргали огнями две машины неотложной помощи и дымил перевёрнутый маршрутный автобус. По тротуару бежали две девушки, одна была без юбки. Шофёр, не снижая скорости, бросил руль, всем корпусом повернулся назад и подмигнул пассажиру. Для этого ему пришлось снять солнцезащитные очки.

— Зацепим красоток?

— Не надо, я очень опаздываю!

— Доставим в лучшем виде! — гаркнул шофёр и молодцевато подкрутил ус.

Гризли намеревался спросить, не сложновато ли водить машину по ночам в тёмных очках, но вопрос застрял у него в глотке. Потому что у шофёра были зелёные глаза и вертикальные зрачки. Ещё до того, как Гризли успел это осознать, весельчак за рулём снова нацепил очки и очень вовремя вернулся к управлению. Задержись он на секунду — и «мерседес» с шашечками на борту протаранил бы припаркованный грузовик.

Водитель чудом выровнял машину, Гризли швыряло на заднем сиденье, как мячик. Единственное, чего он хотел, — выйти из «мерседеса» живым. Он упирался руками и ногами, стараясь не удариться головой. Взывать к состраданию не имело смысла, усатый безумец за рулём выкрутил звук магнитолы до предела. Гризли казалось, что каждый зуб в его челюсти и каждый нерв вибрирует в такт песням Эминема.

На мосту машина попала в затор. Краном вытаскивали из реки опрокинувшийся автобус. В мелькающем свете маячков белая туша экскурсионного «хюндая» повисла на стальных канатах, как пойманный кит, из щелей под напором хлестала вода. На брезенте, прямо на тротуаре, в ряд выкладывали утопленников.

— Опа, опа, Америка-Европа! — весьма к месту забормотал таксист, объезжая заграждение и регулировщика с жезлом. — Эй, камрад! Водила бухой, что ли, был?!

— Двадцать семь китаёз утопил, придурок! — замахал жезлом мокрый полицейский. На миг из мрака выплыло молодое смеющееся лицо. Гризли при виде зубастой улыбки передёрнуло. — Надоело, видать, экскурсии возить, умора…

Водитель такси явно намеревался вылезти и поболтать с крановщиком, но сзади отчаянно засигналили, и он нехотя взялся за баранку. Гризли слегка перевёл дух. С каждой минутой на улицах становилось всё больше транспорта, разогнаться до сотни вряд ли бы получилось, но теперь учитель заметил кое-что, напугавшее его больше, чем смертельные автогонки.

У шофёра были слишком волосатые руки и слишком волосатый затылок. Счётчик он не включал вовсе. А переднее пассажирское сиденье и пол под ним превратились в свалку пищевых отходов. Там дребезжали и катались упаковки из заведений фаст-фуда, пустые пластиковые бутылки, тубы от чипсов и недоеденные куски хот-догов…

Однако машина шла ровно. Гризли решил, что дотерпит.

Утренний город походил на плоскую декорацию, в которой кто-то пробил чёрные жерла переулков. После моста усатый шофёр еле спас машину от ярко-красного грузовика «кока-колы». Непрерывно сигналя, занося зад на поворотах, грузовик пронёсся по тротуару, с диким скрежетом толкая впереди себя будку автобусной остановки.

Таксист выругался и захохотал. Из переулка наперерез бросилась щуплая человеческая фигура.

Завизжали тормоза микроавтобуса, едущего впереди в левом ряду. Такси дважды подпрыгнуло на чём-то мягком. Гризли ударился головой о потолок, вцепился в сиденье. Больше всего в эту минуту ему хотелось скрестить пальцы, ущипнуть себя и проснуться. Очкарик со смехом выровнял машину, затем полез рукой под сиденье, опустил спинку и до предела отодвинулся назад. Гризли с замершим сердцем следил, как шофёр играет в гонщика. Каким-то образом, почти лёжа, коротышка ухитрялся, чуть ли ни обнимать руль. Его волосатые руки почти по локоть торчали из укоротившихся рукавов курточки. Стальной браслет на запястье лопнул, циферблат часов отлетел Гризли на колени.

«Ни слова, не скажу ему ни слова! — повторял себе Гризли — Только бы доехать, только бы».