Ветер разлуки - Соня Мармен

– Ты… ты был там? И ты не показался нам? Алас!

– Я не смог. Это было бы слишком больно.

Колл шагнул вперед. Теперь их разделяло расстояние, равное вытянутой руке. Сердце Александера забилось в груди как сумасшедшее, будто маленький зверек, который ищет спасения от затаившегося в темноте хищника. Вдоль позвоночника скатилась капелька пота.

– Как отец?

– Могло бы быть и хуже. Наш отъезд стал для него ударом. Ты же знаешь, как он относится к тем, кто берет подачки у sassannach! Но он понимает, что заставило нас пойти в солдаты. Хайленд больше не может дать нам ничего, кроме отчаяния. Дункан Ог с Ангусом остались жить в долине, они о нем позаботятся. После Каллодена им пришлось нелегко. Ты же знаешь, что наш брат Джеймс погиб в том бою? И Рори тоже. А через четыре года солдаты Черной стражи повесили Томаса, сына Ангуса. Он в них стрелял, и они его казнили! Наша сестра Мэри вместе с мужем Дональдом уехала жить в Глазго, он там работает на крупного торговца табаком. У них двое детей, и живут они очень бедно в квартале, пользующемся дурной славой. Но ты же знаешь Мэри, она ко всему относится философски…

– А ты, Колл? Ты еще не женился? – с горькой усмешкой спросил Александер, понимая, что навсегда останется для этой семьи чужаком.

– Нет. Я оставил в долине невесту, Пегги Стюарт, но ей всего четырнадцать.

Александер присвистнул.

– Четырнадцать лет?

– Она влюбилась в меня, как кошка. Чтобы ее порадовать, я сказал, что мы с ней помолвлены. Но с родителями я еще не говорил. Понимаешь, Пегги девушка очень хорошая, но она еще слишком молоденькая, чтобы выходить замуж. Когда эта война закончится, она как раз повзрослеет, и если все еще будет любить меня, мы поженимся. Может, даже привезу ее в Америку. Говорят, там хорошие земли и знатные урожаи.

– Наверняка она очень хорошенькая, раз ты хочешь к ней вернуться после войны, а, Колл?

Брат на мгновение задумался. Потом со вздохом кивнул.

– А ты? Тебя кто-то ждет?

«В загробном мире – наверняка!» – ответил он брату мысленно.

– Нет.

Соблюдая негласное соглашение, они старались не говорить о Джоне, когда этого можно было избежать. И все же брат словно бы стоял между ними. Меньше всего на свете Коллу хотелось досаждать Александеру вопросами о том, что заставило его избегать родичей. Он был слишком рад снова обрести брата после стольких лет разлуки.

– Разрешишь написать отцу, что ты жив и здоров?

Вопрос не обрадовал Александера, и ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не сказать резкость.

– Если ты думаешь, что это хоть немного обрадует отца, пиши, я не могу тебе запретить.

Эти слова и притворное равнодушие, с каким они были произнесены, заинтриговали Колла. Завеса тайны, окружавшей длительное отсутствие Александера, внезапно приподнялась. Его брат постоянно искал внимания отца, не понимая, что тот в одинаковой степени любит всех своих детей. Что-то гложет Александера, не дает ему вернуться к своим, и это «что-то» связано с отцом и Джоном. Ревность? Угрызения совести? Между близнецами наверняка что-то произошло, и со временем он обязательно узнает правду… Пока же у него было одно-единственное желание – возобновить отношения с Александером.

Он протянул руку, предлагая брату заключить перемирие и положить тем самым конец отчужденности, причины которой были ему неизвестны. Александер посмотрел на протянутую руку, потом пожал ее. Это прикосновение разбудило в обоих братские чувства, взбудоражило кровь, которая их объединяла. Братья энергично, уже не подавляя эмоций, обнялись и пролили слезы радости по поводу встречи и того, что, как они оба знали, было безвозвратно потеряно.

* * *

Ближе к концу восьмой недели плавания из тумана появились очертания скалистого берега, отражавшего атаки моря столь же упорно, как и его жители давали отпор завоевателям. То была Акадия[48]. Солдатам сообщили о том, куда плывет корабль, только после того, как они провели в море полтора месяца.

Флотилия остановилась в нескольких милях от порта Галифакс. Основанный в 1749 году генералом Эдвардом Корнуоллисом, город служил британским войскам морской базой на полуострове, где было весьма ощутимо французское присутствие. Прошло совсем немного времени, и на территории крепости стали селиться гражданские. Привлеченные растущей промышленностью и богатым рыбным промыслом, сюда устремились переселенцы из Новой Англии[49], Шотландии, Ирландии и даже Германии.

На момент повествования в городе собралось порядка двенадцати тысяч солдат Георга II. Их целью был захват крепости Луисбург, располагавшейся к востоку на территории французского анклава на острове, который сами французы после смерти Людовика XIV стали называть Руайяль, то есть Королевский остров, а англичане – Кейп-Бретон. Крепость, возникшая на нем по капризу коронованной особы, превратилась в бездонную бочку, в которой бесследно исчезали луидоры, предназначенные для обеспечения провизией и вооружения столицы Новой Франции[50]– Квебека.

После нескольких недель интенсивной военной подготовки полк снова погрузили на корабли, и флотилия направилась к Луисбургу. Однако французы откуда-то узнали о приближении противника, и командиры английских частей, чья тактика основывалась на эффекте неожиданности, приняли решение отложить военные действия до следующего года. Это решение вызвало разочарование в солдатской среде: многие уже представляли эту битву первым этапом на пути к победе.

В начале октября хайлендский полк Фрейзера вышел в море и направился к Нью-Йорку, где ему предстояло провести зиму.

* * *

Бостон, апрель 1758 года. Солдаты выстроились на отдраенных до блеска палубах под пристальным взглядом адмирала Эдварда Боскауена. Генерал Джеффри Эмхерст, командовавший экспедицией в Луисбург, отдал приказ собрать все силы в Галифаксе для масштабных учений. Молодой бригадный генерал Джеймс Вольф командовал дивизионом, в который входил хайлендский полк Фрейзера. К концу мая солдат снова погрузили на суда, взявшие курс на остров Кейп-Бретон, близ которого второго июня и были брошены якоря.

Окруженный туманом и болотами Луисбург, неприступное логово французских пиратов, долгое время державших в страхе капитанов английских кораблей, высился на скале. Расположенная в стратегическом месте (на южной стороне при входе в залив Святого Лаврентия), крепость стала для англичан и французов яблоком раздора. В первый раз англичанам удалось отнять ее в 1745 году в ходе войны за австрийское наследство. Однако после подписания мирного договора в Экс-ла-Шапель в 1748, к величайшему разочарованию завоевателей, форт пришлось вернуть Франции. Но все течет, все меняется…