Загадка Эдгара По - Эндрю Тэйлор

Когда я покинул таверну «Фонтан», туман сгустился еще сильнее. Глаза болели и слезились, из носа потекло. Я пробирался через кашляющую и плюющуюся толпу по направлению к Семи Циферблатам. По дороге я миновал церковь Святого Джайлса. Сама церковь возвышалась, как огромный серый кит на ложе океана. Казалось, я путешествую по городу, покоящемуся на дне моря, по подводному царству.

И только я развил эту фантазию, как вспомнил, что в Сент-Джайлс люди и правда тонули. Несколько лет назад в пивоварне «Подкова» взорвалась огромная цистерна с пивом. Тысячи литров пива, словно приливная волна, хлынули в церковный приход, смывая прилавки, телеги, сарайчики, животных и людей. А здесь многие жили в подвалах. Эти подземные дома залило, и восемь человек утонули, захлебнувшись в пиве.

Мысль о карающей волне, несущейся через улицы и переулки, подкрепила мучающее меня подозрение.

Это ощущение незаметно наползало на меня, постепенно становясь все более ощутимым, словно влага на простынях. Хотя я оборачивался и снова и снова посматривал через плечо, из-за тумана было сложно увидеть отдельных людей в толпе, буквально наступавшей мне на пятки.

Я остановился на углу, чтобы определиться, куда идти дальше, и тут шаги за моей спиной тоже, кажется, остановились. Я повернул направо на Нью-Комптон и пошел в обратном направлении. Теперь я уже был убежден, что кто-то действительно за мною следит. Я продолжал идти на запад, а затем резко повернул на Эрл-стрит и снова двинулся по направлению к Семи Циферблатам. Моя уверенность несколько пошатнулась. Я слышал вокруг себя столько шагов, что не мог выделить шаги человека, следившего за мною.

Я пересек Семь Циферблатов и медленно пошел по Куин-стрит, придерживаясь левой стороны и заглядывая в каждое здание, мимо которого проходил. Дойдя почти до середины улицы, я обнаружил небольшую лавочку, за мутным окном которой виднелась клетка с попугаем. Я толкнул дверь и вошел внутрь. Попугай пронзительно заверещал, издав странный резкий крик из трех слогов, которые постоянно повторялись. Еще мгновение, и этот крик превратился в слова и обрел смысл.

— Ayez peur![22]— голосила птица. — Ayez peur!

Комната была всего лишь около восьми футов в длину и восьми в ширину, и в ней пахло дымом и канализацией. Тем не менее это было наименее вонючее и самое теплое место на всей улице. В дальнем углу над печкой сгорбился какой-то человек. Он был одет в пальто, волочившееся по земле, кашне и замызганную шапочку из черного бархата. Ноги укутаны одеялом, чтобы защитить от сквозняка. Хозяин лавки повернулся поздороваться со мною, и я увидел чисто выбритое мясистое лицо с величественным, хоть и морщинистым лбом.

— Предсказываю судьбу, пишу на заказ баллады, как политические, так и любовные, лечу людей и животных, — нараспев произнес он зычным, хорошо поставленным голосом в манере, уместной для проповедника. — Лекарства от тяги к женскому полу, амулеты, исполняющие все желания людские как на этом, так и на том свете, комнаты на месяц или посуточно. Теодор Иверсен к вашим услугам, чего изволите?

Чтобы собеседник не превзошел меня в вежливости, я снял шляпу и поклонился.

— Имею ли я удовольствие беседовать с владельцем сего заведения?

— Ayez peur! — сказал попугай за моей спиной.

— Да, я арендую этот магазин, но смогу ли продлить аренду и в следующем году — это другой вопрос. — Иверсен положил трубку на столик перед печкой. — Полагаю, вы пришли сюда не за тем, чтобы узнать свое будущее, да и амулет вам тоже не нужен. Остаются лекарства и комнаты внаем.

— Ни то ни другое, сэр. Насколько я понимаю, один из ваших жильцом — мой старинный знакомый, мистер Дэвид По.

— Ах, мистер По! — мой собеседник отвернулся, чтобы помешать содержимое железной кастрюльки, стоявшей на огне. — Благородный джентльмен. Очень страдал от зубной боли.

— Он сейчас дома, сэр?

— Увы, нет. К сожалению, он покинул мою скромную обитель. По крайней мере, я так понял.

— Могу я поинтересоваться, когда именно?

Мистер Иверсен поднял брови.

— Два, нет, три дня назад. Перед этим он пару дней никуда не выходил из-за зубной боли. Неприятная штука в любом возрасте. На мой взгляд, так лучше уж совсем без зубов. Я предложил ему болеутоляющее, но он отклонил мою помощь. Ну, если джентльмен хочет страдать, то кто я такой, чтобы мешать ему.

— А он сообщил, куда собирается?

— Нет, ничего не сказал. Ушел потихоньку словно вор, хотя в отличие от вора ничего не украл. Неважно, он ведь все равно заплатил до конца недели.

— Значит, он покинул ваш дом навсегда?

— Не могу сказать. Вообще-то я знаком с безошибочными способами предсказания будущего, и будучи седьмым сыном седьмого сына, разумеется, обладаю даром ясновидения, но взял за правило никогда не использовать свои таланты ради себя самого.

— Ayez peur! — снова закричал попугай.

— Чертова птица, — буркнул мистер Иверсен. — Сударь, за вашей спиной на стуле лежит кусок мешковины. Не могли бы вы накинуть его на клетку?

Повернувшись, я уловил боковым зрением какое-то движение. Кто-то подглядывал за нами в окно. Стекло было закопченным и грязным, отчего все объекты по ту сторону окна покрывала рябь, словно они находились под водой. Нельзя исключать, сказал я про себя, что мое богатое воображение превратило эту самую рябь в шпиона. Я накрыл клетку и снова повернулся к владельцу лавки.

— Если вы полагаете, что мистер По может вернуться, значит ли это, что его вещи все еще в комнате?

Мистер Иверсен ухмыльнулся.

— Я хотел бы осмотреть комнату своего друга. Возможно, там я найду подсказку, куда он мог уехать.

— Еще одно правило: в комнаты допускаются только жильцы. Настоящие и, конечно же, потенциальные, которые, естественно, могут выразить желание осмотреть комнату, оценить ее размеры и так далее.

— Значит, если бы я был потенциальным жильцом, то вы не стали бы возражать? Скажем, если бы я снял у вас комнату на день, как только она освободится.

— Ну что вы, разумеется, я бы не возражал, — мистер Иверсен широко улыбнулся. — Пять шиллингов в день с человека за комнату и пуховую перину. Удобства во дворе. За дополнительную плату служанка может принести вам воды, убрать постель и тому подобное.

— Пять шиллингов?

— Включая шиллинг за различные принадлежности.

Я вытащил кошелек и заплатил небывалую цену за комнату, в которой даже не стану ночевать.

— Благодарю вас, — сказал мистер Иверсен, пряча деньги в складках своей одежды. — А теперь мне потребуется ваша помощь.

Иверсен стряхнул со своих ног одеяло, и я увидел, что на нем вовсе не пальто, а длинное черное одеяние, как носят монахи, на котором вышиты алхимические и астрологические символы, правда, еле видимые в тусклом свете из-за грязи и ветхости. Обут Иверсен был в огромные кожаные туфли. Убрав одеяло, он полностью открыл кресло, на котором сидел. К ножкам кресла были прикреплены колеса, к спинке — поручень, а ноги Иверсена покоились на подставке.