Академия Космического Флота: Спасатели - Селина Катрин

о которых говорила цваргиня. Действительно, рубка «Солнечного ветра» носила явные признаки его плохого настроения. И самое поганое, что на этом межзвёзднике, в отличие от КС-700, не водилось роботов-ремонтников, то есть по возвращении объяснять царапины всё же придётся.

— Ты себя не контролируешь, Ивес, — чётко глядя в глаза старшему на корабле, сказала Дени. — Ты уже сейчас злишься и безотчётно ревнуешь Кристину. Скажи ей правду, что у тебя сформировалась привязка, которую ты не в состоянии порвать. Что она стала твоим основным источником бета-колебаний. Неужели ты думаешь, что Крис начнёт гнуть пальцы и что-то требовать за то, чтобы ты мог время от времени находиться с ней рядом и спокойно питаться её эмоциями?

— Я так не думаю, — через силу выдавил Ир’сан.

Соврал.

Все женщины чего-то хотят, а мужчины с жёсткой привязкой — лишь ресурсы для них. Он не видел на Цварге ни одного соплеменника, который не старался бы во всём угодить жене. Даже его собственная мать, до конца не понимая, что это такое — зависимость от бета-колебаний, — крутила отцом как хотела. И вот Дениз тоже считает себя вправе вмешиваться в его личную жизнь и давить.

— Скажи ей, — повторила собеседница и упрямо сложила руки на груди. — Она моя подруга. Если с тобой что-то произойдет из-за нехватки бета-волн и она узнает обо всём постфактум, то будет винить себя. Если не скажешь ты, то это сделаю я.

Чувствуя горечь во рту, Ивес достал коммуникатор и быстро написал короткое сообщение:

«Крис, надо поговорить. Я зайду к тебе сегодня после отбоя».

Затем развернул его экраном к цваргине и коротко рыкнул:

— Довольна?!

Дени медленно кивнула.

— Вполне.

Глава 16. Люди, садовники и таноржец

Кристина Соколова

Коммуникатор провибрировал. Я потянулась и вздрогнула, когда увидела сообщение от Ивеса:

«Я зайду к тебе сегодня после отбоя».

Секунду думала, затем всё же быстро набрала ответ: «Хорошо».

Общение с людьми на корвете, постоянная беготня по коридорам нижней палубы, решение мелких проблем и учёба меня слегка перезагрузили. Возможно, адмирал Леру как раз и рассчитывал, посылая меня на задание с восьмой группой, что последствия электрошоковой терапии начнут постепенно сходить на нет, и в этом заключался его хитрый план. Не знаю. В медицинском отсеке КС-700 всё моё пребывание сводилось к вопросам навязанной фобии, а на межзвёзднике я была так занята, что времени размышлять об этом просто не оставалось.

Контактировать с Дениз, Хальгардом и Селвином стало существенно проще. Не могу сказать, что всё окончательно вернулось на круги своя, но я перестала вздрагивать и чувствовать, что вот-вот потеряю сознание от прикосновения пятой руки пикси. Я очень старалась и надеялась, что со стороны мои проблемы с психикой не видны.

На днях я вежливо поблагодарила Хэла и взяла у него из рук поднос, когда он забыл надеть затемняющие визоры. На следующий день Селвин проспал, опоздал на летучку, забыл мундир и встал рядом со мной. Я мужественно продержалась всё утреннее собрание и не отошла с места ни на шаг. В тот же день Дениз постучалась за женской мелочевкой, и я впустила её внутрь каюты, чтобы люди не заметили цваргиню. Захухри вообще были уверены, что «Солнечным ветром» управляет экипаж, состоящий исключительно из людей, и никто не стремился их убедить в обратном.

А вот Ивеса по-прежнему видеть совсем не хотелось. Точнее — и хотелось, и было страшно. Маетно. При мыслях об Иве ныло сердце…

«Кто, если не он?»

Вероятно, если бы он вёл себя так же, как ребята из восьмой группы — будто ничего не случилось и не изменилось, — я бы не чувствовала глубинный страх от одной мысли оказаться с ним в замкнутом помещении наедине. Но что-то было не так: на летучках всё время чудилось, что он прожигает меня насквозь своими фантастически яркими аквамариновыми глазами; стоило чуть-чуть расслабиться, как он напоминал о себе сообщениями; если мы встречались на верхней палубе, он непременно меня задерживал. Даже тогда, когда я работала с людьми, не покидало зудящее ощущение, что он за мной наблюдает.

Это напряжение сковывало внутренние органы, мешало дышать, парализовало волю и мысли. И самое поганое: никак не получалось понять, то ли я всё это себе воображаю и наше взаимодействие было таким и раньше, а я не замечала, то ли цварг действительно ведёт себя так, будто что-топозволяетему это делать. О последнем варианте думать хотелось меньше всего…

— Милочка, а у вас в лазарете крема увлажняющего не найдётся?

Багила, дочка толстухи с половником, забрала из рук Селвина боксы с едой, томно потянулась, выпячивая грудь, и уставилась на моего напарника, хотя обращалась явно ко мне. Знала бы она, что он не человек, а пикси, то наверняка не строила бы глазки.

— Простите? Увлажняющий крем? — переспросила я. На днях эта же пухлая дамочка устроила истерику со сломанным ногтем и требовала срочно всё бросить и найти ей пластырь…

— Да. — Багила капризно надула губки и обвиняюще ткнула в меня указательным пальцем: — Жара у вас на корабле, просто ужас, у меня вся кожа потрескалась! Мне нужен крем или молочко… Ну и от массажа я бы тоже не отказалась. — Она стрельнула густо накрашенными глазками в лейтенанта Санди, а я мысленно лишь покачала головой.

Как только эта фифа собирается жить на Техоре? Она понимает, что никакой косметики от сухости кожи там не будет?

— Мы что-нибудь поищем и непременно занесём, — чопорно произнесла я и толкнула столик, показывая, что мы закончили с этой каютой.

— Бр-р-р! — сказал Селвин сразу же после того, как девица закрыла дверь. — Она меня пугает. Морковка, не в службу, а в дружбу, давай ты занесёшь ей всё, что она просит?

— Без проблем. — Я кивнула. — Тогда твои каюты вон те, а мои вот эти две.

— Договорились.

Я подхватила ланчбоксы, постучалась вначале к Питу и просунула самому подозрительному пассажиру «Солнечного ветра» еду через тонкую щелку, привычно отвечая на вопросы:

— Нет, не отравлено. Нет, на гамма-излучения не проверяли, но еда соответствует качеству не ниже восьмёрки по десятибалльной шкале Межгалактической Организации Здоровья. Да, можно заменить на любой другой бокс.

В следующей каюте была молодая пара с детьми, только на этот раз дверь открыли не родители, а семилетняя кудрявая темноволосая девочка по имени Зоя. Упрямым взглядом и