Демон - Евгений Щепетнов

Раны на нем обычно заживали хорошо, такова особенность модифицированного тела, но это тело требовало много пищи, чтобы восполнить истраченные ресурсы. А потому…

Больше думать не мог – сорвался с места и быстрым шагом пошел к порту, обходя стену верфи широким полукругом. Где можно недорого поесть? Где тебя не спросят, почему лицо изуродовано таким шрамом, и не поинтересуются, откуда ты взялся и чем занимаешься? Конечно, в порту. Какого только сброда тут нет! Многие из тех, кто попадался Адрусу навстречу, выглядели ничуть не лучше, чем он, а часто – еще хуже. Рожи со шрамами, руки, украшенные причудливыми татуировками, на поясе – ножи и кинжалы, размерами схожие с мечами, – здешний народ шутить не любил. И даже если официально это всего лишь матросы с обычного купеческого корабля – обмануть такого, как Зверь, невозможно, он чуял «своих». Таких же убийц, как и он, способных мгновенно оборвать жизнь человека.

Отличались они от Зверя только в одном – он не хотел убивать ради денег, а для них это было самое главное занятие, работа, которой мужчины отдавались со всей страстью своей темной души.

Как ни странно, среди них немало и женщин: жилистые, сильные, они мало чем отличались от мужчин даже внешне – широкие штаны, свободные цветастые рубахи, на коротко постриженных головах такие же яркие платки, уберегающие голову от солнечного удара.

Купцы всегда были наполовину торговцами, наполовину разбойниками – ни один купец не упустит своей прибыли, если видит более слабый корабль, который можно взять на абордаж. Тем более если этот корабль вражеский! Потому в командах купцов более чем хватало звероподобных личностей. И когда эти личности сходили на берег после очередного рейса – все оказывались в одной из портовых таверн, коих имелось в припортовом районе превеликое множество. Пройдя сквозь сеть харчевен, они же бордели, моряки лишались большей части своего заработка, политого потом, а нередко и кровью.

Впрочем, такова жизнь. Было так до того тысячи лет, и будет так всегда, пока существуют море и моряки.

Скоро Адрус уже сидел за столом в полутемном, пропахшем дымом и пряностями заведении в полукилометре от входа в порт. Это было не самое грязное, не самое дешевое заведение, в нем застиранные передники подавальщиц полоскали хотя бы раз в неделю, в отличие от грязных портовых забегаловок, пропахших пролитым вином, дешевым пивом и сладкими благовониями смердящих портовых шлюх.

Щенок не отличался особой брезгливостью – отучили! – но не хотел есть совсем уж гадкую пищу, которую приготовили неопрятные повара. Зачем лишний раз испытывать судьбу и свой организм, даже если он способен переварить наконечник стрелы? И без того проблем выше головы, не хватало еще получить пищевое отравление от испорченных продуктов и каждые пять минут отмечаться в мерзком вонючем трактирном сортире, кишащем крысами и личинками мух.

Похлебка была густой, вкусной, мясо в ней не походило на крысятину, а потому скоро в теле возникло чувство приятной истомы, а мысли потекли плавно, и жизнь уже не казалась такой беспросветной.

Где спрятаться? Где в первую очередь будут разыскивать Эндела? Когда шел сюда, слышал, как глашатай выкрикивает указ короля о поимке негодяя-убийцы, – Морда тут не соврал. Конечно, искать начнут в трактирах, в воровских притонах, там, где сейчас бегает Морда, единственный человек, способный связать Адруса и Эндела, единственный, кто может сболтнуть языком. Сболт-нет – и понесутся слухи по всей округе! А слухи-то ох как хорошо разносятся! Только шепни!

Ну да, Морде вроде бы и незачем болтать, в него самого ударит рикошетом, но… что не делают люди в пьяном виде? Вино – враг человека. Ничего хорошего оно ему не дает, кроме кажущегося облегчения, кроме минутной эйфории, в дальнейшем сменяемой тяжким похмельем и, как следствие, болезнями.

Морда хитер, но не умен. И от него можно ждать чего угодно.

Кстати сказать, существовала и еще одна опасность – Морду могли поймать по какому-нибудь другому делу, и тогда заплечных дел мастера вытащат из него все что можно. Под пытками он расскажет и о Щенке, и об Адрусе. Адрус знал, как это бывает – хватают первого попавшегося заключенного и начинают его пытать: «Расскажи все, что ты знаешь о своих товарищах, знакомых, друзьях! Расскажи – и, если нам понравится рассказ, пытка прекратится!» Обычная схема допроса в Тайной службе. Заключенный рассказывал, рассказывал, рассказывал… и умирал под пытками. Как обычно, обещать – это не то же самое, что выполнять. Но прежде чем умереть, преступник все и всех выдавал. Если Морду возьмут – он точно наведет на Адруса, надеясь на прощение. И, скорее всего, ничего не расскажет о себе, не выдаст свои преступления, постарается спихнуть их на другого! Вряд ли кто-то потратит на него сыворотку правды – невелика птица, обычный уличный разбойник.

Мучил и другой вопрос – разве не Анга была убита? Откуда взялась вдруг эта родовитая дама? С какой стати убийство этой дамы приписывают ему, Щенку? Он не спал ни с одной родовитой дамой! Анга, только она имела доступ в его постель! Странные дела творят боги…

Итак, где спрятаться? Мастер Смерти умеет не только убивать. Чтобы убить, нужно еще и подойти к жертве, а когда закончил свое дело – суметь уйти. Иначе этот мастер не стоит потраченного на него времени обучения. И одна из первых истин, вдолбленных в голову тихим убийцам: «Хочешь спрятать вещь – положи ее на видное место! Туда, где никто не будет ее искать!»

Где не будут искать Щенка? На государственной службе. А где, на какую государственную службу принимают всех подряд, даже бродяг и нищих? Конечно, в армию!

Адрус доел похлебку, посмотрел в пустую миску и сдержал желание вытереть ее кусочком лепешки – что ни говори, а какое-то понимание воспитанности в него вбили вместе с боевыми искусствами.

Допил из кружки слабенькое жидкое пиво, все достоинство которого было лишь в том, что оно холодило глотку (видимо, бочонок хранился на леднике), подозвал вышибалу, недолго поговорил с ним и через несколько минут уже шагал по каменной мостовой к порту. Там, за воротами, находился вербовочный армейский пункт – рядом с портовой управой, трехэтажным каменным зданием, больше похожим на крепостной замок, чем на то место, в котором сидит начальник порта и вся его многочисленная свита, начиная с уборщиц, со стражников, собирающих мзду за постой кораблей, и заканчивая двумя смазливыми помощницами начальника и несколькими бухгалтерами, ведущими подсчет портовой прибыли.

Стражники, кроме поддержания порядка в порту, исполняли еще и роль таможенников, проверявших грузы, и за место стражника нужно было выложить начальнику порта кругленькую сумму, которая окупалась в считаные месяцы.

Выгодное дело – контролировать поток товаров. И начальник порта, и его заместитель, и все, кто имел отношение к портоуправлению, жили безбедно и, можно даже сказать, богато. Более пятидесяти процентов товаров доставлялось по морю, и часть денег, которые платили за эти товары, оседала в карманах чиновников.

Вербовочный пункт находился в торце здания, под вывеской – выцветшей, битой ветрами, дождем и чьей-то злой рукой. На ней был изображен вербовщик, вручающий новобранцу огромный мешок с золотом, и сам новобранец, растянувший в идиотской улыбке свои толстые губы селянина. Лицо вербовщика рассмотреть было невозможно – чья-то зловредная рука избила его камнями, изрешетила то ли из лука, то ли из арбалета – дырки в ржавом металле густо усыпали вдавленное внутрь вывески лицо.