Неадекватная няня - Елена Николаева

Поцелуй Дмитрия сродни вызову, глубокий, огненный, взрывает внутри меня внезапные впечатления, превращая их в яркие вспышки не только в глазах, в голове, в моём воображении, но и во всем окружающем нас пространстве. Похож на фейерверк из сочных красок, которые раз за разом выплёскиваются из вёдер на кипельно-белый холст, переплетаясь и смешиваясь брызгами в яркие и необычные радужные тона.

Его губы нещадно вырывают из глубины моей души глухие стоны вместе с затаившейся страстью, с которой я не в силах больше бороться. Она распускается внизу живота как первый цветок под ярким утренним светом, расправляя упругие лепестки, приобретая нужную форму, превращаясь в огненный шар. Да и стоит ли подавлять в себе мощные чувства, что спонтанно нахлынули будоражащей волной в который раз? Отбросив лишние мысли, погружаюсь в эйфорию с головой, ловя каждый ошеломляющий момент. Я больше не хочу себя сдерживать в его объятиях. Мне хочется взорваться сахарной пылью от искр, проскакивающих между нашими телами, сгореть дотла от сладкого безумия, раствориться во власти мужчины, чтобы сбросить с плеч хотя бы небольшую толику боли и разочарования. Пусть на раз. Пусть завтра всё будет иначе. Сейчас жажду забыться на короткое мгновение, ощутить себя настоящей, живой, желанной… стать такой, какой он хочет меня до безумия — раскрепощённой, сумасшедшей маленькой девочкой, которой никогда не была для другого…

Оторвавшись от поцелуя, сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и попытаться вернуть в норму участившийся пульс. Дима также дышал надрывно, прижимая меня к себе настолько сильно, что если бы между наших тел не было бы преград, наши клеточки срослись бы воедино. В его тисках настолько уютно, упоительно, что хочется молить не раскрывать их, не отпускать меня, хочется кричать, чтобы держал ещё крепче, сжимал до хруста косточек, до боли, чтобы я задыхалась, чувствовала реальность, не уверяла себя в обратном.

Пытаюсь услышать себя и тут же понимаю, что принципиальные убеждения напрочь выветрились из головы, предоставив волю несдержанным желаниям, диким природным инстинктам. Раньше я не теряла рассудок от вожделения, могла анализировать хотя бы часть своих действий. Сейчас все иначе. Крышесносно. Захватывающе. Адреналин зашкаливает в крови. Прислоняюсь носом к его груди и, словно зависимая, втягиваю запах, который с легкостью может заменить пару бокалов шампанского, чтобы вскружить голову до предела. Дима, сменив тактику, молча следит за мной, терпеливо выжидая моих окончательных действий. Никакого напора, никаких настойчивых приёмов, ни единого желания вслух. Полностью отдал инициативу в мои руки. Я же вижу, как ему трудно сдерживать себя. Теряюсь в догадках от резких перемен. Боже, я сто лет не приставала к мужчине, чтобы переспать с ним. Чувствую себя развратной монашкой. Но это настолько заводит, что я продолжаю пытки над его чувствительным телом.

Отпустив его шею, скольжу ладонями вниз по ключицам, направляясь к груди, затрагивая подушечками пальцев каменные горошинки сосков, втягиваю резко воздух и останавливаюсь на них. Мне хочется лизнуть небольшие бусинки, попробовать вкус его кожи, ощутить их твёрдость на языке. Что я и делаю. Прислонившись губами к груди, рисую его соском контуры своих губ, медленно, чётко, будто косметическим карандашом обвожу границы, за которые не должна выходить помада. Пальцы мужчины на ряду с его низким стоном сжимают волосы на моём затылке, разгоняя тепло по коже головы. Обрисовываю круг солоноватой ареолы кончиком языка, прихватывая зубами горошинку, затем дую на неё, остужая жжение, при этом наслаждаюсь бешеным стуком его сердца. Никогда не испытывала прилива огненной лавы в промежности от того, что я сейчас делаю. Мне хочется большего. И я, терзая ртом один сосок, накрываю ладонью второй и, слегка надавив на грудь, «катаю» его, будто маленький пластилиновый шарик.

— Нааастя… — раздаётся отдалённо в моей голове хриплый мужской стон. Знаю, что увлеклась, но мне безумно хочется играть с ним, наслаждаясь его чувствами и своей властью. Поднимаю опьяненные глаза вверх и ловлю такой же пьяный и безумный взгляд Дмитрия.

— ТТТтттттть… Сейчас я буду главной… Хочу изучить твоё тело… — увлечённо заверяю его в своих намерениях.

— Пока ты его изучишь, я кончу в трусы, милая… — сладко протянул, прожигая мои губы пронзительным взором. Я же, в свою очередь облизнулась, будто передо мной поставили трёхэтажный свадебный торт с кучей взбитых сливок и сочных кусочков разнообразных фруктов, облитых шоколадной патокой, чем спровоцировала новый, жёсткий, обжигающий, мимолётный поцелуй.

— Ммм… — простонала, слегка укусив его язык. Выдыхая истому в рот Дмитрия, добавила:

— Ты сейчас не командуешь мной… Я хочу распробовать тебя на вкус…

— Уверена, что не струсишь? — Дима с лёгким нажимом погладил большим пальцем мои губы и ухмыльнулся. Я не имела ввиду минет. Но его красноречивый взгляд дал понять, что он не отступит, пока не добьётся желаемого. Прижав мой живот к своему возбужденному паху, прошептал на ухо, приласкав его горячим языком:

— Ты меня заинтриговала, Ася… Хочу посмотреть, как далёко ты можешь зайти, отпустив на волю предрассудки…

— И я… хочу… узнать… — низко произношу прерывающимся от волнения голосом, а сердце подпрыгивает у самого горла и пляшет польку, не позволяя вдохнуть на полную грудь. Хочу его настолько сильно, что внизу всё набухло, затвердело и пульсирует, сочится, горит огнём, постреливает током и умоляет о ласке.

Обнявшись, стоим босиком на мягкой траве. Капельки росы покрыли стопы со всех сторон. Как же принято ощутить прикосновение лета к коже. Нежное, как рядом стоящий мужчина, жаркое, соблазнительное, желанное. Начинаю незаметно переминаться с ноги на ногу, чтобы хоть как-то унять жалящие разряды в лоне, сжимаю мышцы влагалища, и трусь коленками уже настолько явно, что тут же ощущаю над ухом приятную ухмылку мужчины и его тёплые пальцы решительно накрывают влажную изнывающую промежность, затрагивая внутренней стороной руки чувствительную попу.

— Мммм… — довольно промурлыкал. — Не только сладкая… Ты самая сочная девочка в моём саду… моё персональное зелье… маленькая ведьма без трусиков…

Я молча парю над землёй, прикрыв от удовольствия веки. Пальцы Дмитрия скользят между ноющих складочек, утоляя жажду прикосновениями, успокаивают и одновременно распаляют ещё больший огонь в животе.

— Боже, Настя, да ты нераскрытый бутон. Упругий… Идеальный… — прохрипел на ушко и тотчас поймал своим ртом мои губы, одновременно ныряя двумя пальцами в эпицентр надвигающегося ядерного взрыва или же землетрясения… я уже не соображаю чего. Меня безбожно трясёт от накативших ощущений. Хочу добрать их как можно больше.

Поцелуй в паре с бесстыжими, наглыми пальцами Димы доводит до безумия. Язык нежно касается губ, ласкает их, ныряет вглубь, исследует нёбо, где собрались тысячи возбуждающих точек. Мне хочется орать сравни драной кошке, озабоченной весенней лихорадкой. Цепляюсь в него, обнимаю за шею, тяну за волосы, царапаю затылок, плечи, кусаю мягкие, настойчивые губы мужчины, выгибая спину дугой в экстазе. «Ты без него не ты!» — кричит мне моё сердце, сжимаясь в горле до боли, перекрывая дыхание. Она проникла в мою душу так внезапно, как молния, ослепительная, мощная, разрушающая… Ворвалась сладко-горькая любовь…