Каникулы для ангелов и демонов - Ольга Тарасевич

– Разрядился! Блин, как некстати! – вздохнул Петелькин и стал постукивать телефоном по ладони.

– Вы думаете, телефон устыдится и воскреснет? – саркастически поинтересовалась Катя. – Да возьмите мой аппарат и сделайте фото. Я вам потом перешлю.

– Там в свойствах файла будет понятно, что снимали не на мой телефон. А вдруг препод придерется?

– А вдруг нет?

– Вообще он дико подозрительный. Может, я лучше свой телефон заряжу? У вас есть зарядка?

– На кухне.

– Хорошо, я быстро!

«Быстро» в понимании Петелькина явно не совпадало с Катиным представлением о времени и скорости.

Она потискала Голди, потом поволновалась, что сейчас появится Серж – а она лежит полураздетая в постели, а на кухне шарится оживший Петелькин, тоже в неглиже. Опасаясь нежелательных последствий, Катя позвонила Сергею и попросила его купить новый поводок для щенка – пока они кормили страждущих хлебами, Голди успела не только сожрать тюбик крема, но и погрызть свой прогулочный аксессуар.

– А давай завтра? Я уже у подъезда! – расстроился Серж, услышав про просьбу. – До зоомагазина минут пятнадцать топать. Мне влом.

– Завтра никак нельзя. Собаку надо выводить только на поводке. Она может под машину угодить или убежать. Я сегодня вечером так намучилась, когда выводила Голди…

Кате было стыдно сгущать краски, но допускать встречу Сержа и Петелькина ей совершенно не хотелось.

Закончив разговор, Катя отложила телефон, накрылась одеялом. Под ним было так уютно, веки стали тяжелыми…

Она пришла в себя от того, что по ее коже скользят ладони, и иногда это движение прерывается нежным прикосновением губ.

– Да ты офигел, пикапер! – заорала Катя. Она схватила подушку и долбанула ею по угадывающейся в полутьме голове психолога.

– Пик-что? – удивилась темнота обиженным голосом Сержа. – Ты чего дерешься-то? Приснилось что?

Вспыхнул свет, и Кате сразу захотелось отмотать свою жизнь на полчаса назад и исключить из нее стремный акт милосердия по отношению к Петелькину.

Впрочем, может, все не так уж и плохо?

Серж, похоже, никаких претензий насчет измены не высказывает.

Может, Петелькин услышал, как входит Сергей, затаился на кухне – а потом ушел себе тихонько?

Катя ловко прикрыла одеялом лежавшую на матрасе рубашку психолога – светлая, она была практически незаметна на фоне белого постельного белья, и виновато улыбнулась:

– Прости, милый! Я задремала. Не помню уже, что мне привиделось там.

– Бомжи дерущиеся. Или полиция, – вздохнул Серж, потирая бритый череп. – Не везет мне сегодня, сначала бабка ящиком припечатала, потом ты добавила.

– Прости.

– Тут прости не отделаешься. Я есть хочу.

– Я утром вегетарианский плов готовила.

Судя по выражению лица, энтузиазма в поедании упомянутого блюда Серж не испытал.

– На безрыбье и плов без мяса – колбаса, – попытался пошутить он, но, увидев нахмурившиеся Катины брови, поднял руки: – Прости, прости. Мне надо время, чтобы ко всему этому привыкнуть.

Катя пожала плечами:

– Я тебя не тороплю. Ты можешь есть то, что считаешь нужным. Если твое сознание и тело не готово к вегетарианству, насиловать их не надо.

– У меня там сало в морозилке лежит. С яичницей и твоим рисом пойдет на ура!

Катя надела свитер и отправилась вслед за Сержем на кухню.

Вид лежащего на полу телефона Петелькина ее не порадовал.

«Ну ладно, наверное, это менее опасно, чем мужская рубашка. Может, Сергей и незаметит, что аппарат не мой», – рассуждала Катя, доставая из холодильника яйцо и масло.

Пока Серж резал застывшее сало, Катя решила почистить луковицу. Она открыла шкафчик под мойкой, где стояло мусорное ведро – и вскрикнула от неожиданности.

Обнимая вместилище отходов, втянув голову в плечи, в шкафчике сидел психолог Петелькин. Как оказалось, он на практике умеет демонстрировать гибкость в любой ситуации – причем в прямом смысле этого слова. Видимо, в целях конспирации во рту Петелькина был пожухлый пучок петрушки, который Катя решила выбросить накануне.

Серж обернулся на Катин возглас, его глаза округлились:

– Опупеть! Мужик, ты чего тут делаешь?

Петелькин выплюнул петрушку и испуганно зажмурился.

Серж в два счета оказался рядом, выдернул психолога наружу и двинул ему в физиономию.

Петелькин обмяк, его голова свесилась на грудь.

Серж осторожно опустил безвольное тело на пол и обернулся на Катю:

– Это же твой труп, да? А чего он на моей кухне тихарится?

– Он хотел в постели…

Серж не дослушал, схватил кувшин с водой, окатил Петелькина – и когда тот открыл глаза, стукнул его хорошенько еще раз. Психолог снова потерял сознание.

– Я тебе покажу постель с моей девочкой! Мозгоед озабоченный!

– Ты кончай его лупить! – разозлилась Катя. – Если я его не убила, то ты точно добьешь. Ему просто дали задание…

И она быстро рассказала Сержу про несчастную судьбину психолога, вынужденного пытаться работать в условиях российских реалий.

В следующий раз Петелькин очнулся от вспышки камеры своего мобильника.

Полураздетый, он лежал в постели, рядом хихикала прикрытая простыней Катя, а по одеялу были высокохудожественно рассыпаны презервативы, горсть которых Серж притащил из шкафчика в ванной.

– Ребята, сейчас я к вам присоединюсь, – томно глядя на психолога, пообещал Серж.

– Я против группового секса, – испугался Петелькин, вскакивая с матраса. – Не прикасайтесь ко мне!

– Что так, ты мой сладенький?! – Серж открыл галерею, оценил свое фотографическое творчество: – Ну ничего, нормуль. Мальчик и девочка после чики-пуки. Офигевшие чуток, ну и ладно. Пойдет снимок. – Он подбросил Петелькину одежду, телефон и пару пачек долларов. – Выметайся, парень. Вот тебе компенсация за активный массаж вывески! Плати за аренду своего офиса и не парься!

Петелькин быстро схватил деньги, набросил рубашку – и попятился к двери. На его лице читалось: елки-палки, попал в логово психа, но псих оказался щедрым, надо брать деньги и выметаться.

Когда за психологом захлопнулась дверь, Голди отчаянно залаяла, и до спальни доползли клубы сизого дыма.

– Сковорода на плите! – воскликнула Катя и пулей помчалась на кухню.

К счастью, пожара удалось избежать.

Но на ужин пришлось заказывать пиццу.

У Сержа была только одна сковородка, и она за время избиения Петелькина с последующей фотосессией раскалилась до состояния огнедышащей вулканической лавы…