В ловушке страсти - Алина Лис

– Печальная история, – хмыкнула я, пытаясь спрятать страх за цинизмом.

– Ага. Но само здание в хорошем состоянии. Если провести косметический ремонт, будет как новое, раньше умели строить. Кроме того, к нему прилагается десять гектаров леса, на который у меня тоже планы.

– И тебя не смущает, что здесь страдали и умирали невиновные?

– Не-а. Люблю дома с историей, – он потянул меня за руку. – Пойдем, покажу процедурные.

Правильнее было бы назвать их “пыточные”.

Я зачарованно оглядела проржавевшие ванны с креплениями для рук и ног по краям, больше напоминающими кандалы. Сверху ванны накрывались специальным кожухом.

– Зачем это?

– Сюда помещали пациента, а потом ванну наполняли водой вперемешку со льдом. Или змеями. Или насекомыми. И держали так часами.

– Но для чего? – поразилась я, с тайным содроганием рассматривая жуткие конструкции.

– Вода и холод полезны, – в голосе Дэмиана зазвучали назидательные нотки, прямо как у Равендорфа на лекциях. – А жуки и змеи… ну, они очень хорошо возвращают в реальность из мира фантазий. Заставляют жить настоящим моментом, если ты понимаешь о чем я говорю.

Я съежилась и обняла себя за плечи, словно пытаясь закрыться от бездонного цинизма ди Небироса.

Еще были “пеленальные” комнаты, где, по словам Дэмиана, замотанных как младенцев пациентов держали сутками, накачивая расшатывающей психику наркотой. На некоторых койках стояли громоздкие металлические конструкции, напоминающие шлем.

– А это что такое? – вырвалось у меня раньше, чем я прикусила язык.

Вот зачем спрашиваю, если и так понятно, что ответ мне не понравится?

Но было что-то привлекательное в этих свидетельствах чужих страданий. Болезненное, завораживающее, как завораживает крайнее уродство. Я не хотела знать подробностей, не хотела смотреть на остатки пыточных орудий. Но не могла отвести взгляд.

– А это самое радикальное средство от лишних мыслей – шоковая терапия. Шлем надевают на голову и пускают магический разряд. Мозги поджариваются, как на гриле. Невероятно больно, а потом сутками ходишь как в тумане и ничего не хочешь.

– Ты так говоришь, будто пробовал!

На его лице мелькнула странная улыбка.

– Похожую методику до сих пор используют в клиниках принудительной реабилитации от зависимости.

– И что?

Демон пожал плечами:

– И ничего.

Оказавшись в следующей комнате я задрожала. Слишком очевидным, бесстыдно выпяченным было ее предназначение.

Деревянный крест с кожаными браслетами для рук и ног. Коллекция хлыстов и плеток развешенная на стенде. Металлическая клетка в углу. Зеркала на стенах, черный пушистый ковер и кровать. Двуспальная, застеленная бесстыдно-алым шелковым бельем.

– Это тоже использовалось для процедур, – как я ни хотела, чтобы это прозвучало насмешливо, голос дрогнул.

– Нет, – ответил Дэмиан, не отводя от меня взгляда. – Это моя комната для воспитания упрямых непослушных девочек.

Голос его стал другим – уже не беспечным и насмешливым, а низким, повелительным. Он весь подобрался, как хищник перед атакой.

Дверь захлопнулась медленно, как в дурном сне. Демон повернулся ко мне.

– Будешь называть меня – “Господин”. Стоп-слово – “Бездна”. Раздевайся!

По телу прошла волна смешенного со страхом предвкушения. Я невольно качнулась назад, словно мне было куда бежать. Словно не за этим мы приехали сюда сегодня.

– Десять ударов за промедление. Раздевайся, Р-р-риана – повторил ди Небирос, перекатывая мое имя во рту, как леденец. Не в силах противится животному магнетизму демона, я медленно расстегнула пуговичку. Потом еще одну. Увидела в зеркале наше отражение и сама себе показалась маленькой, беззащитной в этом костюмчике школьницы.

Дыхание перехватило, по коже побежали мурашки, стало жарко и хорошо. Как в тот раз в душе, но в десятки раз ярче. Просто от понимания, что Дэмиан – сильнее, что я ничего не смогу ему противопоставить и хочу этого или нет, но он сейчас меня накажет.

В том, чтобы вот так раздеваться под голодным взглядом мужчины по его приказу было что-то неимоверно заводящее. Я чувствовала себя покорной жертвой, отданной на заклание чудовищу. И это не пугало, не отвращало, а только опьяняло еще сильнее. Низ живота приятно пульсировал, я знала, что уже мокрая, и это понимание усиливало чувство стыда и возбуждения. Я сняла блузку, потянулась было к галстуку.

– Теперь юбку, – очень хрипло приказал демон. – Галстук оставь.

Я замешкалась, расстегивая молнию. Разжала стиснутую в пальцах ткань. Юбка упала на пол. Жаждущий взгляд демона гулял по моему телу, обжигая кожу.

– Послушная девочка, – его взгляд замер на моих бедрах. – Что ты чувствовала, когда сидела без трусов на лекции.

Щеки обожгло румянцем. Закусив губу, я потупилась, понимая, что скорее умру, сгорю от стыда на месте, чем признаюсь в том, как сильно меня завел его приказ. Что весь день на лекциях думала о демоне. И о том, какие извращенные истязания ждут меня сегодня вечером.

– Десять ударов за неповиновение. Отвечай!

– Я… – слова звучали очень тихо, царапали гортань. – Мне было стыдно.

– Только стыдно? – он странно усмехнулся.

– Да.

– Еще тридцать ударов за ложь. Ты не должна лгать мне, Риана. Что ты чувствовала, кроме стыда?

Сказать это было немыслимо. Но не подчиниться еще более немыслимым, таковы правила нашей игры. Я – покорная, старательная. Он – властный и строгий.

– Возбуждение, – выдохнула я, казалось, вообще беззвучно.

– Молодец, хорошая девочка, – насмешка в его голосе царапнула слух. – Выпрямись и заведи руки за спину.

Я послушалась. И затаив дыхание наблюдала, как демон идет вдоль стены, выбирая орудие сегодняшнего наказания. Когда он снял стек, не смогла удержать облегченного вздоха.

Стек – это почти не больно.

Мой взгляд прикипел к черной кожаной петельке на конце. Все время, пока демон приближался, я не сводила с него глаз. Неужели он действительно сейчас отшлепает меня этой штукой? Неужели я ему позволю?

Стек коснулся моего подбородка, заставляя поднять взгляд.

– Смотри мне в глаза.

– Да, господин, – это слово вырвалось само. Зрачки Дэмиана расширились, дыхание замерло. Кожаная петелька скользнула выше, легла на губы. Я стояла, не отрывая от него взгляда, и меня почти трясло от неимоверного возбуждения. Возбуждения от мысли, что он сейчас поставит меня на колени и отшлепает. Меня, принцессу.

Никогда в жизни не испытывала подобного!