Сколько живут донжуаны - Анна Данилова

Женя, напевая, продолжал нарезать овощи, воспринимая голос репортера просто как звуковой фон. Таня убедилась в этом, бросив на него осторожный взгляд. Между тем голос диктора продолжал ее убивать:

— …Как оказалось, все эти дни, что Светлов был объявлен в розыск, его прятал в своем загородном доме близкий друг, имя которого нам пока неизвестно. Не зря же существует такое мнение, что убийца рано или поздно вернется на место преступления. Вот и Светлов вернулся в тот дом, в тот подъезд, где совершил преступление. И, возможно, его еще долго бы ловили, если бы не его сестра, известная вокалистка Клара Светлова, за которой была установлена слежка и которая в конечном итоге и привела следствие к брату в загородный дом…

«Дура!» — прошептала, давясь слезами, Таня, имея в виду Клару. И вдруг с ужасом и страхом поняла, что толкнуло Игоря туда, на Садовую-Каретную. Ее исчезновение! Он, забыв об осторожности, скорее всего, позвонил сестре, сообщил о том, что Таня пропала, возможно, заказал такси и поехал в Москву, где встретился с Кларой, чтобы вместе с ней отправиться к Тане домой. Они искали ее, не нашли, понятное дело, зато в результате этой неосторожной, отчаянной поездки он был арестован.

Как дико было слышать опошленную телевидением историю их отношений с Игорем! Откуда им, репортерам, знать об этом? Хотя, понятно, откуда — пожираемые завистью однокурсницы доложили. Расписали во всех красках.

— С вами был Егор Дронов!

История об убийце-пианисте сменилась рекламой молочного шоколада, и в ушах Тани зазвенело…

Чувство свободы и расслабленности, которое она испытывала совсем недавно и которое ей было так дорого, сменилось чувством вины перед Игорем Николаевичем. Ведь это она втравила его во все это, и теперь его, ни в чем не виноватого, обвинят в убийстве соседа Вадима, бабника, каких свет не видел, которого наверняка отравила одна из его бывших. И как это ловко репортер связал ученицу Светлова, Таню Туманову, с Соболевым? Ну да, красавчик Вадим оказывал ей знаки внимания, здоровался, улыбаясь, махал ей рукой, когда видел на другой стороне улицы, подмигивал, но никогда не приглашал ее в гости, не поднимался к ней, не занимал у нее горсть соли или сахара, словом, не приставал. Она была ему неинтересна, она сразу это поняла. Музыкантша, одним словом. Все его женщины, которых она наблюдала рядом с ним (и которых видела то с заплаканными глазами сидящими на лестнице, то, на что-то надеясь, с тупым упрямством и злостью звонящими в мертвую, пустую квартиру), были постарше, эффектные, яркие, настоящие красавицы, живые и полные сексуальной энергии. Не то что Таня, до недавней поры и вовсе девственница, которая все время тратит, колотя по клавишам.

С чего кто-то решил, что Вадим приставал к ней, вызывая ревность Игоря? Да еще и сделали из Игоря убийцу-отравителя! Как же могут они, журналисты, вот так ломать человеческие судьбы? Хотя кто сказал, что они своими репортажами действительно способны разрушить чью-то жизнь? Ну, подумаешь, придумали историю, с душком правда, но, к счастью, без криминала, ведь Таня уже совершеннолетняя и сама решает, с кем ей вступать в отношения.

— Вот! — Женя, живущий в своем компьютерно-виртуальном мире и ничего не подозревающий о том, что происходило в тот момент с Таней, поставил перед ней на журнальный столик блюдо с салатом. — Сплошные витамины! Ешь!

— Слушай, ты слышал о таком журналисте — Егоре Дронове?

— Да кто о нем не слышал-то?

— Я должна с ним встретиться. У меня есть сенсационный материал!

— Ну ладно, я постараюсь найти его телефон. А что случилось-то?

— Да вот, хочу рассказать ему о нашей лыжной прогулке на свежем воздухе. — Таня почувствовала, как в носу защипало. — Женя, я не могу его оставить. Он арестован, и я должна ему помочь.

— Ты свободна… — Он подошел к ней сзади, обнял и поцеловал в макушку. — Можешь отправляться к своему пианисту, я же все понимаю. Это твоя жизнь. Музыка, концерты, рояль, мастер, твои обязательства перед ним. Только знай, что теперь у тебя есть я. И это — не пустые слова. Всегда и во всем можешь на меня рассчитывать. Ты готова мне все рассказать?

Она посмотрела в его потемневшие глаза, его юное днем лицо сейчас было лицом мужчины, которому она могла полностью довериться.

— Да, готова. Скажи, ты поедешь со мной в Москву?

— Да хоть сейчас.

Когда, когда он стал ей так близок? Откуда такое отношение к нему, как к близкому человеку? И почему она так ему доверяет? Она поцеловала его долгим поцелуем. Подумала о том, что жаль, что у нее всего одно сердце — второе она непременно подарила бы ему.

Поезд мчался в Петербург, Лена дремала рядом, и ее ровное дыхание как-то успокаивало меня. За окнами замелькали фрагменты утреннего январского пейзажа — черно-синие елки, промерзшие, выбеленные, словно сухой пастелью, лужайки и поля. И если бы не присутствие Лены, признаться, мне было бы совсем худо. Между моей прерванной поездкой на дачу, где я надеялся встретиться с парочкой моих музыкантов, и моментом, когда мы с Леной заняли свои места в «Сапсане», чтобы отправиться на встречу с кажущейся мне подозрительной Ларисой Михалевой, произошло так много всего, что я вообще почувствовал себя настоящим преступником.

Звонок Ракитина, ворвавшийся в первую часть моцартовской симфонии, заполнившей салон машины, уже через несколько секунд заставил меня остановиться на обочине, чтобы перевести дух.

— Ефим Борисович, как ты мог меня так подставить?! — обрушился с криком на меня обычно спокойный и уравновешенный Валентин. — Кто так делает? Мы же с тобой вместе работали! Ты же знал, что он в розыске, знал и скрыл это от меня. Ты спрятал Светлова в своем доме и все эти дни просто смеялся надо мной! Я много слышал о тебе, но никогда, чтобы ты вот так поступал с теми, с кем работаешь в одном деле. Алло! Ты слышишь меня?

Я резко свернул на обочину, чувствуя, как руки мои становятся влажными, а сердце стучит колоколом. Я сразу понял, что произошло. Это Клара! Они за ней следили, и когда она встретилась с братом, а он приехал к ней сразу же, как только пропала Таня, вот тут-то их и подловили.

— Валя, он ни в чем не виноват, я могу тебе все рассказать, объяснить, но не сейчас.

— Значит, когда ты пришел ко мне, заинтересовавшись убийством Соболева, ты уже знал, что мы будем искать в первую очередь твоего пианиста?

— Да. Они с сестрой и наняли меня для того, чтобы я как-то его обезопасил. Он влип, понимаешь? Он хоть и витает в облаках, но кое-что вокруг себя все-таки видит и понимает. Зашел по ошибке не в ту квартиру, наткнулся на труп, испугался, выбежал оттуда и попал в объектив камеры. Все. В чем его вина? Или ты думаешь, что простые люди не понимают, чем все это могло для него закончиться?

— Но почему ты мне ничего не рассказал? Не доверял?

— Валя, я давно работаю в этой системе и могу тебе сказать, что не всегда все зависит от тех людей, с которыми я работаю непосредственно. У тебя есть начальство.