Прекрасные сломанные вещи - Сара Барнард

Что еще я могла сказать? Она принесла печенье и ждала меня в саду на морозе, чтобы извиниться. Сьюзан была совершенно ненормальной, непредсказуемой, но еще она была щедрой, и сердце у нее было открытым, и раньше у меня никогда не было таких подруг.

– Я тебя прощаю, – великодушно сказала я и пихнула ее локтем в ответ. – Слушай, может, если мы будем тусить вместе, я тоже стану интересным человеком.

– Ты и так интересная, – сказала Сьюзан. – Люди тебе доверяют. Это гораздо важнее. А от меня одни проблемы, согласись.

Она состроила гримасу.

– Так себе преимущество, честно говоря.

– А по-моему, вполне себе преимущество. С тобой весело. Ты из всего делаешь приключение. Мне бы хотелось быть на тебя похожей, – осторожно сказала я, боясь, что слишком разоткровенничалась. – Ну, хотя бы немного.

Она улыбнулась уголком рта.

– А, типа что-нибудь значимое?

На секунду мне показалось, что она прочла мои мысли, но потом я рассмеялась: это ведь Рози вспомнила про мою теорию о Значимых Жизненных Событиях.

– Ага, именно.

– Ну… – Сьюзан разломила печенье и откусила кусочек. – Я постараюсь.

Мы доели печенье и пошли обратно к дому длинной дорогой, которая занимала в три раза больше времени, чем обычно. Сьюзан немного рассказала мне про Дилана: только самую малость. Ему было шестнадцать. Он курил. Хорошо целовался. Да, нравился и Рози тоже, но не настолько, чтобы устраивать драму.

– Ты познакомишь меня с ним?

Она помолчала и, вытянув руку вперед, на ходу провела ею по стене.

– Не уверена, что хочу вас знакомить.

– Почему нет? – с обиженным удивлением спросила я.

– Потому что он тебе, скорее всего, не понравится и потом ты станешь хуже обо мне думать.

Она бросила на меня быстрый взгляд, и в глазах ее мелькнула настоящая тревога.

– Ну и не то чтобы он что-то для меня значил.

Я подумала, как бы ей сказать, что нет ничего такого, что заставит меня хуже о ней думать. Но как бы я ни формулировала это у себя в голове, все равно получалось, будто я признаюсь ей в любви.

– Что ты имеешь в виду – «не то чтобы он что-то значил»? – спросила я вместо этого.

Она пожала плечами.

– Он просто тупой чувак. Ну правда. Просто чувак.

Тогда зачем ты спишь с ним, хотелось мне спросить. Но затем, просто потому что больше сказать было нечего и еще потому, что она говорила, что я могу сказать ей что угодно, я задала этот вопрос вслух.

– Потому что… – уверенно начала она, но потом замолчала.

Вид у нее был растерянный: редкое зрелище.

– Потому что иногда он такой милый со мной. И еще иногда… он так на меня смотрит… ну, словно на меня стоит смотреть.

– Твое мнение о себе – это пипец что такое, – ляпнула я к собственному удивлению.

Она тоже удивилась:

– Пипец что такое?

– Ага. – Я решила выложить все начистоту.

Мы уже почти дошли до моего дома.

– Ты так заблуждаешься. Даже смешно: ты что, правда думаешь, что на тебя не стоит смотреть? Господи, да ты себя вообще видела?

Сьюзан ничего не ответила. Отвернувшись, она покусывала нижнюю губу. Пальцы ее крепко сжимали края рукавов. Я уже начала думать, что сказала лишнего, но потом она развернулась ко мне со счастливой улыбкой.

– Я так рада, что ты меня не ненавидишь.

Сьюзан потянулась ко мне и внезапно крепко сжала в объятиях. Я не успела ничего ответить, и вот она уже отступила назад, словно собираясь уходить.

– Я тебе завтра напишу, ладно?

– Погоди, – непонимающе сказала я. – А тебе нормально будет идти обратно одной?

Я посмотрела на дом: в окнах, к моему облегчению, было темно. Все спали.

– Конечно! Тут же минут десять пути… – Она отступила еще на несколько шагов и, подняв руку, помахала мне. – Buonanotte, подруга.

Она взмахнула рукой, иронически салютуя. Плечи Сьюзан опустились, на лице расползлась широкая улыбка. И кто сказал, что от нее одни проблемы? Совсем даже наоборот.

– Buonanotte, – отсалютовала я в ответ. – Бешеная ты баба.

– Эй, следи за речью, сама такая. – Она все еще пятилась. – Вас разве не учат этому в вашей школе?

Теперь она отошла слишком далеко и не услышит моего ответа. Мне осталось лишь махать, пока она не скрылась за поворотом. Я зашагала обратно к гаражу. Меня охватила внезапная паника, что я не смогу забраться обратно, однако подтянуться на руках оказалось до смешного просто. Через несколько минут я уже нырнула в кровать.

В доме было темно. Мои ночные приключения – у мамы от них наверняка бы случился инфаркт – прошли незамеченными. Я ощутила ликование и заснула с улыбкой на лице.

Ничто так не укрепляет дружбу, как удачно разрешившаяся ссора. После нашей первой ссоры со Сьюзан я убедилась, что мы настоящие подруги.

На следующий же день наши распри вошли в историю: после обеда Сьюзан написала мне сообщение. «Помнишь, когда я назвала тебя скучной? БОЖЕ. Ну я и СУЧКА! х х х х». Я ответила: «Осторожнее. Я тебя еще не простила (люблю тебя х х х)». Сьюзан: «Ой да ладно. Я принесла тебе полуночные печеньки. Я богиня дружбы». Я прочла ее последнее сообщение на пути в класс ИЗО и так громко расхохоталась, что у меня чуть не отобрали телефон.

Во второй раз она появилась под моим окном пять дней спустя. Сьюзан принесла пахлаву, мы уселись на крыше гаража под моим флисовым одеялом и болтали ни о чем.

Уходя, она крепко обняла меня и сказала: «Так прекрасно, что ты есть», и я почувствовала, будто выиграла конкурс, про существование которого даже не знала.

В третий раз Сьюзан пришла в расстроенных чувствах: ее огорчила ссора с Сарой. Они поругались из-за того, что Сьюзан все чаще оставляли в школе после уроков. Мы пошли бродить вдоль дороги, и Сьюзан жаловалась и жаловалась, не закрывая рта. В четвертый раз – около пяти утра в среду – она пришла растрепанная и счастливая. Сказала, что возвращалась от Дилана и решила забежать поздороваться.

– А ты вообще спишь когда-нибудь? – спросила я, высовываясь из окна сонная как не знаю кто.

Сьюзан приземлилась на крыше и уселась, обнимая колени. Она беспечно рассмеялась:

– Ну, иногда.

Я знала, что это глупо. Знала, что это опрометчиво. Знала, что ее прогулки по Брайтону посреди ночи могут плохо закончиться. Но мне было все равно. Вопреки всем обстоятельствам, вопреки своему характеру, меня почему-то выбрала в качестве подруги такая удивительная девушка – немного дикая, немного чудная и очень, очень интересная. Мне было лестно, что я стала частью ее жизни.