Мой упрямый принц - Ольга Дмитриевна Силаева

и жуткими лентами? Или глухое чёрное, с завышенной талией, в котором я напоминала себе бутылку чернил?

Честно, уж лучше голой.

Я тихо застонала. Второй раз отбирать платье у сестры не годится, но что мне делать? Идти на поклон к другим невестам и выслушивать их насмешки? Посылать за платьями домой? Но кто их привезёт и как?

Я уже почти решила вызвать Франца и договориться, чтобы он нашёл мне что-нибудь на сегодняшний вечер, а потом послал бы в Монтер кого-то из верных людей за моими платьями, как в окно ударил камешек. Потом ещё один.

Я вздохнула и обернулась. Ну что ещё?

Под окном в зарослях рогоза и камыша стояла лодка. Совсем небольшая, с одной скамьёй и без всякого навеса. И в ней, небрежно положив руки на уключины вёсел, сидел его высочество принц Лерео. На этот раз его волосы были стянуты в хвост, а вместо роскошного костюма он выбрал простой чёрный камзол.

– Ну? – вместо приветствия поинтересовалась я через окно.

Его глаза опасно блеснули.

– Ещё одно «ну», и вместо того, чтобы напроситься с тобой и Вилье на очередную лодочную прогулку, я вежливо отойду в сторону. Ещё какие-нибудь слова у тебя в запасе есть?

Я вышла на балкон и облокотилась на перила, мимоходом проверив, что лодку действительно нельзя углядеть из окон. Разве что со второго этажа, но…

– Там сейчас никто не живёт, – отмахнулся Лер. – Дворец полупустой. И, кстати, я всё ещё не услышал подходящего приветствия.

Я устало завела глаза к небу, но всё же изобразила реверанс.

– Добрый вечер, ваше почти-настоящее высочество.

Лер хмыкнул:

– Сойдёт. Так вот, у меня есть проблема.

Я моргнула, откидывая с прочь настырную ветвь ивы, лезущую в глаза.

– Извини? У тебя проблема, и ты приехал с ней ко мне?

– Проблема как раз в тебе, – подчёркнуто холодно сообщил Лер. – Сегодня, когда я полез к вам двоим на прогулке и одарил Вилье парой хлёстких реплик, я всего лишь хотел его уязвить и показать ему его место. Но теперь, когда я… скажем так, услышал разговор придворных…

«Точнее, прочитал их мысли», – поправила я. Лер поморщился:

– Да. Оказалось, что Вилье воспринял моё вмешательство как объявление войны. Он, разумеется, и раньше хотел получить тебя в жёны – точнее, твоё княжество. Но теперь скомпрометировать тебя стало для него делом чести.

– Хорошенькая у него честь, – хмыкнула я.

– Это не шуточки, – повысил голос Лер. – Тебе нравится, когда тебя… – он очень выразительно промолчал, не произнося вслух слово, о котором мы оба подумали, – компрометируют?

– Нет, – мрачно сказала я. – Меня ни разу не компрометировали, и не малейшего желания подвергаться этому процессу у меня нет.

«Меня даже не целовали ни разу!» – подумала я и тотчас попыталась придушить эту непрошеную мысль. Увы, не удалось: серьёзное выражение на лице Лера тут же сменилось ехидной ухмылкой.

– Ну вот заодно и попробуешь, – невозмутимо сказал он. – Но я бы на твоём месте не стал.

– Да уж, – пробормотала я.

Минуту мы молчали. Плескалась вода под балконом, и лодка Лера покачивалась на едва заметных волнах. Лишь его светлые волосы и лицо выделялись в сумерках.

Я стиснула зубы. Мало мне было проблем! Пять минут назад я сходила с ума из-за того, что у меня нет подходящего бального платья, а теперь я узнаю, что меня, оказывается, хотят взять в жёны и готовы ради этого на всё! И что теперь делать? А если принц устроит ночные развлечения, где подловить «заблудившуюся» одинокую невесту в темноте будет легче лёгкого? На что пойдёт Вилье, чтобы достигнуть цели?

Я невольно покосилась на Лера. Тот вздохнул.

– Определись уже, дочь дровосека. Чего ты хочешь: чтобы я отвечал на все твои невысказанные вопросы или делал вид, что пропускаю твои интимные откровения мимо ушей?

Я моргнула. Интимные… интимные откровения…

Слово «интимный» ударило в виски. Я тряхнула головой, пытаясь выбросить это слово из мыслей, но поздно: цепочка ассоциаций уже развёртывалась вовсю. Секунда, и в голове разом пронеслись образы самых интимных действий, от ночного горшка до смены запачканного нижнего белья.

Проклятье, как перестать думать? Как, как, как?!

И Лер всё это видит и слышит! Я чуть не завопила. Захотелось обхватить голову руками и спрятаться за перила. Но единственное, что я могла, – удрать.

Не глядя на Лера, я сделала шаг назад. Ещё один. А потом рванулась с балкона в спальню, захлопнув за собой дверь и тяжело дыша.

Проклятье! Не могу поверить, что он только что видел и слышал то, что было в моей голове!

Я плюхнулась на кровать и закрыла голову руками. Ужас, ужас, ужас!.. Не хочу об этом думать!

…Но как не думать о белой берёзе, если тебе приказали не думать о белой берёзе?

Я зажмурилась и заставила себя сделать глубокий вдох. Потом ещё один. Вдох… выдох… Вдох… выдох… третий… четвёртый…

Спокойно. Всё хорошо. Сейчас я одна и могу думать обо всём, что мне придёт в голову. Никто не смеет ни в чём меня упрекнуть. Мысли – это лишь мысли, а всякие естественные надобности, журчащие струйки и грязные штаны – это часть жизни.

И вообще, Лер наверняка уплыл и можно выдохнуть. И снова порыдать над платьями… точнее, над их отсутствием.

Стоп. Я напряглась. А почему я не слышала, как отплывает лодка? Неужели Лер ни разу не взмахнул вёслами?

Я медленно встала и подошла к балконной двери.

И обречённо вздохнула: лодка оставалась на своём месте. Как и Лер, невозмутимо доставший из ниоткуда записную книжку и делающий в ней пометки острым куском карандаша.

– То, о чём я думаю, – не твоя забота, – решительно сказала я. – Считается только то, что я говорю вслух. Услышал что-то ещё – сам виноват.

– Угу, – кивнул Лер, не отвлекаясь от записной книжки.

– И мне не стыдно! Совсем!

– И снова угу. – Лер закрыл книжку. – Так что, вернёмся к подробностям насильственных замужеств или остановимся на лёгкой и безопасной теме ночных горшков?

Я смерила его взглядом, который у дяди сошёл бы за испепеляющий, но Лер даже не начал тлеть. А вот мои щёки горели огнём.

– Как ты вообще с этим справляешься? – неохотно спросила я.

– Со стеснительными девицами, которые не могут не думать о