Бессонная война - Сэм Альфсен

другого народа – совершенно разные вещи. Нуска даже не мог коснуться раскалённой кожи Жамина, лишь обжигался, притрагиваясь к нему даже на секунду.

«Именно поэтому арценты живут меньше. Хоть они и хорошо переносят высокие температуры, но не такие. Они просто… сгорают изнутри? Как карборцы превращаются в металл, так и они медленно тлеют?»

Нуска запаниковал. Неужели недостаточно того, что несколько десятков арцентов погибли из-за него? Неужели он теперь должен чувствовать себя виноватым, потому что бросил Жамина умирать в одиночестве?

Лекарь ведь знал… Знал, что энергия, наполняющая каналы Жамина, намного сильнее, чем он сам. Этот арцент с мягкими и приятными чертами лица, острым носом, красивыми кудряшками был очень и очень похож на… учителя Сина?

Нуска вдруг застыл, но не прекратил лечение, сидя над больным и удерживая руки в нескольких сантиметрах от его кожи.

«В своих сновидениях я видел многих… И, кажется, Жери тогда говорила о Галане? А учителя Сина разве звали не Галан? А та женщина, которую выгнали из семьи, потому что она понесла от фасидца, была матерью Жамина и матерью Оанна?»

Всё встало на свои места. И Жамин, и Оанн, и учитель Сина, Галан, происходили из одной семьи – Герье. И их жизни были самым настоящим мучением.

Нуска содрогался, вспоминая, как умер Галан. И отводил взгляд, думая о том, как росли в нищете Жамин и Оанн.

А ведь ни один из них не был сиротой, как Нуска. Все они происходили из знатной семьи сурии, но просто оказались не нужны. Их просто выбросили, как самый настоящий мусор, о них позабыли.

Но Нуска не был согласен с таким исходом. Только не так, не так просто! Жамину рано покидать этот мир, как и Оанну. Только не потому, что они оказались вдруг не нужны своим родным… Только не потому, что Нуска не уделил им достаточно внимания и бросил их точно так же, как и члены семьи.

Он ведь способен изменить судьбу? Он способен сопротивляться ей?

Нуска надавил руками на грудь арцента: неважно, как сильно она жжётся, опаляя пальцы. Нуска обязан спасти этого человека.

Энергия боролась – пробиралась, стелясь по телу, в ткани Жамина. Тот тяжело дышал, обливаясь по́том, и Нуска понимал, что каждый вздох может стать последним.

«Перегрузка дэ в каналах. Как эрд… переносит это так долго? Но и Жамин чуть старше Сина, верно? Th`are! Не значит ли это, что в ближайшие несколько лет Син точно так же… умрёт?»

Эта перегрузка – совершенно неизведанная болезнь. Нуске удалось не так много узнать в библиотеках: болезнь появилась совсем недавно, чтобы сопротивляться ей, нужно использовать свои способности как можно чаще. Чем выраженнее будет результат, тем лучше. Например, арцентам необходимо сжигать в пепел различные предметы, фасидцам, в зависимости от вида магии, – что-то замораживать или менять погоду, направлять течение рек. Сифам – взращивать растения, карборцам – добывать и ковать руду, хаванцам – очищать поражённые области и предотвращать распространение тёмной дэ, но рирам…

Их способность – убивать. Разными методами и способами: вспарывая глотки, заражая болезнями, вызывая кровотечения и отравления. Возможно, это звучит жестоко, но в законы мира заложена непоколебимая истина: пока не умрёт один – не родится другой. Если бы хаванцы могли излечить каждого, если бы человек жил не до ста лет, а тысячи, то мир оказался бы разрушен. Даже если убийство считается чем-то плохим, как и смерть вызывает только скорбь, они – это неотъемлемая часть существующего порядка.

Кто-то должен убивать, кто-то должен уничтожать. Но что, если того не хочет человек, наделённый подобным могуществом?

«Вот почему эрд постоянно страдает от перегрузки? Он не хочет ранить других, но всё равно вынужден это делать? Но что тогда с Жамином? Я ведь много раз предлагал ему просто выходить в степь и сжигать всё, что он видит. Почему, h`aidgel i fer, он этого не делает?! Или…»

Нуска, сдерживая огненную дэ в теле арцента, стараясь очистить от неё тело, судорожно соображал. Конечно, он способен сейчас спасти его, но… Лекарь вынужден покинуть Жамина, оставить его один на один с болезнью, сжирающей тело. Если Нуска не поймёт, как избавиться от проявлений перегрузки, то Жамин всё равно умрёт. Не сегодня, так через месяц.

«Он постоянно читает книги. Обучается. Возможно ли, что в его теле очень много энергии, доставшейся от Герье, но он не умеет ею пользоваться? И каналы его настолько неразвиты, что неспособны сдерживать такой напор? Получается, его мать была из Герье, но отец, скорее всего, не был умелым сурии. Поэтому он получился неправильным…?»

Нуска не смог подобрать слова точнее. Как бы ему ни было обидно за Жамина, но с каждым поколением сурии становились сильнее. Энергия в теле возрастала, а каналы росли, обрамляя каждый капилляр в теле. Из-за этого и появилась болезнь вроде перегрузки дэ в каналах: человеческое тело уже не справлялось с настолько сильным потоком энергии; он стал доводить своих владельцев до безумия, до исступления, до гибели.

Лекарь провёл в комнате арцента несколько часов. Лучи звезды с пола медленно взобрались по стене и исчезли – настал закат. В бледно-красном цвете, осветившем город, Жамин наконец открыл глаза. Нуска как раз держал руки на животе арцента и ногах, подавляя последние всполохи энергии. К сожалению, Жамин не был риром, и Нуска не мог рассеять его энергию так просто.

Стоило арценту приоткрыть глаза, как его лицо перекосило от бешенства. Глаза, волосы и кожа вспыхнули – Нуска понимал, что арцент бы сейчас пылал, будь он чуть более опытным сурии.

– Зачем… Зачем ты вернулся?! – прохрипел Жамин, порываясь встать, но тут же с участившимся дыханием упал обратно на матрац.

Выбор у Нуски был невелик. И с тяжёлым сердцем, дрожащим от слабости голосом он промолвил:

– Украл вина. Надеялся, что ты прикроешь, Жамин.

– Ты! Ты обещал мне… Ты!!! Как ты смеешь называть себя сурии, когда даже не держишь данное слово?!

Кричал он так, будто Нуска не чужого вина стащил, а как минимум сжёг дом торговца дотла. И уже через несколько секунд Жамин вскочил и набросился на Нуску, целясь в него огненными всполохами.

Лекарь успел вовремя вскинуть руку, защищаясь щитом. Но жар всё равно поднялся удушающий, а искры больно жгли тело. Нуска смотрел на искажённое лицо арцента и думал, что они могли бы стать хорошими друзьями… Когда-нибудь в другой жизни.

Жамин прижимал Нуску к полу и практически плевался огнём. С его тела срывались языки огня, которые обжигали стены и