Дерзкое ограбление - Йонас Бонниер

размахивая руками. – Турок! Хассан Кая! Тот подонок!

И не успел Малуф сообразить, в чем дело, как Сами уже несся через дорогу, чуть не угодив под колеса красного «Порше». Вышедшие из автобуса люди показывали на Сами пальцами, но он ничего перед собой не замечал.

– СВОЛОЧЬ!

– СТОЙ! – попытался остановить его Малуф.

28

Рано утром на следующий день после встречи в МИДе Турн и Берггрена вызвали в прокуратуру. Они встретились в кафе неподалеку без четверти девять, взяли по стаканчику кофе, и Берггрен не смог устоять перед соблазном купить булочку по акции за пять крон. Чтобы поражение было не столь очевидным, он съел булочку, не отходя от кассы, и измазался так, что Турн не знала, куда деть глаза. Увидев ее реакцию, Берггрен густо покраснел.

– Тебе дать салфетку? – спросила Турн.

Он покачал головой, облизывая липкие пальцы.

– Пойдем, интересно, в чем там дело. Я слышал, готовится очень хорошо спланированное ограбление – как тогда в Национальном музее, помнишь?

Берггрен имел в виду одно из самых дерзких ограблений в истории Швеции, когда грабители проникли в музей за два дня до Рождества, в пятницу, прямо перед закрытием – тогда там уже почти не было посетителей. Они унесли под курткой три картины, не представляющие особой ценности, размером не больше открытки, а также двух Ренуаров и одного Рембрандта. В двадцати метрах от музея грабителей ждал катер, на котором они скрылись в ночной темноте залива.

Каролин Турн едва слышно что-то пробормотала.

– Ты же участвовала в том расследовании? – спросил Берггрен, пытаясь не показать своего любопытства.

– Ну да. Али Фархан отправил на дело своих младших братьев. Всю полицию поставили на уши. Без ФБР мы бы, наверное, не справились. Но мы их все-таки вычислили – не только братьев Фархан, у них было много подельников. Их осудили за укрывательство и торговлю краденым имуществом.

– Точно! – сказал Берггрен, делая вид, что усиленно обдумывает то, что он и другие полицейские уже знали во всех подробностях, поскольку о ходе расследования писали почти так же часто и много, как о самом ограблении. – Одно – дело махать автоматом, а ты попробуй уйти от ответственности.

Каролин Турн не ответила, не решив, согласна ли она со словами коллеги. Конечно, чтобы проворачивать такие дела, нужен особый талант, но имеет ли какое-то значение, насколько сложное это дело? И как оценить риски? Преступники готовы были поставить на карту свою жизнь чаще всего ради лишь мизерной части той суммы, которую директор Хенрик Нильссон не уплачивал в год, а он рисковал лишь символическим штрафом. Классические ограбления перестали приносить доход пропорционально затраченным усилиям – большие деньги теперь крутятся в банковском и финансовом секторе, а там свои преступники.

«Но преступление есть преступление – хоть в кабинете, хоть на улице», – размышляла Турн.

* * *

Прокурор Ларс Херц сидел в одной из скупо обставленных служебных комнат, каких в длинных темных коридорах прокуратуры были десятки.

Увидев Турн и Берггрена, прокурор – подтянутый мужчина в самом расцвете лет в стильной, облегающей белой рубашке – тут же поднялся и поприветствовал их энергичным рукопожатием. Его внешность вызывала симпатию: морщины на лбу выдавали в нем неравнодушного и думающего человека, а вихры светлых волос и голубые глаза говорили о молодости и энергичности.

Берггрен, запыхавшийся от подъема по ступенькам, вытер пот со лба и плюхнулся на простой деревянный стул перед столом прокурора. Турн села рядом.

– Итак, – начал Херц, – насколько я понимаю, здесь пахнет сенсацией?

Берггрен по обыкновению достал блокнот и ручку: с ними ему было проще сосредоточиться, хотя он редко перечитывал свои записи.

– А что за сенсация? – спросила Турн. Ей не нравилось это слово: оно больше подходит для вульгарного заголовка в вечерней газете, чем для использования в стенах правоохранительных органов.

– Ну, сенсация в том, что мы обладаем огромным количеством информации, – неуверенно ответил Херц.

– Нам отдали это дело вчера, и нам хотелось бы узнать все подробности, – вставил Берггрен.

– Разумеется, я понимаю. И… вы, наверное, уже знаете, что это мое первое расследование?

– Все обязательно получится! – утешила прокурора Турн.

– Мне понадобится ваша помощь. У вас есть опыт, которого мне не хватает. Я осознаю свои недостатки.

Он переводил взгляд с Турн на Берггрена. За годы работы он научился не тратить время на пессимистов, ищущих неприятности. Коридоры и кабинеты государственных судов и прокуратур переполнены ипохондриками, не желающими даже попытаться выйти на свет и использовать имеющиеся возможности.

Но распознать характеры сидящих напротив него полицейских было труднее, тем более, что они – полные противоположности друг друга. Одна – высокая женщина, лицо которой было красивее, чем могло показаться на первый взгляд, – продолжала ободряюще улыбаться. Более очаровательного снисхождения Херц еще не встречал. Другой – потный толстяк, которого уж точно не назовешь красавцем, – записывал каждое его слово и с легкостью принимал роль подчиненного, как нечто само собой разумеющееся.

– Информацию нам предоставила сербская полиция, – начал Херц, – Мы не знаем имя их основного источника, но речь идет о человеке, включенном в Сербии в программу защиты свидетелей.

Херц убрал с глаз густую челку.

– Программа защиты свидетелей? – повторила Турн. – В Сербии? Но это же все равно, что прятаться за фонарным столбом!

– Не думаю, – возразил Херц, с оскорбленным видом вступаясь за европейское правовое государство. – Не забывайте, что речь идет о наших коллегах, комиссар. Кроме того, в успешной работе этой программы заинтересована вся Европа.

– Вы сказали, что основной источник информации получил защиту? – влез в разговор Берггрен. – Значит, есть другие источники?

Прокурор кивнул:

– Получив первичные сведения, сербы прослушали пару телефонов. Один из них – самый активный – постоянно на связи с одним человеком в Швеции.

– Но кто? У нас есть имена? – не терпелось узнать Берггрену. – Расскажите нам все, что известно.

– Мы знаем, что планируется ограбление денежного хранилища в Стокгольме – не автомобилей, не инкассаторов, в самого здания. Наш источник сам какое-то время был среди тех, кто планирует ограбление. Ему можно доверять, он опытный пилот вертолетов, прошел гражданскую войну.

– Пилот вертолетов? – переспросил Берггрен, поднимая голову от блокнота, – Они что, на вертолете полетят?

Берггрен рассмеялся над удавшейся шуткой, но, увидев выражение лица прокурора, сразу умолк.

– Да. По нашим сведениям, грабители планируют использовать вертолет и проникнуть в хранилище через крышу. Мы знаем, что это четырехэтажное здание. А еще они хотят вывести из строя полицейские вертолеты, чтобы никто не помешал им улететь с деньгами.

Комната погрузилась в тишину. Даже Каролин Турн не нашлась, что сказать, от удивления: редко, когда удается получить доступ к таким подробным сведениям из достоверного источника.