Гувернантка для капризного принца - Константин Фрес

class="p1">Не выдерживала молчаливого осуждения.

Боялась.

С алым цветом она потеряла возможность видеть чудеса.

Алые драконы больше не посещали ее замок. Не кружились на широких крыльях, не защищали ее, отравленные вместе с магией. Не напоминали о короле и о ее страшном преступлении. Тени не рисовали кровавые брызги на ее руках. Уже давно.

И королева понемногу затихла, успокоилась. В душе ее страшная рана затянулась, больше не болела, почти не беспокоила.

И вот снова алые призраки вернулись

Снова!

А МОЖЕТ, это происки врагов? Может, это ложь, чтобы лишить ее, королеву, покоя?

— Найдите мерзавца, который видел дракона! Найдите негодяя, пустившего этот страшный слух! — шептала испуганная королева.

Ее, ослабевшую, подхватили под руки и потащили в тайную черную комнату.

Та уже давно была заброшена, ровно на столько времени, сколько алый цвет королеву не тревожил.

В этот каменный мешок не проникал свет, ни единого лучика.

Там она запиралась и сидела неделями, напуганная алыми отблесками.

Пока тьма не наливала ее глаза до краев чернильной темнотой.

Королева могла не есть и не пить. Она жаждала ослепнуть, не видеть ничего, она царапала стены, если ей казалось, что коварный цвет прорастал меж серыми камнями тонким змеящимся ростком.

И лишь кода панический страх отступал, она выходила из добровольного заточения, исхудавшая и обессилевшая, еще раз наказанная за свое преступление.

В отличие от королевы, герцог Флорес видел алый цвет.

И вихрь, поднятый его крыльями, тоже видел.

ЕГО объяла неуемная дрожь, потому что алых драконов когда-то называли самыми свирепыми и самыми сильными тотемами в королевстве.

Невежественный человек, вроде королевы, мог напугаться дракона. Мог спутать со зверем, с призраком, с проклятьем. Но только не Флорес! Он-то наверняка знал, что это королевский тотем.

— Проклятье! — в отчаянии и ужасе простонал он, глядя, как крошатся каменные стены его дома, стиснутые когтистыми лапами чудовища. — Как же так?! Как так? Неужто старая королева обманула весь свет? Неужто она воевала затем, чтобы искоренить магию во всех, но оставила ее у себя в доме? Подрос наследничек, значит и унаследовал все королевские дары, мерзавец. Да, от такой мощи откажется только безумец.

Герцог и помыслить не мог что в этот раз королева, как ни странно, была честна.

Она действительно хотела отринуть все магическое, что наполняло ее мир, даже ценой отказа от силы.

Больше всех в королевстве она ненавидела алых драконов.

А еще герцогу и в голову не приходило, что упрямый принц вынес пытки, боль и побои, но не отрекся от части себя, от магии, удалить которую было куда проще и безболезненней, чем вытерпеть сто ударов кнутом.

Сильнейшим остается тот, кто воистину силен.

— Флорес! — прорычал дракон во всю глотку. — Я прилетел за тобой! Собирайся.

Твоя дочь хочет видеть тебя.

— Дочь — выкрикнул герцог позабыв о предосторожности и выдавая себя этим неосторожным вскриком. — Нет у меня дочери с тех пор, как ты забрал ее себе!

Дракон злобно заклекотал, стиснул когти сильнее.

По стене с жалобным всхлипом скользнули вниз каменные обломки.

— Как лето ты отрекаешься от своей крови, — усмехнулся он.

— Виола все равно умрет в неволе! — закричал герцог, отступая еще на шаг — Она слишком мала! Кто б ее ни взял, любой заиграет ее, как игрушку, затаскает, показывая всем военный трофей, развратит и погубит! А Эвита змея в любом доме!

— Даже так, — усмехнулся принц.

— Ты вырвал ее ядовитые клыки, — продолжил герцог — отнял ее магию, опечатал, но не лишил разума! А он у девчонки темен и зол! Ты уже пляшешь под ее дудку! Еще немного, и она заставит тебя убивать, чтоб порадовать ее!

Королевский дракон обагрит себя кровью! Но на красном не видно красного?

— Она не велела тебя убивать, — возразил дракон. — точнее, не настаивала. Она хотела поговорить с тобой. Хотела узнать, как так вышло, что ты, сильный, почти всемогущий, проиграл, не смог ее защитить и откупился ею, отдал мне на потеху.

Она хочет посмотреть, какого цвета у тебя совесть.

— Она знает, — прохрипел герцог — что у меня, как и у нее самой, совести и жалости нет.

Не я ли ее воспитал по своему образу и подобию? Ее жизнь в обмен на мою, не таков ли был уговор? Я отдал тебе дочерей, ты властен делать с ними все, что угодно, хоть колесовать на площади на потеху толпе, только не трогай меня!

— Поэтому я тебя и не трогаю, и говорю — пойдем со мной добровольно.

— я не пойду в лапы к этой чертовке! Если ты здесь по ее наущению, значит, скоро эта змея заползет повыше, на трон, чтобы греться в лучах власти и богатства!

Сердца у нее нет; поэтому она убьет каждого, кто заслонит ей свет.

— Не пойдешь? Значит, я отнесу ей твою голову… — пророкотал дракон, сползая с разрушенной стены и наступая на герцога.

— Я вижу, твое благородство она уже откусила, сожрала и не подавилась, — слабо пискнул испуганный человек, отступая. — У человека против дракона нет шансов.

Не очень-то это честно.

— У тебя и против человека нет шансов, мелкая гнида, — прошипел дракон яростно, хлеща хвостом налево и направо. — Но давай сделаем вид, что бьемся на равных, если тебя это немного успокоит.

Герцог и глазом не успел моргнуть, как вместо алого дракона перед ним оказался принц, злой, с мечом наизготовку.

— Не ошибся, — прошептал герцог помертвевшим губами, вглядываясь в ненавистные черты. — Королевский отпрыск, кровь от крови. Ты похож на короля.

Даже странно, что твоя мамаша не оставила тебе ни единой своей черты. Кроме, наверное, жестокости. Как же она позволила тебе носить в себе магию, которую так ненавидит?

— Она не позволяла. Она и не знает об этом.

— Но она приложила очень много сил, чтоб узнать наверняка? — уточнил герцог удивленно. — Никто не выдерживает заточения в Башнях Откровенности.

— Значит, недостаточно.

— Не верю! Это какая-то хитрость. Я не верю, что вы выдержал!

— Слишком много слов! — крикнул принц и напал на герцога.

Их мечи скрестились с воинственным свирепым лязгом.

Герцог тоже был мощен и силен, и казалось, в битве он ничем не уступает принцу.

Но его руки дрожали чуть заметной дрожью; и меч нет-нет да звенел испуганно, когда принц налетал на герцога яростно и рубился мощно и свирепо.

Герцог легкий на ногах и ловкий, отступил, ушел от яростной атаки принца, защищаясь, дав себе возможность перевести дух после первых, самых тяжелых ударов, от которых ломило и жгло уставшие плечи.

Но принц словно не уставал