Мой возлюбленный негодяй - Айрис Джоансен

Но он делает это только из-за Джедалара!

Нет. Ему ничего не стоило дать ей место для работы, и она уже была бы счастлива. Джордан достаточно проницателен, чтобы понять это.

Может быть, он добр только потому, что хочет ее — как женщину. При мысли об этом Марианна почувствовала, как краска приливает к ее щекам. Хорошо, что в комнате царит полумрак и Алекс не видит ее.

Но в страсти Джордана не видно было расчета: она налетела стремительно, как летняя буря. Когда он понял, что эта буря грозит ей болью, он прогнал свою страсть.

— Марианна, что я могу ему дать? — спросил Алекс. — У него есть так много всего…

— Не спеши. Он вернется только весной. Ты что-нибудь придумаешь, — мягко успокоила она брата. Наклонившись, она ласково поцеловала его в щеку. — Сюрпризы всегда бывают приятны. Спокойной ночи, Алекс.

Задув свечу, она пошла к двери.

Простодушные слова Алекса смутили ее. Она вспомнила то утро перед отплытием из Монтавии, когда сказала Джордану, что возьмет у него все и не даст взамен ничего. Эта мысль служила ей утешением в минуты отчаяния, была ее единственным оружием. Но оружие не направляют против того, кто так добр к тебе. Дары, по какой бы причине они ни делались, следует возвращать. Насколько легче было бы, если бы Джордан оставался врагом, который пытается украсть у нее Окно в Поднебесье! А он начал постепенно проникать в их жизнь — и теперь уже стал ее частью. С этой истиной следует смириться.

Джордан сказал, что они станут друзьями. Возможно, предлагая дружбу, он только надеется убедить ее отдать ему Джедалар. Другу отказать гораздо труднее, чем врагу.

Но разве это в равной степени не относится и к самому Джордану? Решится ли он применить силу, чтобы заставить ее выполнить свое желание, если их будут связывать ровные, теплые отношения товарищества?

Ровные? Это слово просто смешно в применении к Джордану Дрейкену! С самого первого момента их встречи ее жизнь наполнилась смятением и борьбой.

И все же… Бывали минуты, когда ей становилось удивительно тепло и хорошо рядом с ним. Так было на «Морской буре», так было сегодня днем.

Может быть, они все-таки сумеют стать друзьями.

* * *

15 апреля 1809 года

Пекбрей, Монтавия

— Ну, какие новости? Ты ее нашел? — нетерпеливо спросил Небров, едва Маркус Костейн переступил порог комнаты.

— Не совсем. — Костейн колебался. — Но, похоже, я знаю, где она.

— Тогда почему же ты не приволок ее сюда? — нахмурился Небров.

— Это очень трудно…

— Я не желаю ничего слышать о трудностях. Я желаю только слышать о том, как ты их преодолел.

— Я приехал, чтобы спросить, следует ли мне преодолевать данные трудности. — Он помолчал. — Я имею основания полагать, что дети находятся под покровительством герцога Камбаронского.

— Дрейкена? — Небров разразился грязной руганью. — А почему бы и нет? Этого следовало ожидать — при тех неудачах, что меня преследуют. Ты уверен?

Костейн покачал головой:

— Я не берусь утверждать, но герцог отплыл из Домаджо как раз два месяца тому назад. Я порасспрашивал в порту, и мне сказали, что он приехал туда прямо из Таленки.

— Окно в Поднебесье! — Небров скривил губы. — Ну, по крайней мере, ему оно тоже не досталось.

— Но ему могли достаться дети, если они бежали в Таленку после того, как мы убили их мать. Перед отплытием человек Дрейкена, Грегор Дамек, обошел все магазины, чтобы купить одежду для маленького мальчика и юной девушки. Он очень спешил, потому что они должны были отплыть в полночь — в Англию.

— Значит, они у него, — пробормотал Небров раздраженно.

— Но знает ли он, что именно он держит в руках?

— Конечно, знает. Он же связан с Кассаном! Я готов держать пари, что его послали в Таленку, чтобы он захватил Окно в Поднебесье, опередив меня. — Он злорадно усмехнулся. — Хотел бы я видеть, с каким лицом он смотрел на лежащие на полу осколки!

— Но если девушка знает узор Окна, существует вероятность, что она сможет создать новое.

—Нет!

В бессильной злобе Небров ударил кулаком по столу.

Почему Дрейкену вздумалось увезти эту сучку в Англию, куда ему не дотянуться?

А впрочем… Кто сказал, что он туда не дотянется? Если проявить достаточно хитрости и терпения, можно взять любую крепость! Дрейкен — опасный соперник, но Небров знает уязвимые места в его броне. Англичанин не задумываясь убьет неприятеля, но он не станет пытать девушку, чтобы получить сведения о Джедаларе. Он не станет применять насилия, если терпение может принести успех, — и эта его слабость может обернуться на пользу Неброву.

Пусть Дрейкен тратит на нее время и силы, а потом, когда настанет время, он отнимет у него победу!

— Я думаю тебе следует съездить в Англию, Маркус, — сказал он Костейну. — Нам необходимо узнать, что происходит в Камбароне.

30 июня 1809 года

Камбарон, Англия

— Как это на тебя похоже, Джордан: приехать без предупреждения! Семьдесят пять человек гостей? Ты думаешь, мы можем творить чудеса? — Стоя на середине широкой лестницы, ведущей в замок, Дороти с неодобрением наблюдала, как Джордан вылезает из фаэтона. — Тебе не пришло в голову, что у нас могут быть свои планы? Или ты по-прежнему считаешь, что все на свете только и мечтают исполнять любые твои капризы?

— Я пришел к выводу, что, когда ждешь чудес, они обычно происходят. — Он улыбнулся. — Особенно если есть ты, чтобы их творить, Дороти. Я вчера был в маскараде и вдруг решил, что пришло время вернуться домой. Поскольку ты запретила мне приезжать без толпы сопровождающих, я пригласил всех, кто присутствовал на вечере.

— Твое внезапное желание вернуться домой несколько удивляет, особенно учитывая то, что мы ожидали твоего приезда весной, а сейчас уже лето.

— Ты по мне скучала? — поддразнил он Дороти.

— У меня не было на это времени, — сухо отозвалась она. — Я слишком занята своими делами, чтобы беспокоиться из-за твоих. — Она всмотрелась в его лицо. — У тебя усталый вид.

— Рассеянный образ жизни.

— Ты думаешь, я не знаю разницы? Ты болел?

— Конечно нет. Может, я и правда немного устал. Я только вчера днем вернулся из Франции.

— Опять этот корсиканец! — Дороти возмущенно махнула рукой. — Не желаю о нем слышать. Когда нагрянут твои гости?

— Они должны приехать сегодня и завтра. Первые, наверное, отстали от меня всего на несколько часов. — Он начал подниматься по лестнице. — А как ты жила, милая кузина?