Нет, мы не ангелы… - lanpirot

взгляд твари напоминали обычных борзых собак. Если существуют в мире борзые ростом с годовалого теленка и напрочь лишенные даже намека на кожу и шерсть. Петраков присел на корточки рядом с одним из тел и приложил ладонь к оскаленной пасти. Клыки неведомого чудовища оказались едва ли не в ладонь длиной.

— Внушает? — произнес Пантелеев, присевший рядом. — Это Стигийские псы, или Адские гончие, — пояснил он.

— Да уж! — присвистнул от удивления Петраков. — Такому песику палец в рот не клади…

— Наших не видать, — сообщил обошедший поляну Коваль, — значит, погибших нет!

— И это радует! — согласился старый чекист. — Большую стаю положил Гордей Лукич, придется группу к орденам представлять… Интересно мне, что у них еще в рукаве припрятано?

— Ну да, — присоединился к разговору лейтенант Пантелеев, — у обычных сатанистов и на сотую долю силенок не хватит! С Привратниками мы вообще раньше не встречались. А чтобы приманить такую прорву Стигийских псов нужно здорово попотеть… разделывая жертвы на кусочки в правильной последовательности… и не одну жертву принести нужно… и не две…

— Вы серьезно? — спросил Петраков.

— Серьезнее некуда, — кивнул Максим. — Сначала умертви жертву определенным способом, затем обряд проведи, после собачек замани, да умудрись сам к ним на обед не попасть. Реальный геморрой! Будет желание, приходи в контору, я тебе в подробностях и с картинками…

— Нет уж, увольте! — передернулся от отвращения Петраков. — Я хоть и не первый день по особо тяжким работаю, а о такой жути даже и не слышал!

— Да, в нашем деле жути хватает, — согласился Пантелеев. — Но, поверь — оно того стоит! В смысле, дело…

— Ребятки-ребятки! Не рассиживаемся! — поторопил подчиненных старший майор. — Догоняем основную группу! Они уже, наверное, уже на позиции выходят! В любой момент может наша помощь понадобиться!

Оставив за спиной Асфоделевый луг и стремительно проскочив странный лес с изломанными и обезображенными какой-то болезнью деревьями, команда старшего майора вышла на пыльную каменистую равнину, тянущуюся до подножия не слишком высокой горы. На вершине которой мерцал какой-то неясный свет.

— Походу нам туда? — спросил Петраков, указав на мерцающий огонек.

Словно в подтверждение его слов со стороны возвышенности донеслись звуки частых выстрелов.

— Похоже, что так, — согласился Кузнецов. — Прибавим, ребятки! — И он побежал.

Петраков рванул следом, рядом пыхтели лейтенанты. Луна в небе постепенно тускнела, и вскоре погасла. Но теперь дорогу освещал свет, мерцающий на вершине горы. К удивлению Петракова, сухонький и пожилой старший майор с самого начала взял такой темп, что его молодые подчиненные едва за ним поспевали.

В гаснущем свете луны Петраков успевал выхватывать взглядом валяющиеся вдоль дороги бездыханные тела каких-то жутких уродцев, лишь карикатурно напоминающих нормальных людей: зубастые, рогатые, с козлиными ногами и свиными рылами.

— Ох, ты ж, мама дорогая! — Петраков едва не споткнулся о массивную лошадиную тушу с выпущенными кишками, выскочившую из темноты прямо под ноги.- Да это ж настоящий кентавр!

Там, где у настоящей лошади должна находиться шея с головой, торчал волосатый мускулистый человеческий торс. Перепрыгнув через него, Сергей успел заметить искаженную гримасой смерти оскаленную бородатую рожу кентавра с маленькими глубоко посаженными глазками, приплюснутым носом и покатым узким лбом.

«На маньяка Пигалина похож, которого я прошлой осенью брал, — почему-то отметил про себя Петраков, — такая же отвратительная харя».

Гора стремительно приближалась. Петраков уже начал уставать, не хватало воздуха, пульсировала раненная нога, мокрые и хлюпающие в сапогах портянки набили ноги. А сухонький старичок продолжал бежать, не сбавляя темпа.

«Двужильный он, что ли? — подумалось Петракову, потихоньку отстающему от пожилого начальника. Не лучше чувствовали себя и Пантелеев с Ковалем, тяжело дышащие в затылок Сергея. — Не прост старший майор, ох не прост!»

Расстояние между ними увеличивалось с каждой секундой. Петраков поднажал, сжав зубы до хруста (не гоже показывать свою слабость перед чекистами!) и сократил дистанцию. У самого подножия горы земля неожиданно взбрыкнула, словно необъезженная лошадь — оперативники с трудом удержались на ногах. А следом из темных небес в землю шарахнул ослепительный разряд молнии. Высокий трещащий звук стеганул по ушам, заглушив истошный вопль лейтенанта Коваля, в которого угодил разряд. Одежда на лейтенанте вспыхнула, а через мгновение обугленный труп рухнул на каменистую землю.

— Васька! — кинулся к боевому товарищу Пантелеев, упав перед ним на колени. — Да как же это? А? Вставай, Васек!

— Лейтенант Пантелеев, вперед! — жестко приказал старший майор. — Ты ему уже ничем не поможешь!

Петраков, ухватив Максима под локоть, резко дернул, поднимая чекиста с земли. Затем, не отпуская, увлек его за собой.

— Суки! Ненавижу! — закричал лейтенант, выдергивая руку из захвата. — Я сам! Всех на ремни порежу! — кричал он, набирая скорость.

Ненависть предала ему новых сил — обогнав старшего майора, он первым полез на гору. На вершине, судя по звукам, доносившимся сверху, кипел нешуточный бой. Стрекотали автоматы, изредка хлопали разрывы гранат. Молнии лупили с небес, не переставая, но метили они не в ползущих по склону оперативников, а в ведущую боевые действия на вершине группу капитана Толоконникова.

Ломая ногти и сбивая в кровь руки, Петраков цеплялся за малейшие выступы и, наконец, с трудом преодолев подъем, выполз небольшую ровную площадку вершины. Рядом, тяжело дыша, распластался лейтенант Пантелеев. Старший майор Кузнецов уже сидел под защитой небольшого валуна, оценивая место сражения.

Слегка переведя дух, Петраков приподнялся на локтях. Открывшаяся взгляду картина завораживала нереальностью происходящего: в сотне метров от края площадки располагался массивный угольно черный каменный пьедестал, на котором было установлено гигантских размеров резное кресло.

В сполохе молний Петраков рассмотрел в переплетении резных орнаментов, украшающих изголовье кресла, рогатую козлиную голову. Напротив пьедестала с креслом располагалось столь же монументальных размеров зеркало в литой медной раме. Гладкая поверхность зеркального стекла ничего не отражала, а лишь слегка светилась рдеющим багрянцем вечного адова пламени. Между пьедесталом и зеркалом располагался большой пятиугольный жертвенник, вырубленный, как и пьедестал из одной глыбы черного камня.

На жертвеннике в виде пятилучевой звезды были распластаны пять оголенных тел. Тела без движения лежали на спинах, головами к центру камня. В самой сердцевине жертвенника располагался какой-то небольшой мерцающий предмет, свет которого и освещал площадку. Лицом к зеркалу стоял какой-то субъект в длинном красном балахоне с капюшоном, наброшенном на голову и, держа на вытянутых руках