Арденнская операция. Последняя авантюра Гитлера - Энтони Бивор

На следующий день в Маастрихте Эйзенхауэр вместе с Монтгомери, Ходжесом и Симпсоном обсудил очередной этап. Он говорил об «ударах кузнечного молота, которые перенесут их через Рур к берегам Рейна» {304}, но затем выразил обеспокоенность относительно форсирования реки. Он боялся, что мины или льдины разрушат понтонные мосты, тем самым отрезав все войска на плацдарме. Фельдмаршал Брук пришел в ужас, когда Эйзенхауэр в середине ноября сказал ему, что союзники, вероятно, не станут форсировать Рейн до мая 1945 года. Это замечание, прозвучавшее, когда Брук уже объехал почти весь фронт, склонило его к мысли, что Эйзенхауэр не справляется с обязанностями Верховного главнокомандующего.

Монтгомери снова выдвинул свои аргументы в пользу мощной атаки через Рейн к северу от Рурского промышленного района и почти полной остановки всех других американских армий. Эйзенхауэр, несомненно стиснув зубы, еще раз повторил, что удар по Франкфурту столь же важен и он не намерен останавливать Паттона. «Фельдмаршал Монтгомери» {305}, как зафиксировано в протоколе совещания, «не мог согласиться с тем, что удар из Франкфурта давал какие-либо шансы на успех. По его словам, если предпринять подобную атаку, то ни она, ни удар к северу от Рура не будут достаточно сильными… Фельдмаршал Монтгомери заявил, что различие во взглядах на атаку по направлению Франкфурт – Кассель фундаментально». Во избежание конфликта Эйзенхауэр попытался убедить его, что разница не очень велика. 21-й группе армий Монтгомери отводилась ведущая роль, а под начало фельдмаршала переходила 9-я армия Симпсона.

Брэдли пришлось скрывать свой гнев, когда Монтгомери продолжил утверждать, что «все операции к северу от Арденн должны проходить под началом одного командующего; все операции к югу от Арденн – под началом другого» {306}. Это означало оставить Брэдли лишь с 3-й армией. Эйзенхауэр возразил: в предстоящих операциях разделительная линия должна проходить перед ними, по реке Рур. В самом скором времени Брэдли встретился с Эйзенхауэром и высказался со всей ясностью: если его 12-ю группу армий отдадут Монтгомери, он будет считать себя свободным от обязанностей как не справившийся со своей задачей командующего.

Основные события в то время происходили на фронте 3-й армии. Силы Паттона в нескольких местах перешли реку Саар и через несколько дней взяли последнюю крепость в районе Меца. «Думаю, только Аттила [вождь гуннов] и 3-я армия когда-либо захватывали Мец штурмом» {307}, – с удовлетворением написал Паттон в своем дневнике. Он готовил крупное наступление на 19 декабря. Но Монтгомери, вопреки мнению некоторых, действовал не только из ревности к Паттону. Он был слишком занят собой, чтобы завидовать. Он также казался совершенно неспособным судить о реакции других на его высказывания. На самом деле можно даже задаться вопросом, не страдал ли Монтгомери от того, что сегодня называют синдромом Аспергера.

Паттона приводило в ярость то, что не зависело от его власти: бесконечный дождь. 8 декабря он позвонил священнику 3-й армии Джеймсу О’Нилу: «Это генерал Паттон. У вас есть хорошая молитва о погоде?» {308} Капеллан спросил, может ли он перезвонить. В молитвенниках он не смог найти ничего, а потому написал молитву сам. «Всемогущий и милосердный Отец Небесный, смиренно молим Тебя в великой Твоей благости, сдержи эти бурные ливни, с которыми нам пришлось вступить в бой. Даруй нам хорошую погоду для Битвы. Будь милостив, услышь нас, солдат, призывающих Тебя, дабы мы, вооруженные силой Твоей, шли от победы к победе, сокрушали гнет и злодейства врагов наших и устанавливали справедливость Твою среди людей и народов. Аминь». Паттон прочел и решительно одобрил. «Распечатайте 250 тысяч экземпляров и проследите, чтобы каждый человек в 3-й армии получил один». Затем он сказал О’Нилу, что они должны заставить всех молиться. «Мы должны просить Бога остановить эти дожди. Эти ливни – та грань, что отделяет победу от поражения». Когда О’Нил снова встретился с Паттоном, генерал ликовал. «Падре! – сказал он. – Сработали наши молитвы! Я так и знал!» {309} И, подчеркивая момент, постучал стеком по каске капеллана.

На юге оставленную без внимания 7-ю американскую армию, стоящую в Эльзасе, перебросили к северному флангу ее участка линии фронта, чтобы та поддержала наступление Паттона в Лотарингии и нанесла удар в районе Битша. Это означало, что соседняя 1-я французская армия под командованием генерала де Латра де Тассиньи становилась более уязвимой. По мнению де Латра, его войска были недоукомплектованы – отчасти потому, что множество французских подразделений все еще осаждали немецкие гарнизоны на побережье Атлантики. Де Латр утверждал, что именно по этой причине его армия, даже усиленная американской пехотной дивизией, до сих пор не сокрушила немцев в Кольмарском «котле» – эта неудача вызвала немало неуместных замечаний со стороны американских офицеров. И хуже того, жестокий холод Вогезов лишал его войска боевого духа.

Один из главных сюжетов многочисленных дискуссий о наступлении в Арденнах – это поиск ответа на вопрос, почему союзники не смогли предвидеть действий противника. Действительно, приходило много обрывочных сведений, которые в совокупности должны были раскрыть намерения Германии. Но, как почти при любых провалах разведки, старшие офицеры не принимали во внимание все, что не соответствовало их собственным предположениям.

Приказ Гитлера о полной секретности был невыполним изначально. Известие о предстоящем наступлении распространялось даже среди высокопоставленных немецких офицеров в британских лагерях для военнопленных. На второй неделе ноября удалось зафиксировать, как генерал танковых войск Генрих Эбербах пересказывал слова захваченного несколько дней тому назад генерал-майора Эбердинга, который говорил о предстоящем наступлении на Западном фронте силами 46 дивизий[22] {310}. Эбербах полагал, что это правда и это будет последняя попытка. Даже лейтенант фон дер Гольц, захваченный на Зёйд-Бевеланде во время освобождения Шельды, слышал, что «крупное наступление, к которому готовят 46 дивизий, должно начаться в ноябре» {311}. 28 ноября записи этих разговоров передали 19-му управлению британской разведки в Военное министерство в Лондоне и отправили в Главное командование, но эту столь важную информацию, похоже, никто не воспринимал всерьез. Без сомнения, от нее просто отмахнулись, полагая, что это лишь отчаянно оптимистичный слух, циркулировавший среди пленных офицеров, тем более что цифра в 46 дивизий казалась невероятно завышенной.