Хэппи-энд - Кэтрин Стоун

Она хотела рассказать ему, как все обстояло на самом деле, но ее сердце сжалось , от боли, потому что даже теперь, спустя много лет, такой поступок казался ей предательством по отношению к матери.

Слушая ее сбивчивый рассказ, Ник искренне сопереживал, понимая, что женщина, причинившая Рейвен сильную боль, все же была ее матерью. Когда Рейвен обессиленно замолчала, он тихо сказал ей:

– Ты защищала свою мать.

И мысленно добавил: «Хотя она тебя никогда не защищала».

Рейвен до сих пор хранила верность Шейле, точно так же как дочери Ника в глубине души продолжали любить свою непутевую мать.

Помолчав, он продолжал:

– Ты взяла на себя вину своей матери. Если бы хозяйка потребовала вернуть немедленно все деньги, это стало бы настоящей катастрофой для тебя. Вряд ли малолетней воровке и наркоманке разрешили бы учиться на юридическом факультете университета.

– Но ведь она не стала делать этого, и я со времeнем с лихвой расплатилась с матерью Виктории, горько улыбнулась Рейвен. – Как выяснилось, инвестирование тех денег в мое обучение, в мое будущее оказалось для нее гораздо выгоднее, чем немедленное обращение в полицию. Я отослала ей двадцать пять тысяч долларов. Я уверена, что это намного превышает ту сумму, которую украла у нее моя мать... Кстати, миссис Уэйнрайт никогда ничего не говорила о пропавших драгоценностях, – с легким недоумением сказала Рейвен, и ее глаза стали печальными и очень серьезными. – Ник, я не воровка и никогда ею не была. Я хочу, чтобы ты знал это.

«Нет, ты воровка, Рейвен! И еще какая! – с улыбкой подумал Ник. – Ты украла мое сердце, но я не хочу, чтобы ты мне его возвращала. Оно твое».

– Хорошо, теперь я знаю, что ты не воровка, вслух сказал он, чувствуя, как в нем снова разгорается желание. – А теперь я хочу... любить тебя, Рейвен...

Любить тебя! Эти слова, отдавшись теплой волной по всему ее телу, вызвали в ней такое сильное возбуждение, какого она никогда не испытывала с другими мужчинами. Он сказал «я хочу любить тебя», а не «я хочу заняться с тобой любовью». Для Рейвен разница была огромной и очень важной.

Ник стал медленно и очень нежно целовать ее тело там, где он не успел побывать в первый раз, и Рейвен впервые в жизни полностью раскрылась, отдаваясь ему так, как ни одному другому мужчине...

Всю ночь они переходили от горячих, страстных ласк к блаженному забытью и обратно, потому что даже во сне их тела искали друг друга руками, губами...

В конце концов их разбудил настойчивый звонок телефона. Протянув руку к аппарату, Ник машинально взглянул на часы: было одиннадцать с четвертью!

– Доброе утро, Николас! – раздалось в трубке. Это я, Виктория. Мы оставили для вас и Рейвен два места за нашим столиком. Завтрак уже в разгаре. Приходите! Здесь много отличной еды и шампанского!

– Одну секундочку, Виктория, – сонно пробормотал Ник и, прикрыв трубку ладонью, с улыбкой взглянул на лежавшую рядом с ним в сладкой истоме Рейвен, которая мгновенно встревожилась при имени «Виктория». – Завтрак уже начался. Виктория и Блейн оставили для нас два места за своим столиком.

– Ты голоден? Хочешь есть?

– Я хочу только тебя, – тихо проговорил он и отняв ладонь от трубки, сказал уже громче: – Пожалуй, мы с Рейвен пропустим этот замечательный завтрак.

– Значит, мы больше не увидимся?

– Боюсь, что нет.

– Что-нибудь случилось, Николас?

Он почувствовал приступ ярости, услышав в голосе Виктории откровенную надежду на то, что между ним и Рейвен произошло что-то неприятное. Подавив желание ответить резкостью, Ник безмятежно рассмеялся и сказал в трубку:

– Нет, Виктория, как раз наоборот! Мы отлично проводим время! Передайте, пожалуйста, привет всем остальным и извинитесь за нас, что мы не придем на завтрак.

Положив трубку, Ник повернулся к Рейвен и повторил с неподдельной страстью в голосе:

– Я хочу только тебя...

Их разбудил пронзительный сигнал будильника, предусмотрительно поставленного Ником на половину второго.

Пора было вставать, принимать душ, одеваться и отправляться в аэропорт, чтобы успеть на четырехчасовой рейс в Лос-Анджелес.

Нежно поцеловав Рейвен, Ник с неохотой встал с постели и, надев уютный махровый халат, подошел к окну, чтобы раздвинуть портьеры. Ему хотелось в последний раз насладиться великолепным видом на город и озеро.

Однако никакого города и озера он не увидел. За окном большими хлопьями валил снег. Изумленный таким поворотом событий, Ник некоторое время молча глядел на сказочную картину. Тем временем голос диктора радиостанции, включенной Рейвен, привычной скороговоркой сообщил, что на город неожиданно обрушилась запоздалая снежная буря, практически парализовав движение транспорта и сделав невозможными полеты. Городской аэропорт был срочно закрыт, а все авиарейсы отложены как минимум до следующего утра.

Получилось, что Ник и Рейвен застряли в этой сказочной снежной стране, в то время как у каждого были важные дела в Лос-Анджелесе.

– Извини, – пробормотала Рейвен Нику, подсознательно ожидая от него вспышки гнева. Будь сейчас на его месте Майкл, он бы непременно обрушился на нее с градом жестоких обвинений в том, что у него срываются срочные дела. Впрочем, окажись на месте Ника Майкл, они бы не были застигнуты снегопадом в отеле, потому что отправились бы в Лос-Анджелес первым утренним рейсом – задолго до того, как над городом разразилась снежная буря.

Вспомнив Майкла, Рейвен подумала, что он наверняка нашел бы общий язык с Викторией и Блейном, очень быстро бы подружился с ними. Наверняка он бы настоял на том, чтобы Рейвен пошла танцевать с Блейном, и не только с ним, а со всеми бывшими любовниками-одноклассниками. Сам Майкл тем временем с удовольствием развлекал бы их жен. Потом Рейвен уговорила бы его отправиться спать, потому что на другой день им предстояло подняться очень рано из-за необходимости успеть на утренний рейс домой. Потом он бы потребовал от нее сексуального удовлетворения и после грубоватого совокупления крепко заснул бы, отвернувшись к стене... А Рейвен чувствовала бы себя счастливой потому что он все-таки не отказался от роли эскорта на этой важной для нее встрече выпускников...

Взглянув на Рейвен, Ник не мог не заметить ее печальную задумчивость.

– Послушай, Рейвен, – мягко сказал он, – это же еще не конец света. Напротив, так романтично! Знаешь что? Давай примем душ и закажем завтрак в номер. Но прежде мне, да и тебе, я думаю, тоже, нужно сделать несколько телефонных звонков. Согласна?

Белоснежка встретила его слова чудесной улыбкой, но в следующее мгновение на ее лице появилось крайне сосредоточенное выражение.

– Пытаешься вспомнить деловое расписание? – слегка поддел ее Ник.

– Нет, я пытаюсь вспомнить номер телефона Лорен Синклер в Кадьяке на Аляске. Она, Джейсон Коул и я должны были встретиться завтра в двенадцать часов, чтобы обсудить будущую картину, которую он снимает по ее роману «Дары любви».