Скандал и грех - Тамара Леджен

– Хорас прав, – сказал, к ее ужасу, Кэри. – Я не подпущу вас к Дауэр-Хаусу ближе чем на сто ярдов. Кроме того, вам действительно нужно в магазин.

– А там есть аптека? – неожиданно вмешалась миссис Спурджен после неслыханно долгого безмолвия. – Может, вы возьмете мне порошок от головной боли? Я чувствую приближение одного из моих приступов. Вера, помогите мне дойти до постели.

– Я схожу за плащом, сэр Хорас, – сказала Абигайль, когда миссис Нэш вывела хозяйку из комнаты. – Благодарю вас.

– Это не ваши лошади, мистер Уэйборн? – озадаченно спросила Абигайль, увидев недавно отлакированную двуколку Хораса.

Конюх уже спрыгнул с козел, чтобы открыть ей дверцу.

– Что, эти старые клячи? – возмутился Кэри. – У меня великолепная упряжка гнедых. А эти караковые. Вернее, караковые неопределенного вида. Кстати, Хорас, ты слишком высоко поднял им головы.

Подбежав к ближайшей лошади, он чуть распустил сбрую, чтобы ослабить давление на шею.

– Такая мода, – ответил Хорас, явно раздосадованный.

– Чертовски глупая мода. – Кэри перешел к другой лошади. – Если уж ты должен поднять им головы до такой нелепой степени, – продолжал он, игнорируя кузена и обращаясь непосредственно к груму, – лучше делать это постепенно. Дай бедным животным привыкнуть к натяжению.

– Хоггетт! Слушай меня! Немедленно подними им головы.

– Не будь идиотом, Хорас, – процедил сквозь зубы Кэри.

– Очень прошу тебя, воздержись от использования подобных выражений в присутствии леди, – холодно произнес Хорас, беря Абигайль под руку. – Моя дорогая мисс Смит, я должен извиниться за поведение моего кузена.

– Проклятие, в собственном доме я могу выражаться, как мне угодно! – рассердился Кэри.

– Ваши лошади очень красивы, сэр Хорас, – быстро вмешалась Абигайль. – Думаю, они такие же красивые, как и гнедые мистера Уэйборна.

– Красивые? – недоверчиво переспросил Кэри. – А вы что-нибудь понимаете в лошадях? Вы хотя бы умеете ездить верхом?

– Я брала уроки верховой езды, – с некоторым сомнением ответила Абигайль. – Но они так мчатся. Я имею в виду, лошади, не уроки. Если б они умели останавливаться, я уверена, что могла бы ездить.

Кэри вздохнул, словно первый раз в жизни увидел человека, имеющего такое прегрешение, и Абигайль услышала хихиканье грума.

– Хоггетт! Я жду, когда ты поднимешь им головы, – сказал Хорас, не отступивший от своего намерения. – Мистер Уэйборн может делать с его скотом все, что ему угодно, но я рыцарь королевства. Я не потерплю, чтобы мои лошади ходили с опущенными головами:

– Пожалуйста, сэр Хорас, – взмолилась Абигайль, – не надо, если это повредит им.

Тот улыбнулся.

– Моя дорогая мисс Смит, – сказал Хорас, помогая ей сесть в двуколку, – я ни в коем случае не буду противоречить вашим желаниям.

Он сел рядом с ней, грум вскочил на козлы, двуколка тронулась, и Кэри сердито махнул им вслед.

– Должно быть, я ненароком обидела мистера Уэйборна, – вздохнула Абигайль, прикусывая губу. – Я действительно не разбираюсь в лошадях. Нельзя говорить, что лошадь «красивая»?

– Он всегда сходил с ума по лошадям, – ответил Хорас, удобно откидываясь на мягком сиденье. – Он презирает всякого, кто не увлекается ими, как он. Я не конюх, мисс Смит. И почему я должен им быть, если большую часть жизни провел на кораблях?

Не желая выслушивать дальнейшие откровения нового знакомого, Абигайль не задавала ему вопросов о службе на королевском флоте. Но Хорас все равно не умолкал, закончив свой длинный хвастливый рассказ, лишь когда они уже свернули на главную улицу Танглвуд-Грина.

– В море я научился тому, мисс Смит, что наш общий кузен обязан был освоить на берегу, – важно произнес он, небрежным взмахом отвечая на почтительный кивок прохожего. – Это – должная забота о моих людях, их желаниях, телесных и духовных.

– Вы хотите сказать, что мистер Уэйборн не заботится о своих людях?

– Мне жаль вас огорчать, мисс Смит, но это чистая правда, – улыбнулся Хорас. – Унаследовав поместье от моей бабушки, он тратил весь доход на развлечения в Лондоне и предоставил арендаторам самим заботиться о себе.

– Ваша бабушка, сэр? – озадаченно спросила Абигайль. – Но я думала, что миссис Кэри – бабушка мистера Уэйборна, а ваш отец – кузен его матери.

– Да. Но мой отец настолько ответственно выполнял свой долг в отношении поместья, что унизился до женитьбы на своей кузине и принял на себя пасторат Танглвуд-Грина. Наши с Кэри мамы были сестрами. Вообще-то мой отец не признавал браков между кузенами, но в его случае он был полностью оправдан. Старый мистер Кэри так ненавидел моего отца, что иначе бы не пожаловал ему должность приходского священника.

– Понимаю, – сказала Абигайль.

– Но я говорю о небрежении моего кузена. Он никогда здесь не жил. Если б не усилия моего отца, то после смерти моей бабушки тут был бы кромешный ад.

– Мистер Уэйборн здесь живет, – запротестовала Абигайль.

– Да, сейчас, – презрительно согласился Хорас. – Кредиторы заставили его покинуть Лондон. И что, вы думаете, он сделал после долгого отсутствия? Построил школу? Провел канализацию, установил лестницы в коттеджах? Отнюдь! Мой кузен отремонтировал свои конюшни. Сначала лошади, потом люди – таков его девиз.

Абигайль почувствовала неловкость. Ей не понравились резкие замечания о Кэри, но как она могла защитить его от обвинений, которые, видимо, были правдой?

– Я уверена, он пытался сделать как лучше, сэр Хорас. А это не так просто.

Но тот уже сел на своего любимого конька.

– Он – позор семьи, мисс Смит, вот что он такое. Пение в церковном хоре и рождественский бал, лишь отравляющие моральный дух низших классов, не могут искупить все годы небрежения.

– Мой кузен поет в церковном хоре? – спросила Абигайль, представив Кэри в белых одеждах, поющего молитвы. Она подумала, что у него, должно быть, приятный тенор.

– Этого недостаточно, – холодно ответил Хорас, когда грум плавно остановил двуколку.

– Он собирается установить лестницы во всех коттеджах, – сказала Абигайль, позволяя Хорасу помочь ей выйти.

– Да, мисс Смит. В том-то и дело, что во всех. Это еще одна проблема.

– Еще одна? Я вас не понимаю.

– Кэри решил сделать нововведения во всех коттеджах – Хорас доверительно склонился к ней. – Даже тем, кто этого совершенно не заслуживает. Среди его арендаторов есть женщина, мисс Смит. Представляете? Очень вульгарная, аморальная особа. Ее дети носят пятно незаконнорожденности. Выполняя свой христианский долг, мой отец, естественно, отказал ей во всякой поддержке.

– Но это чудовищно! – с ужасом воскликнула Абигайль. – Дети не должны страдать из-за матери, если даже она, как вы говорите, неисправима.