Брачное злоключение, или Берегите крылья, ректор - Наталия Журавликова

стояла Ариадна Промм! Как удивительно. Секретарь задумчиво глядела на груду коробок посреди холла.

— Добрый день, — поздоровалась я.

— Добрый, — кивнула Промм, — даже жаль, что это вы, дорогая, а не тройка дюжих студентов. Помогли бы мне донести все это богатство до кабинета.

— Я тоже умею коробки таскать. Не все сразу, но по одной вполне способна.

— Это было бы замечательно! — просияла секретарь. — Тем более, мне необходимо быстро разобрать всего–то вот эти две.

Какой удачный повод установить контакт! Мы взяли по коробке каждая и направились к ней в кабинет. И уж там я легко и непринужденно спросила:

— Госпожа Промм, а вы не знаете, мое письмо Данчу доставлено?

— Письмо?

Этот простой вопрос вызвал у доброй женщины панику.

— Видишь ли… э–э–э… ректор передумал. Я ничего не отправляла. Он пришел и забрал его. Вечером.

Вот это поворот! Меня будто волшебной палочкой по голове приложили. Тяжелой такой, дубовой. Он изображал из себя такого добренького, чтобы получить доступ к моим тайнам, не иначе! Сидел, читал глупые девичьи признания. Узнавал меня лучше, чтобы потом дергать за ниточки моей сентиментальности и влюблять в себя.

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове. Я вспомнила откровения типа «мечтаю о том, чтобы мы посмотрели друг другу прямо в глаза и смогли считать сокровенные чувства»… Разве не это он делал тогда, в экипаже? Знал, что меня зацепит.

Пробормотав какую–то ерунду, я выскочила опрометью из кабинета секретаря. Ноги несли в ректорат. Ох, как я была зла! Попадись мне сейчас Трапери, скажу ему всё!

Дверь в ректорскую я открыла без тени сомнения. Надо же, хозяин кабинета тут как тут, стоит, в окно осенней листвой любуется. Шагнув внутрь, уже было приготовилась задать свой вопрос, как тут меня ожидало новое потрясение.

С ректорского стола пустыми глазницами безразлично пялилась золотая маска.

ГЛАВА 27. Попалась!

— Верея? Какой приятный сюрприз.

Трапери смотрел на меня будто бы с искренней радостью. Лицемер! В буквальном смысле, причем. Вот одна из его личин на меня смотрит.

— Что это? — я кивнула на пугающий предмет.

— Это? — он удивился. — Моя маска. Иногда мне приходится ее носить на некоторые мероприятия. Нас с вами на такие не приглашали.

Золотая Маска чуть не лишил моих родителей средств к существованию и имени. Каков шанс, что это — просто совпадение?

— Так значит, все было притворством? — я смотрела на него почти с ненавистью. А может быть и не почти.

— Что именно? — его лицо утратило признаки радости, он вновь стал холодным и неприступным. Так лучше. Нечего прикидываться романтическим героем.

— Приятные беседы. Дружеские услуги. Всё.

— Не знаю, какое зелье вы случайно понюхали, Верея, — сухо сказал Трапери, — но мне решительно не нравится ваш настрой.

Я просто развернулась и ушла прочь.

Не нравится ему мой настрой! Будто бы я в восторге от того, что меня все это время дурили, заставляя влюбляться в лжеца и негодяя, который разорил мою семью. И лишил нас лета. Потому что сейчас уже осень во всей красе, а должны еще ромашки цвести и солнышко сиять.

Я пришла в комнату, упала без сил на кровать. Вид в помещении пока был нежилой, въехать насовсем мы должны через несколько дней. Тогда же и Линкса привезут вместе с вещами. Их не так много, надо сказать. Да, фортепиано нам вернули, титул тоже. Но все остальное, что ушло за долги, там и осталось. Придется заново наживать.

И за всем этим стоит Трапери! И он еще притворялся, будто не знает, что меня для него выбрали. Прирожденный актер. Наверняка, он придумал способ обойти клятву. Если подумать, он очевиден! Просто Даниэль… ректор Трапери, сильнее судьи. Почему я отметала эту возможность изначально?

Тогда и наложенная эфилиром клятва на него не подействует.

Мои мысли прервал служащий Академии. Нужно идти на репетицию церемонии. Какой кошмар. Что ж, пойду, чтобы не вызывать лишних пересудов.

Эстрада и прилегающая аллея уже были оформлены, хоть до свадьбы и оставалось около недели.

Трапери, мрачнее тучи, поджидал неподалеку от алтаря.

— У меня на сегодня намечены важнейшие дела, — сказал он, не глядя на меня, — давайте, скорее разделаемся с этим и вы отправитесь дальше готовиться.

— К чему? — не выдержала я. — Самой большой ошибке в своей жизни?

— Вот как, значит? — в глазах ректора мелькнула злость.

Что же ждет меня после свадьбы?

Плохо помню эту репетицию. Шла на негнущихся ногах, леденея от прикосновений Трапери.

Вернувшись в комнату, долго ходила от стены к стене. Я должна избежать этого кошмара. Мне нельзя за него замуж!

Такая жена, скорее, оскандалит его в глазах общества, чем спасет. И он быстро это поймет. Что будет тогда? Устроит несчастный случай, так же как нечаянный проигрыш моих родителей? И будет скорбеть над моими бренными останками, вызывая еще большее сочувствие. Да, я эмоциональная, знаю. И склонна к скоропалительным выводам. Но сейчас–то всё одно к одному!

Если бы я владела искусством управлять стихией Времени, то остановила бы его… хоть ненадолго, для себя одной. Слышала, что так можно.

Трапери лжив и коварен. Один Магрон, дух Тьмы и Металла, знает, что у него на уме. А может и ему сие неизвестно.

Я думала. Я не спала ночами. Я почти ничего не ела.

Ксандра, которая приехала через несколько дней, застыла на пороге.

— Что с тобой, Вер? Я слышала, что невесты перед свадьбой волнуются. Но ты, кажется, себя изводишь.

— Я не могу за него выйти, Ксандра! — сказала я исступленно. Линкс позади меня тявкнул, подтверждая каждое слово.

— Понятно, — подруга вздохнула, прошла в комнату, села на стул.

— Тебе надо успокоиться. Помнишь, я как я тебя к помолвке готовила?

— Помню, но сейчас это не поможет. Он чудовище, понимаешь?

— Ты и в прошлый раз так говорила, — отмахнулась соседка, — а потом целовалась с ним. Хорошие девочки любят плохишей. Ты скоро его примешь.

Говорить с ней было не о чем. Я больше и не стала. Согласилась, что слегка преувеличиваю, сгущаю краски и все такое прочее.

Поэтому я молчала, улыбалась, даже позволяла себе поспать иногда. Иначе с ума сойти можно. Совсем уж до крайней степени. А сама вынашивала план побега.

Итак, свадьба уже завтра, в четыре пополудни.