Украинский гамбит. Война 2015 - Михаил Белозеров

Он готов был подставить другую щеку, чтобы еще раз получить пощечину от нее. Даже взрывоопасная Пономарева редко позволяла себе нечто подобное, разве что в моменты чрезвычайного душевного волнения. А волнения у нее случались, как дождик за окном. Но все хорошее заканчивается слишком быстро.

— Ну!.. — только и сказала Завета и полезла в машину.

— И это все?! — разочарованно удивился Костя.

— Все! — ответила она из кабины и гордо отвернулась.

Тогда он переключился на Тулупова:

— Снял, ковбой?..

— Снял, — ответил довольный Сашка.

— Молодец, ковбой, но больше так не делай!

— Почему?

— Потому, ковбой!

— Почему?

— Потому!

— Но почему?! — вдруг завелся Сашка.

— Потому что ты мне нужен живым, ковбой. Хватит смертей. Ты забыл Ханыкова?

— Знаешь что?

— Что? — с вызовом спросил Костя.

— Я оператор или нет?! Значит, я буду поступать так, как считаю нужным!

— Ладно, ковбой, поступай, но вначале советуйся со мной. Я, пока лез за тобой, все время с твоей матерью беседовал. Не приведи господь на самом деле такое! Хочешь меня седым сделать раньше времени?

— Нет, — сказал Сашка, — не хочу.

— Я тоже не хочу, чтобы тебя, ковбой, убило, поэтому будь благоразумен.

— Как это так? — издевательским тоном осведомился Сашка.

— Хорошо… — в тон ему ответил Костя, — вот сейчас отберу у тебя «соньку» и будешь снимать пальцем.

— Ладно… — примирительно и с испугом отозвался Сашка, — я все понял… я больше не буду… А что тебе моя мать сказала? — поинтересовался он ехидно.

— Сказала, что оторвет мне кое-что.

— И правильно сделает, — резюмировала Завета, высовываясь из машины. — Я бы точно оторвала за такие подвиги. Поехали!

— Ну, а тебе-то зачем? — спросил Костя, намекая, что их отношения как раз и великолепны из-за того самого, что она хотела оторвать.

Игорь Божко издевательски засмеялся, хотя ничего не понял:

— Гы-гы-гы… Га-га-га…

— Смотрите! — воскликнул Сашка.

От позиций по направлению к ним двигался часовой, он прыгал в траве, как кузнечик. Все полезли в машину. Костя завел двигатель и газанул с места. И только за перелеском переключил передачу и сбавил скорость; слава богу, по ним никто не стрелял. До срока, когда над городом пролетал спутник, осталось совсем ничего — полчаса. Костя свернул в ложбину под развесистые пахучие акации, которые вовсе не давали тени, и сел колдовать с компьютером и «сонькой». Ему надо было перегнать материал на компьютер, смонтировать и написать текст, который потом кто-нибудь на студии зачитает. Впрочем, интервью на американских позициях комментариев не требовало, о них и так много говорили, а вот для съемок немецких танков нужны были пояснения и привязка ко времени. За пять минут до спутника Костя был готов. Конечно, с точки зрения стиля и подачи сюжета репортаж получился неоднородным и сыроватым. Но это с лихвой окупалось сенсационностью материала. Ровно в положенное время Костя нажал на клавишу. Москва отозвалась ленивым: «Спасибо» и «Ни пуха ни пера». Видать, они еще не разобрались, что именно приняли, здраво рассудил Костя, упаковывая компьютер в сумку. Не успел он это сделать, как по лесной дороге пронеслось что-то огромное и дребезжащее, как сто тысяч расстроенных роялей. Облако пыли поднялось выше акаций.

— Что это?.. — удивилась Завета и перестала заигрывать с Игорем, который срывал и кидал в нее цветы акации.

Сашка сбегал на разведку и, вернувшись, сообщил:

— Немецкая «мардер-два» прошла, следы гусениц оставила.

— Точно по нашу душу, — сказал Игорь и уточнил: — Тяжелая боевая машина пехоты, и пушка у нее солидная, и пулемет тоже…

В этот момент Костя был благодарен Александру Илларионовичу Маркову за дельные советы насчет моментальной передачи информации, а еще больше за то, что не развел, как всегда, антимонию и передачи приветов родным в режиме онлайн. Пронесло, подумал он. Пронесло! Ведь для того, чтобы засечь «плевок» сжатой информации в космос, нужно специальное оборудование, да и засечь источник очень сложно, а вот если бы он начал болтать, как в аське, тогда им точно не поздоровилось бы.

Теперь они поехали не по асфальтовой дороге, а по грунтовке между лесополосой и полем. Крались на первой передаче, даже не поднимая пыли. Белые цветы акации скрадывали белый «ниссан» лучше любых маскировочных сетей.

Уже виднелись река и окраина города по другую сторону, уже окна высоток радостно отражали солнечный свет, когда Сашка заорал:

— Стойте!

— В чем дело?! — спросил Костя, тормозя и озираясь в волнении.

— Да в чем дело?! — спросил Игорь, который после сцены в ручье чувствовал себя, как побитая собака.

Промолчала одна Завета, которой Костя был весьма благодарен за то, что между ними возник маленький заговор, приятный такой заговор, дающий надежду вновь очутиться в ее объятиях.

— А гляньте за деревья…

— Что?!

— Где?!

Сашка даже имел наглость выскочить из машины обежать ее вокруг.

— Ну? — спросил Костя, когда Сашка вернулся и сел в машину.

— Стоит… — покривился он, как паяц.

— Ну вот, — укоризненно произнес Костя, которому уже начало надоедать Сашкино кривляние. — А что стоит-то?

— Как что? «Мардер-два»!

— Ладно, молодец, ковбой, сам схожу. А вы сидите в машине. — Костя уже сообразил, что БМП караулила, когда они выйдут на дорогу, ведущую в город.

На краю лесополосы действительно стояла экзотическая «мардер-два». Собственно, он ее заметил только из-за башни, которая выделялась на фоне вертикальных стволов акций. При других обстоятельствах он вряд ли бы ее разглядел, и они бы вымелись как раз под ее автоматическую пятидесятимиллиметровую пушку. Костя едва не перекрестился. Хорошо хоть Тулупова послушал.

Издалека пушка показалась Косте не толще иглы. А еще «мардер-два» показалась Косте явно скопированной с БМП-1, только была выше и башенка была какая-то не русская, а типично немецкой квадратной формы, правда, со скошенными углами. В общем, не впечатлила БМП Костю, который сразу понял, что эта машина слишком высокая и будет заметна на поле боя. Из каких соображений немцы сделали ее такой, трудно было понять, должно быть, по моде американской «бредли». Из люка торчал человек и разглядывал реку и окраину города в бинокль. Костя уже собрался было улизнуть к своим и держать военный совет, куда податься, как человек нырнул в люк. У Кости родился героический план. Дело в том, что его не обыскали американцы. Автомат-то они, конечно, забрали, а обыскать каждого не удосужились, и у Кости остались «глок» и граната РГД-5, которую он отобрал у наци. Вот эту-то РГД-5 он и решил швырнуть в люк «мардер-два», подвиг, так сказать, совершить, но что-то его на мгновение остановило, словно он еще не принял окончательного решения. Это и спасло ему жизнь. «Мардер-два» вдруг подпрыгнула, как живая, из-под башни полыхнуло огнем, и оглушенный Костя отлетел в колючие кусты акации. Из этих кустов он и увидел, что произошло дальше. «Мардер-два» окуталась дымом, а когда дым рассеялся, то стало ясно, что «мардер-два» вскрыли, как консервную банку, от борта к борту. Два задних люка выгнулись наружу, панели бронезащиты отлетели в разные стороны, словно скорлупа ореха, и Костя увидел, как плавится алюминий. Пушечка беспомощно клюнула в землю, а внутри корпуса стали рваться боеприпасы. Смерть экипажа была мгновенной. На Костю посыпались листья и цветы деревьев, пряно запахло акацией и горелой листвой.