Ричард Длинные Руки. Ричард и Великие Маги - Гай Юлий Орловский

Он дернулся, слишком уж резкие у меня переходы от одной темы к другой, даже отодвинулся на полшага.

– Ваше величество?

– Нельзя с багера, – отрубил я, – можно с Маркуса. Он у нас всеполетный внедорожник.

Он сказал быстро, словно тоже раздумывал над подобными вариантами:

– У нас мало свободных людей!..

Кенговейн уточнил:

– Вообще нет, если честно. Все расписано.

– Попробовали бы со мной говорить нечестно, – ответил я с угрозой. – Снимите два-три десятка из тех, кто не слишком загружен и кого можно изъять…

– Хорошо, – ответил он послушно. – На какое время?

– Пока не выстроят причальные пирамиды, – отрезал я. – В тех местах, над которыми багеры останавливаются и зависают хотя бы на минуту. Потом сразу могут вернуться.

– Думаете, после их ухода местные не разрушат?

Я посмотрел с интересом.

– Шутите? После того, как спустимся перед их столицами на Багровой Звезде Зла?

Он смущенно потупился.

– Простите, ваше величество. Сглупил.

– Пирамиды пока любые, – уточнил я. – Пусть хоть из дерева и веревок! Не сами, конечно, они ж теперь все благородныя! Сгонят простых неблагородных и заставят поработать на благо империи. Да и на свое тоже. Мы несем культуру в массы!.. Кто попробует остаться безкультурным, горько пожалеет. Высокая культура безжалостна.

Он спросил с недоверием:

– А как… местные?

– В смысле?

– Если воспротивятся?

– В таких местах нет армий, – напомнил я. – Из-за бесполезности. Разве что городская стража, что ловит воришек. Потому препятствий не будет, но действуйте жестко и безжалостно. Будете миндальничать – сразу обнаглеют, по себе знаете. Кстати, сам попозже побываю в таких местах, проверю, почему вдруг решили жить в изоляции. Вдруг это воля народа, а не короля-деспота?

Он спросил вкрадчиво:

– А если в самом деле воля народа?

Я посмотрел исподлобья и ответил с нажимом:

– Думаете, я не демократ? Именно как демократ я заставлю народ делать то, чего желает культура и бесчеловечный, но необходимый лучшим людям населения прогресс!

Он поклонился, разводя перед собой руками, словно разбрасывал пеликанам мелкую рыбу.

– Уверен, ваше величество в первом же таком скрытом месте отыщет… да-да, отыщет универсальный рецепт по осчастливливанию народа и населения любого из королевств. Как скрытых, так и открытых.

Кенговейн уточнил с трусливым восторгом:

– По всем таким… безбагерным?

– Как базовый, – уточнил я. – А вообще применим везде, где влезем. Людей нужно делать счастливыми! Хотят они того или нет.

Перед сном я поднялся на крышу, Кракандельт за это время натаскал сверкающую горку высотой мне до колена, я полюбовался, вздохнул, снова вспомнив, как ликовал когда-то, заполучив первое колечко с магическими свойствами.

Демоны, к счастью, не знают понятия сна, Габриэлла бдит на охране, Кракандельт неустанно очищает брошенные Башни, я постоял пару минут, чувствуя странную тоску и некую утрату, когда наконец-то вот она, абсолютная власть, а как будто потерял больше, чем приобрел.

На обратном пути, осваивая новые маршруты, прошел через анфиладу залов, параллельную тем, что прямо от входа, мужчины предпочитают прямые пути и даже дороги.

Как и подумал, здесь больше для женщин, в одном из залов даже роскошный сад, деревья здоровые и здоровенные, некоторые цветут, другие уже в багрянце осени, в кронах распевают птицы, носятся по веткам белки, прыгают с дерева на дерево.

Я остановился, наблюдая, как по саду идет в длинном платье, загребающем листья, юная девушка с пышным букетом свежесорванных цветов, впереди почти в центре зала слегка покачиваются качели в виде резной доски из красного дерева. Цепи качелей густо увиты гирляндами цветов, это должно смотреться красиво, да и смотрелось всегда под этим углом простодушных дикарей, но я продукт иного воспитания, вижу дикую дуру, что не понимает, если цветок нравится, то надо хотя бы не трогать, если лень полить или укрыть от солнца.

Так нет же, понравившийся цветок обязательно тут же убьет, сорвав, чтобы поносить какое-то время и выбросить, потому что сорванный цветок – мертвый цветок, быстро выказывает призраки смерти и разложения, вянет и превращается в слизь.

И все эти букеты цветов – собрание трупов цветов, причем именно отрезанных половых органов, что вскоре будут выброшены, едва завянут, тем самым не дадут красивым цветам размножаться, а вот сорнякам такое на радость, их не рвут.

Я прошел мимо, даже голову отвернул, чтоб не замечать ее присед, хотя наивная дура не виновата. Девушки с цветами в руках всегда воспевались, сколько таких портретов кисти старых мастеров, поэты, любители прекрасного, им бы еще кроликов резать, чтобы любоваться судорогами несчастных существ, а цветы тоже существа.

Делая вид, что просто бесцельно прогуливаюсь, прошелся по залам, осматривая стены в портретах, красочные гобелены, мраморные статуи в нишах и затейливые лепные украшения на своде и стенах.

Придворные торопливо бросаются навстречу, но, остановившись шагах в пяти, как велит строгий этикет, склоняют головы, а женщины приседают, придерживая края платья растопыренными в стороны.

Долго искать не пришлось, женщина с умными глазами с двумя теми же подругами весело щебечет почти на том же месте, где я ее увидел вчера.

Все трое присели, я замедлил шаг, две в ужасе смотрят в пол, а одна медленно подняла голову.

Наши взгляды встретились, я сказал негромко:

– Леди, вы не закончили вчера о ритуалах вашего королевства, бесстыдно захрапев на самом интересном месте… Рассчитываю, сегодня закончите свой рассказ.

И, не дожидаясь ее ответа, пошел дальше, уже строгий и государственный, весь в думах о народе, свободах и насчет усиления военного режима в интересах роста ценностей демократии с человеческим лицом.

Хрурт расположился было с внутренней стороны двери спальни, я сказал с сочувствием:

– Я еще не настоящий император. Потому пока марш в коридор!.. Потом видно будет. Может быть, даже придворных будем допускать смотреть, как император просыпается, зевает, потягивается, как его одевают и причесывают… Но я человек деловой, буду за это брать деньги. А тебя поставим кассиром!

Он ухмыльнулся и вышел в коридор. Я едва успел раздеться, как дверь снова приоткрылась. На миг мелькнула рожа Хрурта, в комнату проскользнула женщина в длинном плаще с надвинутым на лицо капюшоном.

– Спасибо, – сказал я, – не люблю ждать.

– Как может ждать император, – прошептала она. – А если бы заснул, какой ужас!..