Время оружейников - Николай Коробов

– Ну, еще бы, – кивнул капитан, – я бы удивился, будь иначе. У нас на Базе они тоже имеются, неприкосновенный НЗ, в городе-то они все уже покончались, в первые же два года. А когда власти опомнились, то было уже поздно, народ все подрастащил. И сдавать в общак отказался, оно и понятно, своя рубашка ближе к телу.

– Ладно, хватит краснобайствовать, больной, готовьтесь к операции, – произнес, продолжая улыбаться Корявень.

– А не жалко? – спросил Тиренко, и тут же пожалел об этом, видя как враз посерьезнел Дубов, как сощурились его глаза, будто он рассматривал сейчас капитана сквозь прицел автомата.

– Дурак ты все же, капитан. Ты сейчас, что сказал, сам подумал? Правда, видимо, что чем старше звание, тем больший идиот. Давай сюда свою ходулю.

– Не заводись, прошу, – опустив голову произнес Тиграш, – просто, мы знакомы то всего ничего… ну вот я и спросил… извини.

– Проехали, – буркнул Дубов. – Но в следующий раз за такое можешь и в раковину словить, в ушную, и не посмотрю что ты старше по званию.

Роман улыбнулся, обороты используемые сержантом, когда он злился, были порой просто неповторимы.

– Лечи уже давай, – тряхнула за плечо Олега Рысь, – потом договоритесь кто кого и за что месить будет.

Тиграш не выдержав засмеялся, Кристина даже сейчас не могла изменить себе, затрясся от смеха и Корявень. Напряжение было возникшее, улетучилось почти бесследно.

– Готов? – спросил Дубов и, дождавшись кивка Романа, приложил комплекс Гоагра к ране, щелкнув активирующим тумблером. На пластиковой крышке сверкнули диоды, из контейнера донеслось слабое жужжание, механический голос мягко, но требовательно произнес:

– Закрепите прибор фиксирующими лентами, начинаю сбор и обработку данных. Тридцать, двадцать девять, двадцать восемь… один. Зарегистрировано отравление тетродотоксином, нарушение тканей мышц, воспалительный процесс простудного характера, начальная стадия омертвения клеток. Начинаю подготовку необходимых растворов. Лечение начнется через минуту сорок три секунды, займите удобное положение.

– Ну вот, капитан, расслабься и получай удовольствие, – улыбаясь, хлопнул его по плечу Корявень. – Сейчас заштопает тебя эта чудо-машинка и будешь ты лучше чем новый.

– Ну да, ну да – натянуто улыбнулся Тиграш, чувствуя все же неудобство за расход такого аппарата на него. Интуитивно он чувствовал, что сейчас такая аптечка стоит очень дорого, в мире в котором анальгин и то, стоит недели работы, такая штучка и вовсе должна приравниваться стоимостью к танку, ну может и не к танку, но к хорошему ружью с десятком патронов точно.

Рысь, тем временем сбегавшая к мотоциклу, вернулась, держа в руках свернутое в упругий валик одеяло. Присев перед капитаном, ловко подложила импровизированную подушку под голову.

– Спасибо, – Роман взглянул на девчонку, чувствуя, как в груди становится горячо от переполняющего чувства нежности к этой хрупкой воительнице, ворвавшейся в его жизнь с изяществом локомотива, готовой стрелять без разбора во всех и подставлять свою голову под пули приключений ради.

Пластиковый контейнер пискнул, перемигнулся россыпью диодов, и мерно зажужжал. Роман почувствовал, как в ногу вонзилось несколько игл, затем нога онемела, и он перестал что-либо чувствовать. Еще через минуту его неудержимо стало клонить в сон, он пару раз тряхнул головой, пытаясь взбодриться, открыть потяжелевшие словно намокшие памперсы веки. На мгновение, он провалился в темноту, но усилием воли все же заставил себя открыть глаза. И непонимающе уставился на звездное небо, значит все-таки уснул. Справа горел маленький костерок, и доносилось тихое пение, не иначе Дубов оружие чистит, Тиграш уже запомнил эту привычку сержанта. Обняв его, мерно посапывала Рысь, положив голову ему на грудь, она чему-то улыбалась во сне. Роман, прислушался к себе, раненная нога не беспокоила. Он осторожно, стараясь не разбудить девушку, согнул ногу в колене, повращал ступней, к его удивлению боль так и не появилась, никакая. Поправив одеяло которым была укрыта Кристина, не иначе гвардии сержант позаботился, Роман повернув голову шепнул в темноту:

– Олег, Олег!

Пение тут же смолкло, клацнул тихо металл, затем хрустнула ветка, и в поле зрение появился Корявень.

– Чего не спишь, капитан?

– Да сколько ж можно, и так, как я понимаю, часов восемь провалялся.

Дубов склонив голову, хитро прищурился.

– Двенадцать, капитан. Часа через два уже рассвет.

– И ты что один всю ночь в карауле сидишь?

– Да не страшно, – махнув рукой, шепнул в ответ сержант. Кивнув на Кристину, продолжил, – Не ее же было ставить в наряд, измаялась она. А мне ничего, привычно, в принципе.

– Ну, ясно, – Тиграш аккуратно выбрался из-под девушки, подоткнув одеяло со всех сторон, распрямился, с удовольствием отметив, что нога так и не сигнализирует болями. – Значит так, пост сдать и до утра спать, понял меня.

– Понял, – улыбнулся в бороду Корявень, – вот что значит офицер, только что в беспамятстве валялся, но едва очнулся, как тут же командовать взялся.

– Сержант, разговорчики, слушай мою команду, а ну-ка марш спать.

– Есть, марш спать, – улыбнулся абсолютно не уставной команде Корявень, явно радостный, видя окрепшего Тигренко.

Уже засыпая, Корявень не открывая глаз произнес:

– Капитан, там вечером на северо-западе бой шел, километров в пятнадцати, судя по звукам. Много стволов работало, но не долго, так что если что, сразу буди.

– Успокоил, – ухмыльнулся Тиграш сев, привалился спиной к мотоциклу. Проверив рожок, и убедившись, что он полон, положил автомат на колени. Не зная чем еще себя занять, достал из-за спины нож и принялся аккуратно его подтачивать, скупыми, выверенными движениями. За ножом следует следить так же тщательно, как за пистолетом, если конечно собираешься ним когда-либо воспользоваться, эту мысль им в свое время вбивал в полевом лагере майор Филипенко, толстый и лысый дядька лет сорока пяти, невысокий он вовсе не казался им тогда грозным и страшным. Да, пока не уложил пятерых за раз, и при этом даже дыхание не сбил, выкручивая добровольцам руки, так что остальные слышали как щелкают суставы, он спокойным ровным голосом пояснял как и куда следует бить, как и за что хватать, и многое другое, в том числе и про ножи и ножевой бой рассказывал. Тигренко, машинально почесал плечо, где под комбинезоном пряталась паутина шрамов…

Четыре года назад, нож спас его, когда казалось что уже все. Крысы зажали его в предбаннике подвала, автомат, тявкнув пару раз, замолк, перекосило патрон. Три здоровенных крысы, каждая, с хорошую овчарку ростом, медленно наступали, ничуть не смущенные гибелью двух своих товарок, одна из которых продолжала в агонии все еще скрести мощными, будто автомобильные поршни, лапами, скрежеща по бетону когтями. Страха не было, он сноровисто рванул пистолет из кобуры… которого вдруг не оказалось. В горячке боя, кипевшего несколько минут назад на подступах к складам, выронил, наверное, где-то, и тогда-то единственным его оружием оказался боевой нож. Судьба, жестоко ухмыляясь, уровняла шансы, оставив человека с железным жалом, против трех зубастых монстров. Черный клинок привычно лег в ладонь, став почти естественным продолжением руки, крысы шипя приблизились еще ближе, сокращая дистанцию до трех метров, потом еще чуть-чуть. Они метнулись на него грязно коричневыми молниями, когда их разделяло чуть более метра, атаковали все вместе, разом. Лишь в самый последний момент он опустился на колено пропуская над собой летящую ему в грудь хищницу, встречая атакующую слева ножом, и подставляя правое плечо под когти и зубы последней. Синтетическая ткань, способная выдержать удар ножом, с треском разошлась под мощными челюстями твари. Его крик слился с писком смертельно раненой твари, напоровшейся на двадцатисантиметровый клинок. Доставшая его крыса мотнула головой, подобно собаке с остервенением треплющей тряпку, разбрызгивая веером алые капли. С длинным выдохом, он поднялся, используя кинетику подъема, ударил носком ботинка мутировавшего грызуна снизу в челюсть, с кровожадным удовольствием услышал хруст раздробленных костей и дикий визг, в котором зашлась крыса. Сзади, подобно тарану на него налетела последняя, сбивая с ног, закручивая по полу. И вконец потеряв над собой контроль, он зарычал, сам превращаясь в зверя, вцепился зубами в отвратительно пахнущую переднюю лапу твари, продолжая молотить ее левым кулаком, правая рука к тому моменту совсем онемела. И уже проваливаясь в багровую тьму беспамятства, нащупал холодную рукоять выбитого минуту назад ножа. Их так и нашли поутру бойцы поисковой группы, обнявшись, словно два добрых старых друга они лежали на бетонном полу, одинаково щерясь друг на друга – дикие пародии на улыбки. Его даже поначалу в трупы зачислили, потом еще долго на эту тему анекдоты ходили, весельчак Жора Тулиев, тот еще Петросян с гор, даже окрестил его за неожиданное воскрешение вторым Иисусом, но прозвище как-то не прижилось.