Бригада (1-16) - Александр Белов

Оба разом бросились на землю, и тут же ночь взорвалась яростной канонадой. Десятки пуль, со свистом пролетая над их головами, впивались в старые дощатые стены, крошили кирпич фундамента, били стекла, срезали уже облетевшие ветки кустов и деревьев. В доме заполошно, в голос, завизжали насмерть перепуганные девчонки.

Белову сразу удалось укрыться за перевернутой лодкой, Пчеле повезло меньше – сумасшедшим огнем его прижало к земле, и он полз вдоль фундамента, укрываясь в мелкой водосточной канавке. Саша увидел торчащую плавательную трубку – её густо осыпала кирпичная крошка, сыпавшаяся от пуль.

– Пчела, сюда! – перекрывая грохот пальбы, крикнул Саша, бросаясь к другу.

Он схватил его за руку и выдернул за лодку. Оттуда они, согнувшись в три погибели, юркнули за угол дома. Молнией перемахнув через забор, парни что было мочи рванули вниз по склону – к темной стене леса.

– Ходу, Пчела! Ходу! – орал на бегу Белов.

Здесь, за забором, стрельба была реже, а спасительная кромка леса с каждым шагом была все ближе и ближе. Но сзади ещё лупили, захлебываясь от ярости, два автомата.

В какой-то момент выстрелы за спиной стихли. До густого подлеска оставалось всего-то два-три метра – и Саша поверил, что уже все, ушли!.. Он развернулся на бегу и, выставив в сторону дачи согнутую в локте руку, ликующе выкрикнул:

– Вот вам!

И в этот миг молодой автоматчик хладнокровно совместил прорезь прицела с мушкой на стволе своего «Калаша» и плавно надавил на спуск.

Пуля впилась Саше в бок, обожгла невыносимой болью и, прошив насквозь его молодую плоть, унеслась в лесную темень.

Белов схватился за бок, крутанулся на месте юлой и медленно завалился на спину.

– Белый!!! – страшно завопил Пчела, кинувшись к другу.

Он подхватил Сашу под руки, приподнял и, не мешкая ни секунды, они скрылись за живой изгородью густого подлеска.

XXXIX

Космос гнал свой «Линкольн» по пустынной ночной дороге. Рядом с ним, свесив голову на грудь, дремал Фил, на заднем сиденье позвякивала купленная в ресторане выпивка.

Космос был хмур – он думал о недавней стычке с отцом и о том, какие у неё могут быть последствия. Нет, он не боялся, что отец настучит на Сашку в ментуру – Юрий Ростиславович был хоть и вспыльчивым, но умным человеком (членкор, как никак!). Он не мог не понимать, что, сдав Белова, он тем самым сдаст и собственного сына. Зная его характер, отец наверняка поверил – Космос не оставит в беде своего лучшего друга, он пойдет за ним до конца, каким бы страшным этот конец не оказался!

Беспокоило Космоса совсем другое. Еще днем ему стало ясно, что своими силами отмазать Сашку, видимо, не удастся. Что, как бы он ни противился этому, ему все равно придется обратиться за помощью к отцу. Придется, как ни крути – придется!.. И как это сделать теперь – после сегодняшней оплеухи, после скандала на глазах у Сашкиной матери – Космос не представлял совершенно…

А может?.. Он вдруг подумал, что Сашкина мать оказалась у них дома явно неспроста. И эти деньги на столе… Может, они уже все решили – с кем поговорить, кого попросить, кому дать? Эх, хорошо бы, если б так оно и было! Не было бы тогда тяжелого разговора с отцом, не надо было бы виниться, и, главное, не надо было бы ничего просить!..

Вдруг он увидел впереди неяркий свет фар. Вообще-то это было довольно странно – с оживленного шоссе они съехали давно, а на этом глухом проселке в такую пору сроду никто, кроме его самого, не ездил. На всякий случай Космос сбросил скорость. И вовремя, потому что встречный автомобиль вдруг вильнул в сторону и остановился поперек дороги. В свете фар Космос разглядел в машине напротив милицейский «Жигуль».

– И откуда ты здесь взялся, урод?! – зло пробормотал Космос и ударил по тормозам.

Фил, едва не въехав головою в лобовое стекло, мигом продрал глаза:

– Что такое? А, Космос?..

– Приплыли, – мрачно буркнул он. – Не видишь – менты!

Но из «Жигулей», к немалому удивлению Космоса и Фила, выскочил вовсе не милиционер, а… Пчела! Его слепил свет фар «Линкольна», поэтому Пчела шел к ним как-то боком, угрожающе выставив вперед руку с пистолетом. Лишь оказавшись у самого капота, он узнал машину и опустил оружие.

– Космос, твою мать, где вас черти носят?! – рявкнул он.

Космос вылез из машины и недоуменно взглянул на друга:

– А ты что это со стволом?..

– Сюда быстрее, Сашка ранен! Быстрей, чего встали?! – выпалил Пчела и кинулся назад, к «Жигулям». – Облава, мусора кругом – мы еле вырвались!

Космос и Фил бросились за ним. На заднем сиденье милицейского «Жигуля» полулежал окровавленный Белов, а на переднем сидел, неподвижно глядя прямо перед собой, перепуганный дачный участковый, упакованный, как любительская колбаса, в несколько слоев бельевой веревки.

– А это кто? – бросил Фил.

– Мент, он там на стреме сидел. Мы его вместе с тачкой взяли – на ней только и ушли, – торопливо объяснил Пчела. – Саню выгружайте. Только аккуратней… Аккуратней, говорю, – у него бочина навылет прострелен!

Фил склонился к тихо постанывающему Белову:

– Братуха, ты чего?..

– Что случилось-то? – спросил Космос.

– Налетели в масках, с автоматами, шмалять начали – еле ушли! – Пчела осторожно приподнимал Сашу за плечи.

– Давай его сюда! На меня!.. Полегоньку… – Фил подсел пониже и подхватил Сашу на руки.

– Братья, вы-то что? Сваливайте отсюда… – прошипел сквозь стиснутые зубы Белов.

– Тихо-тихо, Саня, – успокаивал его Фил. – Потерпи… Ничего, бог терпел и нам велел!.. Эй, аптечку там захватите! – крикнул он назад через плечо и бережно понес друга к «Линкольну».

Пока Фил переносил и укладывал Сашу в их машину, Пчела, покусывая ногти, задумчиво смотрел на затаившегося как мышка милиционера. Его тяжелый взгляд не предвещал тому ничего хорошего. К поигрывающему пистолетом другу подошел Космос с аптечкой из «Жигулей».

– А с этим что делать, Кос? – озабоченно спросил его Пчела.

– Я сейчас… – тот хмуро взглянул на мента и пошел к «Линкольну».

Милиционер неотрывно смотрел в их сторону с все нарастающей тревогой. А тем временем Фил уложил Сашу в машину и начал расстегивать на нем рубашку.

– А теперь потерпи, братишка, надо посмотреть, – он осторожно раскрыл рану. – Е-мое!.. Мать твою!… Как же тебя угораздило-то, братуха?!..

– А, пуля дура… – тяжело, с придыханием, постанывал Белов. – И я